быстрому успеху, то всегда путь к победе будет связан с риском и с концентрацией удара главных сил по весьма ограниченному и хорошо выбранному направлению. По этому вопросу у меня нет согласия с товарищами… Единственный путь тут — единоличное решение, как у главнокомандующего, и более узкий военный совет».
Однако истинной причиной поведения Капицы была отнюдь не «невыносимая атмосфера» и неправильная, нерациональная организация взаимоотношений ученых с экономическими и политическими руководителями атомного проекта. Просто Петр Леонидович считал для себя аморальным делать оружие, способное уничтожить человечество, и вкладывать его в руки диктатора, в чьем злодействе ученый не сомневался. Режиссер Ю.П. Любимов, друживший с Капицей, так прокомментировал этот поступок академика: «Я уже тогда, когда он рассказал мне о своем разговоре с Берией, понял, что то была вовсе не отчаянная, безумная храбрость, которая ничего не дает — кроме ареста. Он все рассчитал, включая и письма свои к Сталину, в которых он писал, что Берия — дирижер, не умеющий читать партитуру. Все рассчитал и пришел к выводу, что он это должен сделать. Зато ему потом будет гораздо спокойнее. Не будет грызть совесть. И ему не придется работать с Берией. Вместе с ним создавать советскую атомную бомбу…» И Капица своего добился: уже в декабре 45-го его вывели из Спецкомитета и Технического Совета.
К счастью для Сталина и для советского атомного, а потом и водородного проектов, другие ученые, вроде Юлия Харитона, Якова Зельдовича, Льва Арцимовича, Андрея Сахарова, Игоря Тамма, не испытывали, подобно Капице, моральных страданий, и с воодушевлением делали смертоносное оружие, оправдывая свои действия необходимостью достичь ядерного паритета с США. Не надо сбрасывать со счета и то, что они испытывали чисто научное удовлетворение первооткрывателей.
И вот 29 августа 1949 года на полигоне под Семипалатинском была взорвана первая советская атомная бомба. Как вспоминал «отец» советской атомной бомбы академик Юлий Харитон, «бомбу поднимали на башню лифтом… От момента нажатия кнопки до самого взрыва прошло секунд сорок. И вот через эти сорок секунд все осветилось ярчайшей вспышкой. Мы ее наблюдали через открытую дверь НП, расположенного в 10 километрах от эпицентра. А через 20 секунд пришла ударная волна. Берия был с нами, он поцеловал Курчатова и меня — в лоб. Ярчайший свет и мощная ударная лучше всего свидетельствовали, что мощность взрыва была достаточной». Если бы бомба не взорвалась, ученых отправили бы в «шарашку», а Берию — расстреляли.
Если в советском атомном проекте главную роль играли данные разведки, а подчиненную — таланты советских физиков — Харитона, Зельдовича и др., то в последовавшем сразу вслед за атомным термоядерном проекте данные разведки играли лишь подчиненную роль, в лучшем случае дав первичный толчок работе ученых над водородной бомбой. Здесь главную роль сыграл творческий гений советских физиков, Андрея Сахарова, Игоря Тамма, Аьва Арцимовича и др. Помогла быстрейшему созданию водородной бомбы и уже созданная в период создания атомной бомбы промышленная и научная база.
«Отцом» советской водородной бомбы стал будущий лауреат Нобелевской премии мира Андрей Дмитриевич Сахаров, удостоенный за бомбу звания трижды Героя Социалистического Труда. Именно Сахаров предложил конструкцию термоядерного заряда в виде «слойки», доказав, что в разрабатываемом другой группой исследователей конструкции в виде «трубы» вероятность детонации дейтерия очень мала.
Гений Сахарова и его коллег — советских физиков — Игоря Тамма, Льва Ландау, Якова Зельдовича, Виталия Гинзбурга, Юрия Трутнева и др., обеспечили преемникам Сталина обладание термоядерным оружием.
12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне произошло первое успешное испытание советской водородной бомбы мощностью в 400 килотонн — в 20 раз мощнее той, что сбросили на Хиросиму (его проведение было запланировано еще до ареста Берии). Практически в осуществлении водородного проекта советские физики догнали США. Первое американское испытание водородной бомбы состоялось в ноябре 1952 года — всего на 9 месяцев раньше советского.
Помимо разведчиков и физиков-теоретиков, необходимо отметить особую роль в советском атомном проекте Курчатова, сумевшего организовать многочисленный научный коллектив. Он сумел сделать так, что гении отечественной науки, каждый со своими мнениями и амбициями, работали в унисон и удачно дополняли друг друга. И, конечно, велика была организационная роль Берии, сумевшего скоординировать деятельность десятков предприятий по всей стране, занятых атомным проектом. Как вспоминал один из руководителей Первого главного управления академик Андроник Мелконович Петросьянц, Берия «придал всем работам по ядерной проблеме необходимый размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца… Его усилия и возможности в использовании всех видов и направлений отраслей промышленности страны в интересах создания ядерной индустрии, научно-технического потенциала страны… обеспечили ему полную свободу действий». А Курчатов однажды честно признался: «Если бы не Берия, бомбы бы не было». Задел, сделанный Берией в ядерной отрасли, был столь велик, что от его преемников (В.А. Малышева, Д.Ф. Устинова, Л.И. Брежнева) уже почти не требовалось усилий для поддержания ее нормального функционирования.
Кроме того, Берия сумел убедить Сталина не проводить, в рамках «борьбы с космополитизмом», погрома физики, подобного погрому биологической науки. Такой погром, под флагом борьбы за марксистско-ленинскую физику против идеализма, готовился, наряду с печально памятной сессией ВАСХНИА 1948 года. Соответствующую сессию АН СССР готовили приверженцы классической физики, отвергавшие теорию относительности Эйнштейна и находившиеся в счастливом неведении об ее использовании для разработки нового сверхмощного оружия. Однако Берия убедил Сталина, что в атомном проекте занято много физиков неподходящего этнического происхождения. К тому же все они — сторонники теории относительности, и если подвергнуть их остракизму, на атомной, а потом и водородной бомбе придется поставить крест. Позднее, в 1952 году, Берия передал Сталину коллективное письмо Тамма, Сахарова, Ландау, Алиханова и других участников водородного проекта, где утверждалось: «Важнейшие проблемы, стоящие перед советской физикой — проблемы ядерных сил, не могут быть разрешены без использования теории относительности».
И еще одно частное, но немаловажное обстоятельство. СССР располагал значительными запасами урановых руд в Средней Азии, а после 1945 года также получил в свое распоряжение урановые рудники Болгарии, Чехословакии и Восточной Германии. Без достаточного количества урана изготовить атомную бомбу было в принципе невозможно. С 1945 по 1950 год добыча урана в Советском Союзе выросла в 114 раз. Из добытого урана можно было произвести 16 плутониевых или 600 урановых бомб мощностью по 40 килотонн.
Советская атомная
29 августа 1949 года на полигоне под Семипалатинском была взорвана первая советская атомная бомба. Как вспоминал отец советской атомной бомбы академик Юлий Харитон, «бомбу
