в апартах, так еще и на улицу выкинули, где её подобрал не самый адекватный водитель, и продолжил «веселье»
— Я на все согласна, сопротивляться не стану. Видишь, — я раздвинула ноги, и попыталась улыбнуться. — Всё добровольно, вспылили, я всё понимаю, просто не причиняй мне боли, хорошо? Проведем ночь, я уйду, и деньги… они мне не нужны, всё бесплатно.
— Деньги, — расхохотался Алексей, и опустил колено на кровать, — я заплачу, кошечка. Но ты же поняла насчет суммы? Не зря же столько раз спрашивала! То, что в конверте было, себе оставишь. Оплата и на лечение.
— Л-лечение?
— Если вдруг порву.
Я скрипнула зубами. Что мне остается? Я не могу сбежать, Алексей — богатый ублюдок, начну отбиваться — изувечит, а если и вырвусь, то на этаже охрана.
Зачем? Зачем я пришла сюда? Я ведь понимала про деньги! Всё понимала, что не стою я столько, но эти гребаные статьи в интернете меня загипнотизировали. И вина перед братом, что сама должна вытащить его, и должна тоже пострадать, раз Лёшка страдал…
И? Двадцати миллионов как не было, так и не будет. А вот меня этот подонок трахнет, а затем — вопрос: либо отпустят, либо нет. Вполне могут и не выпустить живой. Или отпустят, но в таком состоянии, что лучше уж добить — наркоманы умеют куражиться и издеваться, тем более те, кто от вседозволенности ошалел.
Боже! У меня же Дианка! И Лёшка! И… Рус? Нет, Руслана у меня уже нет, и это даже хорошо. Неужели я действительно могла думать, что осмелюсь к нему явиться после другого мужика? Грязной проституткой — и к нему?
— Не скули, — скривил губы Алексей, раздеваясь.
— П-прости.
Я по-прежнему лежу, раздвинув ноги, и поскуливаю от омерзения. Нужно потерпеть, чтобы живой вернуться, здоровой, к Дианке, постараться наладить жизнь. А жизнь я люблю, особенно сейчас, даже вот такую жизнь люблю!
Алексей разделся полностью. Несмотря на мою истерику, я отметила — красивый мужик. Тело как надо, лицо, всё при нем. Может, он все же только под наркотиками невдекват?
— Алексей, пожалуйста, — проскулила, мотая головой, не в силах высказать, что именно «пожалуйста». — Прошу…
— Нравлюсь? Член мой хочешь? Я придумал, кошечка, — подмигнул он, — идем-ка обратно, — и он дернул меня за щиколотку.
С кровати я свалилась, успев подставить руку, чтобы не удариться головой. Алексей наклонился, и ухватил меня за волосы.
— Сама пойдешь, или потащить?
— Куда?
— Обратно. Хочу, чтобы ты приняла.
— Что?
— То, от чего отказывалась, шлюха, — пробасил он.
Я поднялась, и пошла рядом с ним. Алексей же про наркотики? Я вполне могу сделать вид, что приняла, сымитировать. Женщины постоянно имитируют, ничего нового.
У диванчика мы остановились, я взглянула в сторону коридора, и… не решилась. Голая я, а там охранник. Хуже будет, если побегу. Нужно потерпеть. Женщины не только имитируют, но и терпят. Иные — всю жизнь.
Клянусь, только сегодня! Никогда больше…. Никогда!
— На колени, — скомандовал мужчина.
Я опустилась, взглядом отметила, что его член дернулся, и приподнялся. Заводит жесткость, насилие? Черт…
— Отсосать? — я потянулась к его паху, задержав дыхание, но Алексей поймал мой подбородок, и оттолкнул вправо.
— Пакетик с таблами подними. Живо.
Поползла к пакетику. Может, принять, а не имитировать? Может, легче будет?
Нет, это табу. Не могу! Лучше уж минет этому уроду, и всё остальное. На трезвую голову, чтобы на всю жизнь запомнить, какая я идиотка!
— Вот, — приподняла пакетик в ладони. — Мне принять, да? Ты про таблетки говорил? — я высыпала в ладонь парочку, готовясь сделать вид, что опускаю их в рот, и глотаю, но как-нибудь незаметно выбросить их под диван.
— Ползи ко мне. Совместим, — новая команда.
Ползу. Уже и на унижение плевать. Поскорее бы все это закончилось!
Я снова на коленях, лицо на уровне его члена, полностью возбужденного.
— Опусти таблетку на головку, милая. Придется сосать, и глотать. Глотать не только сперму. Весело же? Давай, блядь! — рявкнул он, поторапливая.
Разжала ладонь с таблетками и прижала одну к его головке.
Рука подрагивает. Не знаю, что мне больше неприятно — прикасаться к члену или к наркотикам. Всё мерзко. И я сама себе отвратительна сейчас — во мне алкоголь, и он продолжает действовать, растормаживает меня; я размалевана и я голая перед чокнутым наркошей.
Меня тупо кинули, а я повелась. Двадцать три, мать их, миллиона! Ну я и овца!
Засмеялась булькающе, захлебываясь то ли смехом, то ли рыданиями без слез. И это было ошибкой. Лучше бы я меньше вела внутренние монологи, и больше выполняла простые команды. Это я поняла уже позже — к чему привел мой истеричный смех в такую минуту, и какие имел последствия.
— Смешно тебе? Не поделишься? — прошипел Алексей, резко ухватив меня за шею, сдавив под подбородком.
Я замерла. Помню — не провоцировать, не бегать. Нужно потерпеть. Не насмерть же задушит, просто пугает!
— Смешно?
Он вытащил из моей ладони пакетик с оставшимися таблетками, и закинул их в рот, продолжая держать меня одной рукой. Воздуха мало поступает, паника накрывает из-за удушья все сильнее — это уже не паника из-за эмоций, а из-за банальной физики.
— Сейчас плакать будешь, а не смеяться…
Всё тело сводит судорогами, пока легкими, но… Боже! Я не выдержала, начала вырываться. Но ноги затекли от неудобной позы, тело плохо слушается. Однако, вскочить я смогла.
— Помогите! Помогите, сюда! — заполошно прокричала, и понеслась к коридору.
Там дверь, мне нужно только открыть ее. Голая — плевать. Охранник — вообще пофиг, выбегу в коридор, и придумаю что-нибудь. Не могу больше в этом аду оставаться!
Но Алексей оказался сильнее и, к сожалению, быстрее, несмотря на принятые наркотики и выпитый алкоголь. Даже не поняла, как, но оказалась на полу, придавленная мужским телом. И он… доволен? Да, я гляжу в его лицо, рывками считываю эмоции, пытаясь вырваться, кручу головой, ломаю ногти, но иногда весь мой мир заполняет только лицо моего мучителя, и оно полно удовольствия от этой ситуации. От моего сопротивления, страха, безысходности.
— Отпусти, пожалуйста. Ты же… ты же на свидания меня звал! Прости, что не приняла, я не могу, наркотики — это… я не могу. Но если хочешь, то я приму их. И минет. И вообще всё. Только сама,
