сто́ящие, обещаю дать ход вашим предложениям. И… обратите внимание на здоровье.
Не отпустил Николая и его «гражданский» проект. Вечером 24 июня на домашний телефон позвонил Шварц.
— Николай Николаевич, мне в военкомате отказали в призыве! Сказали, что я не годен к строевой службе. Это чёрт знает что! Я хочу на фронт, а мне отказывают! Николай Николаевич, может быть, вы по своим каналам повлияете на этих… армейских бюрократов?
— Ты, Аркадий, молодец, что пошёл в военкомат. Но вот, как ты выразился, «влиять» на сотрудников военкомата я не собираюсь. Я придерживаюсь мнения, что беда, если сапоги начнёт тачать пирожник, а пироги печь сапожник. Ты музыкант, а не стрелок или танкист. Поэтому мой ответ тебе следующий: если военкомат отказал тебе, то придумай, как принести пользу Родину тем, что ты умеешь лучше всего.
— Вы имеете в виду музыку? Но как она может помочь победить врага?
— Очень даже поможет! Твой оркестр был 22 июня на Белорусском вокзале?
— Да мы каждый день там исполняем «Священную войну» и другие песни!
— И как уезжающие на фронт на это реагируют?
— Ну… хвалят. Просят исполнить ещё что-нибудь вдохновляющее…
— Вот именно! Вдохновляющее! Вот и вдохновляй на бой и на подвиг других, если самому не дано участвовать в боях. Ясно? Аркадий, сила Красной Армии не только в оружии, но и в высоком моральном духе её бойцов. И ты со своим оркестром уже делаешь огромное дело, поднимая этот моральный дух. Я знаю, что у тебя есть связи с журналистами из «Комсомольской правды». Вот и свяжись с ними, пусть газета станет инициатором создания фронтовых концертных бригад на основе различных музыкальных коллективов.
— Здо́рово! — после паузы в пару секунд обрадовался Аркаша.
В общем-то, до этого додумаются уже через несколько дней и без него. Но почему бы не подсказать идею уже сейчас?
44
— Вот подлец такой! — постарался как можно более искренне возмутиться Штольц. — И что я теперь должен написать его матери? Она же там совершенно изнервничалась из-за того, что от этого обалдуя уже два года нет никаких весточек.
Сам же в глубине души в очередной раз восхитился безупречной работой германской разведки, составившей ему легенду для посещения этого занюханного уральского городишки: якобы знакомая Генриха попросила его по пути в Омск заскочить в Кыштым, куда уехал её непутёвый сын, не желающий писать матери письма.
— Так и напишите: полгода назад уехал из города в неизвестном направлении.
Лейтенант госбезопасности со вздохом протянул Генриху документы.
— Извините за действия моих подчинённых. Сами понимаете: время военное, рядом с городом строится очень важный объект, а тут незнакомец с немецкой фамилией. Решили проявить бдительность, но перестарались.
— Ничего, я понимаю, — поморщился Штольц, трогая уже начавшую заживать за время, проведённое в КПЗ, разбитую губу.
— Так может быть, товарищ Штольц, всё-таки не в Омск, а к нам на стройку? Анкета у вас подходящая, а хорошие снабженцы и на ней нужны. Пусть персонал с неё и имеет бронь, но ведь всё может измениться, и людей с неё тоже могут начать призывать.
— Я бы с удовольствием, товарищ Волков, но у меня специфика работы совсем другая. Я всё-таки занимался снабжением торговли, а не строительных организаций. Да и в Омске меня ждут. Неудобно будет перед людьми, которым я обещал. Ну, и невеста моя туда же будет добираться.
— Да, невеста — это святое! — согласно кивнул лейтенант. — Только зря вы считаете, что нам нужны снабженцы только для строителей. При этом химическом заводе целый городок будет построен. К тому времени, когда установки запустят, не только линию электропередач из Челябинска протянут, но и собственную теплоэлектростанцию построят. И сотрудников в этом городке будет много жить, а их всех придётся снабжать даже лучше, чем тут у нас, в Кыштыме.
— А зачем так много электроэнергии?
— Да, говорят, эти установки её очень много потребляют.
На лице Волково отразилось, что он поймал себя на том, что ляпнул что-то лишнее.
— В общем, больше не задерживаю вас, товарищ Штольц, — козырнул он, поднимаясь из-за стола.
— Разрешите ещё вопрос, товарищ Волков? Как там на фронте? Я, пока в камере сидел, очень переживал: я же всё-таки сын красного командира…
— Тяжело на фронте, — нахмурился чекист. — Сдали Вильнюс, Белосток, Брест, Львов. Немцы… Простите, фашисты очень сильно давят. Рвутся к Минску. И ведь что удумали, гады? Не напрямую, а в обход стараются пройти, окружить наши войска в Западной Белоруссии. Тяжёлые бои под Ошмянами, Лидой, Барановичами, Ровно и Тернополем. Финнам, конечно, крепко дали по зубам, но Выборг пришлось оставить. Зато теперь вся дельта Дуная наша! Бьём румынских буржуев на их территории. Кстати, сегодня в полдень по радио должен товарищ Сталин выступать, не пропустите.
— Так ведь, я слышал, приказано было все радиоприёмники сдать.
— Гражданским лицам — да. Но уличные репродукторы работают.
Городок очень зелёный, и тень от деревьев, заодно с водой многочисленных прудов, делают июльский зной вполне себе переносимым. В Сталинграде в это время года Штольц давно бы сомлел от зноя, а здесь солнце не испепеляет, а просто греет. Зато никаких трамваев, везде приходится ходить пешком. А с чемоданом это не очень удобно. Поэтому наплевал на конспирацию, требующую от него изображать сверх-лояльного Советской Власти гражданина, и остался ждать поезд на Челябинск на вокзале. Всё равно выступление Сталина опубликуют во всех центральных газетах: можно будет и позже почитать.
С публикацией речи советского вождя он угадал. Правда, купить газету с ней он смог не в Челябинске, а только в Кургане, на самом востоке Челябинской области.
С чем вышел к народу русский диктатор? С пустыми заявлениями. Буквально с первых строк: «героическое сопротивление Красной Армии», «лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения»… Те самые дивизии, которые молниеносно покорили Францию и разгромили англичан на французской земле? Та авиация, от которой не способна спрятаться даже на своём острове Британия, обладающая куда более современными самолётами, чем русские «этажерки»? В это Генрих никак не мог поверить.
Зато совершенно охотно верил в захват Литвы, Западной Белоруссии
и Западной Украины. Не части, как врал этот усатый грузин, а всех западных земель. Слова кыштымского чекиста? Да что он может знать, находясь за многие тысячи километров
