Она стоит там.
Темные длинные волосы.
Белая кожа, изрезанная сотнями осколков, красное пятно на левой половине лица, изуродованной неестественной вмятиной.
На лице Алины появляется грустная улыбка, губы шевелятся, но я ни черта не могу разобрать, что она говорит.
Невидимая сила отталкивает меня от Валерии на добрый метр. Заставляет сунуть руки в карманы брюк.
Валерия интуитивно озирается.
— Все хорошо? Ты как будто призрака увидел.
— Все ок, — говорю довольно грубо, потому что призрак Алины продолжает стоять там, как будто она хочет убедиться, что до меня действительно дошло, почему я должен держаться подальше от Лори.
Но у меня в башке уже окончательно прояснилось.
Немое кино вокруг нас с Валерией снова превратилось в обычную документалку, в которой у нас с ней абсолютно понятные роли «друзей по несчастью».
— Ну так что? Ты… кажется… хотел угостить меня местными деликатесами? — Лори, конечно, понимает, что что-то изменилось, но продолжает пытаться откатить назад, к той паузе, когда я чуть было на нее не набросился, словно голодное тупое животное.
— Я устал, — бросаю отрывисто и, не объяснив ни слова, разворачиваюсь в сторону дороги, чтобы поймать такси до острова.
— Дим, да что случилось?!
— Я забыл принять таблетки, — бессовестно вру, потому что знаю — этот аргумент точно сработает. Лори костьми ляжет, но не позволит чему-либо встать между мной и гостью разноцветных пилюль, которые «смазывают» барахлящий мотор у меня в груди.
— Ты балда, — только и говорит она, становясь рядом.
Наши руки так близко, что когда Лори случайно касается ладонью моей ладони, я одергиваюсь словно ужаленный. Она делает вид, что не замечает, но я прекрасно вижу, как напрягается ее спина и натягиваются желваки на архитектурно точеных скулах.
В машину садится первой, рядом с водителем. Просит не сильно трясти и ехать аккуратно.
А я заглядываю в телефон, где уже висят сообщения от «Алины», хотя я был уверен, что удалил бот как в аэропорту, пока мы с Валерией ждали посадку.
Алина: Я просто решила написать, что соскучилась без твоих сообщений. Надеюсь, у тебя все в порядке? У нас тут ливень и …
Я не дочитываю, закрываю сообщение и снова удаляю бот.
Проверяю, точно ли сделал это с концами, но его нигде нет.
До причала мы с Валерией доезжаем в гробовой тишине. Садимся в ложку и добираемся до наших бунгало не обмолвившись ни словом. А потом так же без единого звука разбредаемся каждый в свою ракушку.
Глава двадцать вторая: Лори
Глава двадцать вторая: Лори
Настоящее
На экране моего телефона висит голосовое сообщение от Марины.
Я только что вышла с длинного тухлого совещания и планировала сожрать целую упаковку обезболивающих в надежде, что это хоть немного притупит жуткую головную боль. После встречи с Вадимом пошли уже вторые сутки и с тех пор меня преследует жуткая, не прекращающаяся головная боль. Если бы не таблетки — я, наверное, уже загремела бы в дурку или пошла по пути Ван Гога и отрезала себе что-нибудь «ненужное».
— Валерия Дмитриевна!
Пока я кое-как перебираю ногами в сторону лифта, потому что точно не одолею два лестничных пролета вниз, меня догоняет Таня — помощница финансового директора.
— Вот, Игорь Петрович сказал, что вы забыли.
Смотрю на свой толстый ежедневник и не сразу соображаю, почему он вдруг оказался в посторонних руках. Там, конечно, нет никакой секретной информации — даже во времена наивной юности я не рисковала доверять свои мысли и планы бумаге — но там, блин, вся моя жизнь.
Быстро выхватываю блокнот, бросаю короткое «спасибо» и буквально пулей бросаюсь в пустую кабинку лифта. Но прокатиться без попутчиков все равно не судьба — ко мне присоединяется сразу вся команда из бухгалтерии, и от разлива ароматов их духов, моя голова взрывается с новой силой. Ехать всего несколько секунд, но даже они кажутся вечностью.
