– Пойдём.
Арнас задержался, посмотрел на русского бога.
– Я не буду служить тебе, – предупредил он.
– Мне и не надо. Ты свободен в своём выборе. Делай, что пожелаешь.
– И ты не станешь требовать, чтобы я влился в твоё войско?
– Нет.
– И не придёшь за платой?
– Нет.
– Тогда почему ты спас меня?
– Потому что ты мог пострадать из-за меня. А мне невыносима эта мысль. Лучше спасти одного невинного, чем покарать сто виноватых.
Арнас ошарашено уставился на демона, не зная, что и думать.
– Ты не шутишь? – спросил он.
– Нет.
– И ради меня ты заключил мир с югорскими богами?
– Да.
Пермяк опять замолчал, всеми силами пытаясь понять, что двигает этим странным богом.
– Я не верю тебе, – наконец, вымолвил он.
– Это твоё право, – улыбнулся Крестос. Он положил Арнасу руку на плечо. – Иди в избушку. Мис-нэ ждёт тебя.
Зырянин ещё раз недоверчиво поглядел на него и затопал к дому.
Пробуждение его было поистине сладостным. Волны тепла ласкали обмороженные щёки, отдохнувшее тело нежилось в объятиях гладкой оленьей шкуры, брюхо слегка урчало от голода, но уже без давешнего отчаяния, а лишь с осторожным укором, чтобы хозяин опять не забыл о нём. «Сколько же я спал?» – подумал Арнас. Он помнил, как вошёл в эту избушку, как Мис-нэ накормила его ужином, а вот дальше в его памяти наступал провал. Видно, заснул он сразу, как только добрался до лежанки. Кто же в таком случае раздел его? Арнас ещё раз ощупал себя, поёжился. Вот так баба! Уж не опоила ли она его? Он стал вспоминать свой разговор с Крестосом, силясь выискать в словах демона скрытый смысл, но ничего не нашёл. Зачем же он всё-таки спас его? Вот вопрос!
Пора было вставать. Арнас сел, прикрывшись шкурой, огляделся в поисках одежды. Огонь, горевший в чувале, позволил ему хорошо рассмотреть обстановку. Обычная югорская изба, ничего особенного. Удивляло только, что этот дом стоял один, точно охотничья заимка. Откуда здесь взялась девушка? Может, её родные сбежали от русичей? Или убиты? Арнас засопел, чувствуя, как от этих мыслей у него начинает болеть голова. Слишком много впечатлений для нескольких дней.
На скамье под маленьким окошком он увидел сложенную одежду: рубаху, порты, кумыш. Возле двери стояли черки. Не похоже было, чтобы всё это когда-либо носили. Арнас скинул с себя шкуру, приблизился к скамье, взял рубаху. Придирчиво оглядел её со всех сторон, словно выискивая какой подвох, затем пожал плечами и натянул на себя. Одев всё остальное, он надвинул на голову колпак и открыл дверь. На него пахнуло морозом, потянуло острым запахом инея и хвои. Щёки мгновенно заиндевели, в носу заныло от стужи. Не глядя по сторонам, Арнас поспешно устремился в лесок, чтобы справить нужду…
Обратно выходил уже в другом настроении – умиротворённый, полный довольства собой и всем окружающим. Отдохнувшее тело его так и рвалось в бой.
– Как чувствуешь себя, странник? – услышал он девичий голос.
Арнас повернул голову: шагах в пятнадцати от него стояла хозяйка дома с охапкой хвороста в руках.
– Отлично, – сказал он. – Наколоть тебе дров, хозяюшка?
– Сделай милость. Вон топор.
Арнас подошёл к поленнице, вытащил тяжёлую чурку, поставил её на пень.
– Долго я спал? – спросил он.
– Больше суток, – ответила девушка, подходя ближе и сваливая хворост рядом с дверью.
Пермяк сокрушённо покачал головой.
– А кто же одёжу-то сдёрнул? – спросил он. – Неужто ты?
– А кто ж ещё? Слуг здесь нету, – засмеялась Мис-нэ, хитро глядя на него.
– Что ж, так и живёшь одна? А где родители твои, братья, сёстры? Муж?
– Родители мои далеко. Там же, где и братья с сёстрами. А мужей у меня много. Хочешь, станешь одним из них. Я принесу тебе удачу.
Арнас нахмурился, не понимая её слов.
– И не страшно тебе здесь? А если худой человек набредёт? Или медведь? Да и на охоту опять же ходить надо, на рыбалку… Кто добывает тебе еду?
– Помощников хватает! А ежели никого под рукой нет, то и сама. Я ведь сильная. Ты не смотри, что девка. Меня весь лес знает. И уважает.
– Знахарка, что ль? – буркнул Арнас.
– И знахарка тоже. Я – дочь этого леса. Он меня кормит и защищает. А я спасаю его от злых людей. Без меня ни один охотник сюда ступить не смеет. Все ко мне идут, ублажить хотят.
Топор чуть не выпал из рук Арнаса. Ворожея! Ещё одна! Вот в чём тайный расчёт Крестоса! Он хочет смутить разум пермяка соблазном, хочет прельстить его этой югоркой, чтобы Арнас отдал свою душу русскому богу. Не бывать тому!
