Она взглянула на таймер тренировочного велосипеда. Осталось еще пятнадцать минут. Мысли вернулись к Дэну Кейзеру.
В самом начале их знакомства, еще до того, как они стали любовниками, Дэн спросил, чего она хочет, и она ответила: власти. Даже объяснила, почему ей так хочется власти. Пока что ничего не изменилось. Она по-прежнему устраивает чужие дела. Добивается того, чтобы у других людей в жизни что-то происходило, а сама остается в тени. Ей это надоело. Хочется быть в центре событий. Если ей не суждено стать кинозвездой… что еще можно придумать?
Велосипед замедлил движение и остановился. Жизель сошла с него, вся мокрая от пота. Направилась к аппаратам «Наутилус». Выбрала из них тот, что тренирует плечевые мышцы, установила вес двадцать пять килограммов, с силой потянула вниз.
В этот момент в зале появилась Карла Кейзер, изнеженная, чопорная блондинка. Жена Дэна Кейзера иногда приходила в гимнастический зал во время ленча, когда здесь не было частных тренеров. Жизель отпустила гири и прокричала слова приветствия. Карла, как будто не слыша, направилась к аппарату для бега.
Жизель тяжело опустилась на пол. Карла сознательно ее проигнорировала, в этом не было сомнений. Неужели она что-нибудь узнала? Да нет, не может быть. Они с Дэном никогда не забывали об осторожности. Не посещали те рестораны и клубы, где могли встретиться с людьми своего круга. После того первого ленча в «Спагосе» Дэн водил ее лишь в маленькие национальные ресторанчики в Уэствуде и Санта-Монике. Нет, конечно, Карла ничего не знает. Просто стервозничает, как всегда. А может быть, она, Жизель, что-нибудь упустила из последних событий светской хроники? Она вздохнула и пошла к другому аппарату, разрабатывать мышцы бедер.
Эта мысль появилась совершенно внезапно. Как же она сразу не подумала! Ведь это так просто: она заставит Дэна развестись с Карлой и выйдет за него замуж. Жизель взглянула в дальний угол зала, где чопорная блондинка накачивала мышцы. Кроме них, в зале никого не было, и, тем не менее, Карла Кейзер продолжала делать вид, что не замечает Жизель. Вот стерва! Ну ничего, скоро ей придется спуститься на землю. Сама напросилась.
Карла всегда держалась на редкость высокомерно. И неудивительно, при таком-то папаше. Джерри Голд — владелец самого крупного пакета акций киностудии «Магнум». У Карлы всю жизнь было все, чего она хотела, и все самое лучшее — первоклассные туалеты, лучшие места в ресторанах, всевозможные развлечения. А когда подошло время, она получила лучшего мужа, какого только можно купить за деньги.
Жизель вспомнила о детях Дэна — Донни и Ленни. Не окажется ли он привязанным к жене из-за них? Да нет, они уже большие, вполне могут обойтись без отца. Ну а сама Карла? Станет ли она сражаться за Дэна или согласится отдать его за большие алименты?
Взвешивая в уме обе эти возможности, Жизель незаметно для себя начала строить планы. Карлу придется устранить, это ясно. Но вот каким образом?
Когда Карла выходила из гимнастического зала, время ленча давным-давно прошло. Жизель Паскаль, в дальнем углу зала, все еще тренировалась, вся мокрая от пота. На губах ее играла неясная усмешка. «Интересно, что у нее на уме», — подумала Карла.
Клаудиа всегда знала, что киношники — самые отъявленные сплетники в мире. Особенно люди, занятые в одном фильме. Они даже хуже парикмахеров или безработных актеров. А уж выдумывать всяческие небылицы — в этом им равных нет.
К тому времени, как Боб Делани вернулся на съемочную площадку, сплетням о Клаудии не было конца. За обедом Рик посвятил его в настроения съемочной группы. Они решили пообедать в номере у Боба и ввести друг друга в курс событий, происшедших за те несколько недель, что они не виделись.
Сначала говорил Боб. Не меньше двух часов он рассказывал Рику о том, что произошло с того момента, как он оставил Бали. События, о которых он рассказывал, сами по себе были столь драматичны, что он решил не посвящать Рика в свои отношения с Рэчел. Однако она этого не знала. Около полуночи раздался стук в дверь, и вошла сонная Рэчел. Соскучилась вдали от него. У нее, правда, хватило соображения одеться, и тем не менее все сразу стало ясно. Да и он больше не мог притворяться. Вдали от Рэчел он еще как-то пытался изображать равнодушие, но не сейчас, когда она была так близко. Он обнял ее за талию, повел в комнату.
— Девушка жалуется, что не может без меня заснуть. Как ты думаешь, долго мы еще просидим?
Рик взглянул на часы.
— Думаю, около получаса. Нет, побольше, минут сорок пять. Я должен рассказать о том, что происходит у нас здесь. — Он смотрел на Рэчел и Боба, прижавшихся друг к другу в уголке дивана. — Боюсь, у вас обоих могут быть большие неприятности, о которых вы и не подозреваете.
Делани встал, подошел к бару.
— Ну, тогда я выпью, пожалуй, на сон грядущий. А вы как?
Рик попросил виски. Рэчел сказала, что ничего не будет пить. Делани поставил на стол бутылку, два стакана, ведерко со льдом. Кивнул Рику:
— Давай сначала ты. Похоже, сейчас это не помешает. А потом расскажешь, что тебя гложет.
Рик не замедлил ответить.
— Клаудиа. Она доводит меня до белого каления.
Оказывается, кто-то из съемочной группы пронюхал, что Клаудиа причастна к увольнению Рэчел. И началось… Не то чтобы Рэчел пользовалась среди коллег особой популярностью. Никто в группе ее толком и не знал. Но они все были убежденными членами профсоюза и, как один, поднялись на защиту товарища по актерскому цеху.
К Клаудии же с самого начала все относились враждебно. Богатая, капризная голливудская стерва, которая ведрами пьет шампанское и смотрит свысока на всех окружающих. Рэчел в их глазах оказалась невинной жертвой. По одной из версий, между двумя женщинами существовала лесбийская любовь, подругой — они поссорились из-за Дэвида Прайса, по третьей — не поделили Боба Делани. Ирландец сделал большой глоток виски.
— Как это воспринимает Клаудиа?
— Нет, вы только послушайте, он меня спрашивает, как Клаудиа это воспринимает! Как личное оскорбление, вот как. Ведет себя так, будто все мы — ты, я, все без исключения члены нашей команды — специально создали такую ситуацию, чтобы сделать ее посмешищем.
Делани встревожился:
— Почему ты ничего об этом не сказал, когда я звонил из Нью-Йорка?
— Честно говоря, я надеялся, что все образуется само собой. Когда начались сплетни, Клаудиа вела себя безупречно. Делала вид, что она, так сказать, выше этого и ничего не замечает. Но потом подключились ее парикмахерша и этот придурок гример. Теперь каждый раз, когда я захожу к ней в номер, эти двое не дают даже приблизиться, загораживают ее от меня, как от Дракулы. Они так завели Клаудиу, что с ней невозможно нормально поговорить. О съемках я уж и не говорю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