Наружу я вываливаюсь буквально как в сцене из дешевого фильма, где плохонькая актриса изображает рвотные позывы. Опираюсь рукой на стену и вот так, не обращая внимания на окружающих, добираюсь до женского туалета. До конца рабочего дня еще часа три, ноя была здесь раз десять — умывалась холодной водой в надежде прийти в чувство. Это помогло, жаль только, что ровно на десять минут. Но стоит войти внутрь, как от резкого химозного запаха освежителя воздуха вой желудок сдается. Я едва успеваю спрятаться в кабинке, прежде чем меня несколько раз выворачивает наружу.
Да блин.
Внутренности как будто подпрыгивают к самому кончику языка, но когда рвать становится нечем, я просто обессиленно сажусь на крышку унитаза и пытаюсь справится с головокружением.
— Эй, Маш?! — слышу женский голос, и еще чьи-то шаги. Далеко, видимо, около стойки с раковинами. — Это тебя там так ребенком тошнит, наша ты дважды беременная.
Понятия не имею, о какой Маше идет речь, но мне точно не надо, что мою рвоту тут же растиражировали как «скорое пополнение в семействе Большого Босса». Поэтому, зажав рот рукой, издаю невнятное мыгуканье, и на всякий случай проверяю, заперлась ли изнутри. Кажется, порядок.
— Этот день вообще когда-нибудь кончится? — говорит другой женский голос, в котором я узнаю писклявые нотки личной помощницы Андрея. — Еще и эти новости ужасные.
— Да уж, а еще говорят, что богатые живут до ста лет.
— Ужас просто. Кто бы мог подумать. Бррр! — Помощница Андрея издает звук отряхивающейся от грязи собаки. — Это к нам теперь полиция придет? Как думаешь?
— А мы к этой истории каким боком? Ты Регину вообще хоть раз в живую видела?
— Неа.
— Ну вот, с нас какой спрос?
Они говорят о Регине и полиции? Мне же не показалось?
Вчера мне было настолько плохо, что я сделала то, чего в моей карьере, кажется, не было вообще ни разу — осталась дома. Позвонила в офис и на правах важной птицы сказала, что меня не будет, а секретарше перепоручила разобрать все мои рабочие вопросы на другие дни. Напилась таблеток и буквально сутки проспала, вытаскивая задницу из постели только чтобы сходить в туалет и влить в себя необходимы для жизнедеятельности минимум воды. И снова засыпала.
И, кажется, по закону подлости именно вчера случилось что-то хреновое.
— И вообще — какая полиция? — продолжает одна из сплетниц. — Это же авария.
— Ну да, — неуверенно говорит писклявая помощница Андрея. — Но это все как-то… странно.
— Что странного в том, что люди попадают в аварии? Или, типа, богатеньких боженька в лобик поцеловал и с ними ничего плохого не может случится?
Регина попала в аварию.
Я аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, достаю телефон и быстро гуглю имя жены старого борова. И на меня тут же вываливается тонна новостей с громкими заголовками о том, что вчера, около двадцати двух ноль-ноль Регина Завольская не справилась с управлением и ее автомобиль, пролетев не меньше десятка метров по скользкому шоссе, влетел в бетонное заграждение. От полученных травм Регина скончалась на месте.
Понятия не имею, почему зацикливаюсь на словосочетании «скользкое шоссе». Вчера был дождь? До этого несколько недель с неба не упало ни капли — странная «сухость» для конца октября. Такая же странность как и то, что Регина вздумала кататься на десять часу вечера в ливень, на шестом месяце беременности. Я не знала ее достаточно хорошо, но одно знаю наверняка — Регина была стервой, любила деньги и ненавидела садиться за руль.
— Эй, Машка, ты там еще не уплыла по трубам из этой кабалы?! — кричит подружайка, и я не придумываю ничего лучше, чем издать еще парочку рвотных звуков. — Фу, блин!
— Я слышала, что она была того… — Писклявый голос становится тихим почти до едва различимого шепота.
— Что «того»? Нормально можешь сказать?
— Ну типа она была наркоманка.
— Ты с башкой вообще дружишь? На ее-то сроке?
