Из зеркала напротив на нее смотрела незнакомая женщина. Она-то привыкла видеть себя либо в джинсах, либо в театральном облачении. Но это… Так выглядят модели на глянцевых обложках журналов. В таком виде она, конечно же, убедит Делани простить ее.
Часы показывали половину шестого. Портье в отеле говорил, что в это время дня до Грэмерси-парк можно доехать минут за сорок. Рэчел знаком подозвала продавщицу:
— Вы принимаете карточки «Америкэн экспресс»?
Девушка кивнула.
— Тогда я беру это.
— Как, все?!
— Да, все, что на мне надето. С одним условием: не заставляйте меня сейчас все это снимать. У меня срочная встреча, успею только поймать такси и доехать до места.
Через четверть часа Рэчел сидела в такси в своем новом шоколадно-коричневом костюме и шифоновой блузке, в ушах — новые золотые серьги, на ногах — сапожки под цвет костюма, купленные уже на выходе из магазина.
К бару «Делани» она подъехала ровно в шесть. Она ожидала увидеть пивнушку из тех, что попроще, рассчитанную на рабочих или водителей такси. Однако это оказалось очень приятное заведение. В такие кафе обычно приходят целыми семьями, поужинать на скорую руку после рабочего дня; влюбленные заходят сюда выпить перед обедом. Солидная стойка из дубового дерева, лампы под шелковыми абажурами, официантки в клетчатых передничках.
Похоже, шесть часов вечера — здесь самое горячее время, решила Рэчел. Кафе было переполнено, все столики заняты, к стойке не пробиться. «Для начала выпьем чего-нибудь, — подумала она, — а потом можно будет осмотреться».
Пробираясь к стойке, она услышала, как кто-то произнес ее имя. Голос, без сомнения, принадлежал Бобу Делани. С чувством огромного облегчения Рэчел направилась к нему, и… облегчения как не бывало: рядом с Бобом, по-хозяйски держа его под руку, стояла девушка. Прическа — только что от парикмахера. Провела там, должно быть, не меньше чем полдня. Эту стрижку ввела в моду Фарра Фосетт — этакая элегантная небрежность, поэтический беспорядок. Рэчел знала, какими трудами он достигается: каждая якобы небрежно выбившаяся прядка тщательно взбивается и фиксируется лаком. Рэчел возненавидела девушку с первого взгляда. Та с нескрываемым любопытством осмотрела ее с головы до ног и обернулась к Бобу:
— Кто эта красотка?
Его, казалось, все это очень забавляло.
— Кэролайн, позволь представить тебе Рэчел Келлер. Еще два часа назад она была одной из звезд в моем фильме. Потом она меня бросила. Но я не держу зла. Рэчел, заказать тебе что-нибудь выпить?
— Нет, позвольте лучше я сама.
Прежде чем он успел возразить, она подозвала бармена и заказала еще по одной для Делани и его девушки. Себе она попросила принести пива, однако в последнюю минуту передумала.
— Виски здесь подают?
— Только ирландское.
— Подойдет. Большую порцию, льда не нужно.
Делани отошел от своей блондинки.
— Чему я обязан?
Рэчел выпрямилась.
— Я разговаривала с Десмондом, — тихо произнесла она. — Он рассказал, что вы для меня сделали. Поэтому я решила разыскать вас и принести извинения.
Он ухмыльнулся:
— А за что именно? За то, что бросила работу, или за то, что отказалась пообедать со мной сегодня вечером?
Блондинка внимательно прислушивалась.
— Я думала, ты меня пригласил на обед. Про нее ты ни слова не говорил.
Делани легонько обнял ее за плечи.
— Тебя, тебя, моя радость. У дамы, которая пьет ирландское виски, сегодня другие планы на вечер.
Рэчел почувствовала себя очень неуютно.
— Послушайте, я не собираюсь отнимать у вас время. Просто… если вы еще не нашли мне замену, я бы хотела получить свою роль обратно.
Делани сделал глоток.
— Я подумаю об этом. Я остановился в отеле «Плаза», пробуду в Нью-Йорке до завтрашнего дня.
Позвони мне, тогда и поговорим. — Он взглянул на часы. — Дорогая, нам пора. Меня люди будут ждать, не хочу опаздывать. — Он поцеловал Рэчел в щеку и встал. — Спасибо за угощение. Желаю приятно провести вечер.
С этими словами он взял Кэролайн под руку и повел к выходу.
Рэчел повернулась к стойке бара, чувствуя, как изнутри поднимается отчаяние. Она его искала, так хотела объясниться, а он не дал ей возможности. Взглянула в зеркало, висевшее позади стойки. Какая блестящая, какая привлекательная женщина. Ну просто картинка из модного журнала. И все впустую. С тем же успехом могла бы явиться сюда и в джинсах. Она залпом осушила стакан. Может, заказать еще? Потом вспомнила, что бар принадлежит отцу Боба. Ну нет, сегодня она уже сваляла дурака перед одним из Делани. Совсем не обязательно выставлять себя на посмешище перед всей семьей.
Целых пятнадцать минут она не могла поймать такси. Еще полчаса потратила на дорогу в потоке машин. Когда подъехала к отелю, наступило время обеда. Пойти в кафе напротив, поесть стейк? Нет… Сейчас ей хочется только выпить, и в полном одиночестве, чтобы никто ее не видел. Она быстро направилась к бару отеля.
В баре царил полумрак, но отнюдь не для интима, а для того, чтобы скрыть потрескавшуюся краску на стенах. Эта обстановка вполне соответствовала настроению Рэчел. Уж если катиться на дно, так по крайней мере без свидетелей.
Она прошла к стойке, заказала ирландского виски. В баре, кроме нее, сидел лишь один посетитель. Сейчас он легкой походкой приближался к ней.
— Ты твердо решила сегодня напиться? Или, может быть, сначала пообедаем?
Она резко обернулась. Перед ней стоял БобДелани.
— Как это так? — пробормотала она в растерянности. — У вас же свидание…
— Точно. Было свидание. Но она меня послала. Решила, что между мной и тобой что-то есть, а она всего лишь замена, на худой конец. Сказала, что ее это не устраивает.
— А вы что ей ответили?
— Правду. Я действительно пригласил ее на безрыбье.
— По-моему, это жестоко…
— А жизнь вообще жестокая штука. И потом, я слишком долго тебя догонял, чтобы опять терять время.
Ей вспомнился тот вечер, когда они в первый раз обедали вместе. «Значит, я была права, — подумала Рэчел, — он собирается говорить не только о работе».
— Ты сегодня обедала? — услышала она его голос.
— Кажется, нет.
Он улыбался:
— Если тебя это интересует, у меня заказан столик в ресторане «Четыре времени года». Можем пойти туда.
Она взглянула на него из-под ресниц:
— Меня это интересует.
В таком ресторане Рэчел еще не бывала. Винтовая лестница вела в главный зал, полутемный и, тем не менее, очень импозантный, переполненный важными людьми, обсуждавшими дела. Боб назвал свое имя метрдотелю и обернулся к Рэчел:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