– За гостеприимство твоё благодарю, – сказал Арнас, подкидывая топор в руке. – Однако знай – сегодня же покину тебя.
Мис-нэ прищурилась.
– Думаешь, я послана, чтоб овладеть твоей душой?
– А разве нет?
– Дорого бы дали мои братья, если б я сделала это. Но нет, я всего лишь хочу согреть твоё тело и наполнить брюхо. Когда ты пришёл сюда, то замерзал и погибал от голода. Я выходила тебя. Без меня ты бы умер. Думаешь, я сделала это нарочно, чтобы приобрести власть над тобой?
– На своём пути я уже встречал ведунью, которая спасла жизнь человеку. Мне пришлось убить её, ибо за добротой её скрывалась корысть. То же я могу сделать и с тобой.
– Тогда сделай, если хочешь. И пусть тебя мучает совесть.
– Совесть? Ха! Странный довод для югорской колдуньи.
– А ты ожидал, что я примусь грозить тебе страшными заклятьями?
– В общем, да… – растерялся Арнас.
– О нет, твоя совесть измотает тебя сильнее, чем самоё жуткое заклятье. Ведь ты – добрый человек, хоть и чужак. А добрые люди совестливы. В этом их отличие от злых.
– А вы, злые, только этому рады, – криво усмехнулся Арнас.
– Мои братья, не я.
– Кто же твои братья?
– Мои братья – духи мис, помогающие людям. Они благоприятствуют югорцам и насылают злой морок на прочих. Они пособляют народу Югры одолевать врагов и добывать лесного зверя.
– А ты почему не помогаешь своим братьям?
– Я помогаю лишь тем, кто мне по нраву.
Арнас смерил её холодным взглядом, недоверчиво поджал губы и умолк.
Спустя какое-то время из леса вдруг показались оборванцы на лыжах – женщина и двое маленьких ребятишек. Женщина шла впереди, торила путь, а за ней, привязанные верёвкой, один из другим следовали дети. Тела их перехватывали ремни, державшие тяжёлые тюки на спинах. Лица были измождены и обветрены, в глазах застыла мука.
– Ах, неужто опять? – всплеснула руками Мис-нэ.
Она подбежала к путникам, помогла женщине снять тюк, отнесла его в избу. Дети испуганно уставились на Арнаса, прижались к матери. Тот нахмурился, воткнул топор в пень и вытер нос.
– Куда путь держите? – спросил он.
– Подальше от этих мест, – буркнула женщина, снимая лыжи и ставя их возле бревенчатой стены.
Говор её заставил Арнаса насторожиться.
– Ты – зырянка? – спросил он.
– Много будешь знать – скоро состаришься.
Пермяк усмехнулся.
– Как же ты шла с детьми через лес? Не боялась, что хищники порвут?
– Ты о нас не тревожься. Мы без мужчин очень даже запросто обходимся.
– Да уж вижу, как вы обходитесь – на детей смотреть жалко: того и гляди упадут.
– А ты на моих детей на зарься. Ты о своих думай.
– Злая ты баба. Жизнь научила?
– Любопытен ты не в меру…
Дверь раскрылась, и Мис-нэ пригласила путников в дом. Арнас тоже решил не оставаться в стороне; ему хотелось послушать, что расскажут пришельцы. Он зашёл в избу, снял колпак и рукавицы, улыбнулся детям.
– Не слишком-то ты любезна со мной, женщина, – сказал он незнакомке. – Вроде худая тебе не сделал никакого…
– А мне с тобой любезничать ни к чему. Чай не муж и не сват.
Арнас усмехнулся.
– Вижу ведь, что ты зырянка. А я– земляк твой. Из тех же мест.
Женщина недоверчиво уставилась на него, спросила:
– Из каких из тех?
Арнас назвал свой павыл. Женщина кивнула, затем осведомилась:
– А здесь чего забыл? Югорцам служишь?
– Может, служу, а может, нет, – уклончиво ответил зырянин. – А тебя как занесло в такую даль, да ещё с двумя детьми? Беглянка, что ль?
– Что ж ты за настырный такой? Никак не отцепишься…
Мис-нэ сказала:
– Ладно вам препираться-то. В одной ведь лодке плывёте – от югорцев спасаетесь.
– Мне-то что спасаться? – удивился Арнас. – Я всех югорцев победил. А кого не успел, тот скоро сам славянам сдастся.
– Хорошо же ты победил, – усмехнулась женщина. – Русичи вон почти все полегли – кто на столичной площади, а кто под городом, в стане своём.
– Врёшь, женщина! – выкрикнул Арнас, бледнея.
– А ты поди проверь. Там и наших немало погибло. Югорцы-то, когда с русью управились, за пермяков взялись. Народу перебили – страсть. Мне-то повезло, я не в городе осаду пережидала, а в лесу, где охотничьи угодья. Там у местных много заимок поставлено, всегда схорониться можно. А наши, что в городе остались, почти все сгинули. Сказывают, пам югорский на них всю лютость югорскую обрушил. Я как услыхала, что югорцы наших под корень режут, взяла детей и пошла на заход солнца. А муж мой так и остался там навсегда…
