Вот оно.
Люди смотрели куда-то за спину мне и менялись в лице. Почти все тут же сворачивали в сторону. Даже те, кто был с оружием. Навстречу мне выскочила та дежурная, у которой я получал пропуск — лицо её изменилось так страшно, что я понял: оглядываться не стану. Бросился бегом. И во сне начал понимать, что это сон — воздух сгущался, им не только становилось трудно дышать, он обволакивал все члены и бег превращался в судорожные попытки сдвинуться ещё хоть на шаг.
Коридоры пусты. Все разбежались. Я замечал следы от пуль на стенах, брызги крови.
Вот он, лифт. Я нажал на кнопку — лифт здесь, на этом этаже — и вздохнул было от облегчения. И навстречу мне шагнул, довольно оскалившись…
* * *
Я проснулся. Резко, внезапно выпал из сновидения — кошмара. Ники так и сидела на диване, спиной ко мне, опустив голову. Дракон на её спине, казалось, спрятал голову ей подмышку. Хотелось бы мне быть на его месте…
Я уселся. Движение показалось мне чересчур медленным. И сброшенный было кошмар едва не явился вновь: на долю секунды мне показалось, что если я окликну её, то обернётся вовсе не она, а…
Она вздрогнула. Помотала головой. Оглянулась, посмотрела на часы. Я тоже посмотрел — половина четвёртого утра.
— Брюс, тебе…
Она осеклась. Схватила пульт, несколько раз щёлкнула кнопкой. На экране появился комиссар Лакруа. Странно, неужели он всё ещё там, в больнице? Ники несколько раз промахнулась по кнопке, пока не нашла, как прибавляется громкость.
— … мы не знаем, как это произошло. Нет оснований считать, что это убийство. Основной версией сейчас является преступная халатность…
Ники кинулась к столику, схватила телефон. Я видел, как изменилось её лицо. Мне оно вовсе не понравилось.
Комиссар на экране запустил руку в карман.
— Извините, — услышали мы его голос. — Пока что это всё, что я могу сказать.
На экране возник другой кадр — главный вход в клинику.
— … что эта загадочная смерть не связана с…
Ники выключила телевизор, отбросила пульт в сторону.
— Что с ним? — спросила она резко. Она услышала ответ, а я увидел, как Ники бледнеет.
— Как это случилось?
Короткая пауза.
— Как такое могло случиться? Господи, вы понимаете, что это был…
Она швырнула телефон в сторону, не дожидаясь ответа. Сжала кулаки. Я ощутил, как пространство вокруг плывёт, как рябью иду я сам — ладони теряли плотность, их очертания искажались. В каждое ухо словно забили килограмм ваты.
Я понял, что делает Ники. Что пытается сделать.
— Нет! — воскликнула она. Подняла ладони, прижала к вискам. Со мной творилось что-то неладное — я то видел себя в салоне «Торнадо», то в давешнем такси, то в душе, то в палате рядом с Софией.
Ноги не держали меня. Я скатился с дивана. Ники стояла на полу, прижимая ладони к вискам, и всё вокруг шло рябью, меняло цвет и плотность.
И всё это кончилось. Разом, неожиданно. Ники упала на колени, закашлялась. Как тогда, в лесу, когда Поль ударил её.
— Нет, — шептала она, пыталась подняться на ноги и не могла. — Нет, нет…
Я поднялся на ноги. Мир вокруг уплотнился. Весь, кроме меня. Я всё ещё шёл рябью — руки то становились полупрозрачными, то уплотнялись. Всё тело кололи миллионы иголок, затылок пекло, сердце колотилось в груди, как бешеное.
— Не-е-ет! — выкрикнула Ники, попыталась вскочить на ноги. Не смогла. Рухнула набок, сжалась, съёжилась.
Я сглотнул. В ушах ещё звенело, я слышал запах озона, запах грозы. Осторожно обошёл кровать. Видения из сна вновь преследовали по пятам — я не знал, что увижу, и образы шли один страшнее другого. Но увидел её — она лежала в позе эмбриона и всхлипывала.
Я прикоснулся к ней — Ники немедленно сжала мою руку. Потянула — да сильно, я не думал, что у неё будут силы встать.
Я не понял, каким образом у неё в руке вновь возник телефон и не понял, отчего тот целый. Непонимание длилось недолго.
— Это я, — злым голосом позвала Ники. — Комиссар, что с … что с ней?
Судя по тому, что я слышал, комиссар чуть ли не оправдывался.
Ники кивнула, словно собеседник мог это заметить.
— Кто ещё её видел? Узнайте, это важно. Кто ещё был в палате?
Пауза.
— Куда она делась? — крикнула Ники. — Я осталась без свидетелей, — неожиданно спокойно сообщила Ники. — Всё, что мы делали, теперь напрасно. Подумайте над этим, комиссар.
На это раз она не стала бросать телефон. Нажала на «отбой» и медленно положила его на кровать.
И бросилась ко мне. Обхватила, крепко прижала к себе.
— Жан умер, — прошептала она. — Его убили.
— Я знаю, Ники.
— София куда-то делась. Никто не знает, куда.
— Ты можешь…
— Нет.
Она отпустила меня. На лице её я увидел такое же выражение лица, которое она часто видела на моём. Нереальность.
— Я пробовала! — крикнула она. Тут же взяла себя в руки. — Я не смогла. Такого не могло быть. Я не могу. Меня не пускают.
— Кто тебя не пускает?
Молчание. Мысли покинули её лицо, черты его заострились.
— Куда тебя не пускают, Ники?
Молчание. Мне становилось страшно. Я протянул руку, чтобы прикоснуться к её руке, но Ники поймала мою руку.
— София жива, — она посмотрела мне в глаза. — Пока ещё жива. Мы возвращаемся, Брюс. Собирай вещи.
Глава 11. Мстители
Брюс, мотель «Отшельник», 30 июня 2010 года, 4:30
Обратная дорога в Ле-Тесс, под светлеющим куполом неба, оказалась куда приятнее предыдущей. Ники подняла крышу и шла по пустынной автостраде со скоростью двести сорок. Наверное, могла бы идти и быстрее — «Торнадо» оказался достаточно тихой машиной. Закрыть глаза — и покажется, что тихонько едем куда-то, два ползём.
Ники выглядела сосредоточенной и собранной. Я понимал, что видел момент её слабости и растерянности. И она понимала, что я видел. Один раз посмотрела на меня — не снимая очков — едва заметно улыбнулась и вновь кивнула. Я никогда не привыкну, что она слышит мои мысли намного чаще, чем я — её.
— Включи телевизор, — попросила она, когда до городской черты оставалось километров пять. Если бы я не знал, что «Торнадо» — автомобиль, мог бы подумать, что сижу салоне космического корабля. Сенсор, включающий телевизор, я отыскал не сразу, даром что на самом видном месте.
— Канал два, — попросила Ники.
Канал два оказался спокойным. В том смысле, что без происшествий. Я уже готов всякий раз, когда она включает телевизор, видеть полицию, дым, огонь и кровь. А ведь Ники так толком ничего и не сказала. Одно я понял, у нас таких спецслужб не бывает. Если бы все агенты могли то же, что может она, у нас давно наступил бы рай на земле — ни террористов, ни техногенных катастроф, ни войн. Или я ошибаюсь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
