с трудом сглатываю, стараясь не заплакать.
– Видишь! – уже почти кричит она и вскидывает руки. – Ты вообще не борешься за то, что тебе дорого!
Я понимаю, о чем она говорит, так ясно и холодно, как зимнее утро.
«Ты вообще не борешься за меня!»
«Ты вообще не борешься за Сана!»
Пейдж выходит из комнаты, громко хлопнув дверью.
Глава 37
«Не всякая любовь длится вечно, но она все равно прекрасна».
– Всему свое время
После ужина Пейдж в комнату не приходит. Приняв долгий душ, я надеваю спортивные штаны и забираюсь в кровать с дневником мистера Харта.
В голове ураганом крутятся слова Пейдж, угрожая разрушить все, чего касаются.
«Ты вообще не борешься за то, что тебе дорого!»
Я думала, что как раз боролась, когда тренировалась с Саном, погрузилась в магию и рассказала мисс Сантайл о нашем открытии. Боролась, когда смерч и снежная буря обрушились на школу, когда мистер Берроуз бросил меня у черта на рогах.
Даже поцелуи с Саном, танцы с ним под звездами, громкий и веселый смех рядом с ним – это все была моя борьба. Я боролась за себя, решив поверить, что заслуживаю большего, чем жизнь в одиночестве и страхе.
Решив надеяться.
Я доверилась себе и своей магии. Я так надеялась, что научилась ее контролировать, а в итоге все рухнуло. Вот что случается, когда даешь себе надежду. Она обрушивается на тебя, как лавина, холодная, тяжелая и удушающая.
Расстаться с любимыми для меня и есть борьба. Чтобы они остались живы и здоровы.
Я раскрываю дневник. Спор с Пейдж отходит на задний план, и я двигаюсь дальше за мыслями мистера Харта, за тем, как он изучает различные теории и объяснения того, почему моя магия причиняет другим боль.
Он не знает точного ответа, но полагает, что моя магия течет по потоку чувств и именно благодаря моим любимым она и существует. Словно родители, Никки, Пейдж, Сан и мистер Харт делали ее сильнее. Лучше. Он думает, что магия узнает связь с ними, так же как узнает свою связь со мной, поэтому ее так тянет к ним.
Магия Сана течет по потоку спокойствия. Возможно, моя течет по потоку чувств.
Глаза у меня горят, а горло саднит. Сколько раз мне говорили, что я чересчур эмоциональна, чувствительна, слишком много накручиваю себя. И как же я счастлива узнать, что мои чувства и есть источник магии и силы.
Даже если это неправда, я рада, что прочитала эти слова.
Я продолжаю чтение, не замечая, как пролетает время, а за окном темнеет. Я проглатываю страницу за страницей, заново проживая наши тренировки и впитывая размышления мистера Харта о контроле над магией.
Сколько же труда он вложил в свои записи, как сильно хотел помочь мне и увидеть меня счастливой и спокойной. Я так тронута его заботой и его верой в то, что я не должна жить в одиночестве. Я даже не знала, что он много раз спорил об этом с мисс Сантайл.
Как же сильно он обо мне заботился.
И я решила. Я ни за что не позволю новой высшей ведьме чувствовать себя одинокой. Не буду полагаться на то, что она найдет своего мистера Харта. Возможно, я напишу ей. Книгу или письма, которые можно будет потом передать. Нечто, предназначенное ей, чтобы она ничего не искала с таким трудом. Что угодно, лишь бы она не чувствовала себя одинокой и оторванной от других, как было со мной все семнадцать лет.
Я смогу прожить всю жизнь в одиночестве, зная, что мое послание найдет высшую ведьму. Невидимая связь, в которой я смогу найти утешение.
Я уже почти дочитала дневник. Страницы так плотно исписаны, что на них почти нет свободного места. Даже на полях заметки. Глаза мои широко распахиваются, когда я понимаю, к чему шел мистер Харт: если бы мою магию можно было как-то «перезагрузить», она бы смогла искать дорогих мне людей, не причиняя им вреда.
И он полагает, что затмение поможет мне в этом.
Читая эти строчки, я чувствую, как бешено начинает колотиться сердце. Мистер Харт считал, что мне хватит сил пережить прямое воздействие затмения. У высшей ведьмы слишком мощная магия, ее нельзя лишиться. Он верил, что, когда затмение пройдет и моя связь с солнцем восстановится, магия перезагрузится и найдет равновесие.
Я смотрю на строчки. Мистер Харт предлагал немыслимое. Если он ошибался… то, вернувшись к месту затмения и оставшись… я лишусь магии и мы никогда уже не вернем ее. Не раньше, чем родится новая высшая.
Риск просто огромен, и все же я не отрицаю, что это возможно. Эти мысли вихрем крутятся в голове.
Я закрываю дневник и кладу его на прикроватную тумбочку. Я так погрузилась в чтение, что не заметила, как встало солнце и птицы защебетали за окном. Я пропустила завтрак. Кровать Пейдж все так же застелена. Уже почти девять утра. Через два часа затмение закончится, и мы никогда не узнаем, был ли мистер Харт прав.
Я хочу попробовать. Хочу отправиться к затмению. Хочу знать, что даже если лишусь магии, я смогу любить, быть счастливой. Но как же велик риск. Мистер Харт посвятил себя всего этому исследованию, но это уже неважно, ведь я не могу заставить себя встать с постели и сделать то, что он предложил.
«Ты вообще не борешься за то, что тебе дорого!»
Я подскакиваю, когда дверь резко распахивается и в комнату влетает Пейдж.
– Смотрела новости? – спрашивает она и включает телевизор на местный новостной канал.
Я сажусь и тру глаза, пытаясь сфокусироваться на экране. Темная туча зависла над берегом реки.
– Ливень? – спрашиваю я.
– За последний час выпало уже пятьдесят три сантиметра осадков.
На экране показывают, как сотни людей прячутся под брезентом или стоят, радостно смеясь, прямо под дождем.
– Сегодня второй день музыкального фестиваля «Затмение», – говорит Пейдж. – Ведьмы оттуда уехали, а уровень реки поднимается очень быстро. Скоро начнется потоп.
– Зрителей уже начали эвакуировать с фестиваля?
– Нет. Там тысячи людей. Очень сложно их всех вывезти. Вот только река выйдет из берегов не на несколько сантиметров, а на несколько метров. Если в такой толпе кто-то споткнется или упадет, наверняка утонет. Потоп будет мощный. Им не выбраться.
Я встаю, не сводя глаз с экрана телевизора.
– Нужно что-то делать.
– Что? Затмение как раз проходит над берегом реки, да весь фестиваль под ним оказывается. Мы можем стоять только на другом берегу реки в
