Заманчиво, что и говорить… Но Бонары не стали бы богатейшими людьми Эрхавена, если бы платили там, где можно не платить. А что, если?..
— Посылка флотилии — дело весьма затратное, — ловко разыгрывая грусть, произносит Элрик. — В магистрате, даже без Дюрандов, может проявиться недовольство, а я и мои сторонники не могут поддерживать решения, которые не примет Магистрат. Мы и так едва обеспечили единство, особенно после мятежа в городе… Да и Темесский союз… Что, если он встанет на сторону Одаллини?
На самом-то деле сегодняшний Магистрат Эрхавена таков, что из него можно вить веревки. Из ста одиннадцати его членов сто два — сторонники Элрика, остальным девяти все равно, Бонары или Дюранды правят городом. Еще летом Дюранды вполне могли бы провалить предложение, упирая на огромные расходы. Но большинство оппозиции примкнуло к Дюрандам и, следовательно, к Атаргам в однодневной войне. Тем самым сторонники Дюрандов совершили политическое самоубийство. Но, может быть, Таваллен хотя бы отчасти профинансирует свое освобождение?
— Что касается расходов — об этом не беспокойтесь: мы располагаем достаточными средствами, чтобы оплатить посылку экспедиции. Вы знаете, что я богатейший среди тавалленских купцов (не считая, конечно, темесских выкормышей), а кроме того, представляю недовольных темесским засильем. Мы поделим поровну трофеи, поскольку, прежде всего, нам нужно не золото, а свержение Одаллини. А с Темесским союзом мы договоримся. Ему, в принципе, тоже не нужна большая война. Хватит демонстрации вашей решимости, чтобы Темеса отступила. Главное, чтобы флот был достаточно мощным.
Элрик едва сумел сохранить скучающее выражение лица. Вот это новость — они готовы полностью оплатить экспедицию, а ведь это десятки миллионов золотом! Можно даже не взыскивать всю сумму сразу после победы, а предложить выплачивать в рассрочку, но с процентами… Хорошо вести войну за чужой счет! Жаль, не получится сделать это и чужими руками.
— Не ослабит ли посылка флота защиту Эрхавена? — Элрик еще колеблется…
— Нет. Кому нападать на город? Если Темесский союз рискнет — город темесцам все равно не взять, зато это откроет для удара саму Темесу.
Несколько мгновений Элрик прикидывает, нет ли подвоха, но Эмерик прав. Флот Темексского союза сильнее эрхавенского, но бросать корабли под огонь береговых батарей, а тем более на штурм крепостной стены — верная гибель для любой армады. Вот Атарги… Нет, по данным разведки, у них новое обострение отношений со Ствангаром — им не до Эрхавена.
— Что ж, предложение довольно-таки заманчивое. Каковы шансы, что все пройдет гладко? Насколько мне известно, у Одаллини много сторонников в армии…
— Этой армии уже нет. Видите ли, наемникам надо платить. Часто и много, — усмехается Бертье. — Одаллини-старший так и делал, Темесу во внутренние дела города не пускал, но Франческо не может сдержать их диктат. Темеса уже практически наложила лапу на нашу казну. Войска перейдут на нашу сторону.
— Хорошо, пожалуй, я подумаю над вашим предложением.
— Да что тут думать? — удивляется Бертье, подняв бровь. — Без малейшего риска вы извлечете прибыль вдвое против потраченного.
— Я же сказал, подумаю, — повторяет Элрик. — А пока славно повеселимся. Нельзя же жить одной политикой!
— Конечно, вы правы! — с подозрительной готовностью соглашается Эмерик. — Мы еще об этом поговорим. — Вы не представили мне замечательную девушку, которая села рядом с нами. Она не из наших краев?
— Из Аркота, — немного удивленный таким интересом, отвечает Элрик Бонар. Впрочем, его умению скрывать мысли и правдоподобно изображать на лице все, что угодно, могут позавидовать многие лицедеи…
— Почему вы ее посадили туда, где место лишь родственникам?
— Потому что она и есть родственница, вдова младшего сына.
— Да, я слышал, Раймон перед смертью успел жениться, — задумчиво теребит бородку Эмерик. — Он всегда любил поступать вопреки рассудку…
— Именно поэтому мы до сих пор живы, — неожиданно резко отчеканил Элрик, на сей раз не скрывая раздражения. — Главное, он был настоящим Бонаром, и честь рода для него не была пустым звуком. Давайте оставим эту тему. Лучше скажите: вы привезли с собой жену?
— Конечно… Как я могу отказать дочери в свидании с отцом? Атталика Бертье, ваша дочь, сейчас подойдет. А вот, кстати, и она.
Налини проследила за взглядом Элрика: в зал входит невысокая женщина с косой цвета темной меди. Она моложе Аэллы, да и внешне они похожи (отличить просто, но только если поставить их рядом). В остальном они отличаются, как день и ночь. И не в пользу младшей дочери Элрика.
Прирожденная танцовщица Аэлла, даже когда просто идет, невольно приковывает к себе взгляды. Бледная, стройная, если не сказать, худая, забитая и запуганная, Атталика старается быть незаметной, прячет голову под белой накидкой. Робкой, мелкой походкой, никак не вяжущейся с высоким положением, она подходит к столу, боязливо косится на мужа и садится рядом с ним. Один взгляд, случайно замеченный Налини, говорит вдове Раймона многое. Налини хватило одного взгляда, чтобы возненавидеть родственничка Элрика, а значит, и ее тоже…
— Довольна ли ты, Атта? — спрашивает Элрик дочь.
Трудно ожидать, что Атталика ответит «нет». Дело даже не в страхе перед мужем. Налини осознает: даже если дочь скажет правду, Элрик встанет на сторону мужа. И потому, что развод и неизбежный скандал обесчестит оба рода, и потому, что это разрушит продуманную на много ходов вперед политическую игру. Да что там политическую игру? Сейчас, когда Эрхавен едва оправился от бойни на улицах, упустить такой шанс нельзя. Это верх глупости, он непременно поставит Эрхавен в совсем уж незавидное положение. Поссориться с Бертье — это ведь не просто семейный сканлдал. Громче всех крича о свободе от темесского засилья, Бертье по-тихому прибирают к рукам всю торговлю в Таваллене. Они занимаются строительством тавалленского флота, вкладывая, кроме казенных, и собственные средства.
Оттолкнуть Бертье сейчас — значит бросить их в объяться Темесы. Более того, с помощью Таваллена Темеса может вообще отрезать Эрхавен от союзников, уничтожить северную торговлю Бонаров. А ведь именно благодаря торговле с Рыцарской Землей, Ствангаром и Медаром Бонары стали богатейшими людьми Эрхавена. Восполнить такие потери едва ли удастся…
Конечно, как политик, Элрик полностью прав. Если там, на севере, на карту поставлены интересы рода Бонаров и Эрхавена в целом… Но как можно отдать дочь жестокому и похотливому (вон как уставился на служанок, да и на учениц, особенно Сати) купчине, который, похоже, частенько срывает на ней зло? Налини искренне не понимает. Впрочем, если цена тому — финансовое благополучие города…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
