со своими людьми точно так же, только приказал остаться двоим, которые по пятам следовали за Астрит. Никс смерил принцессу взглядом: она тоже была в растерянности, пусть и всеми силами пыталась этого не показывать. Командир в очередной раз испытал острую ненависть к тем, кто направил сюда двоих детей, да ещё и с заданием.
Через некоторое время воины стали возвращаться, таща с собой нехитрую и пока что скудную добычу. Один из них, сунувшись было к поленнице, не увидел там дров и, поплевав на руки, взялся за топор и отправился колоть. Хоть в дровах пока что не было никакого дефицита. Второй вытащил из застенок печку, разжёг, ставя большой походный котел. Сегодня было принято решение смешать часть запасов со свежим, поэтому заварили кашу с мясом. Загремели чашки, потянулась вереница голодных наёмников, Архарт положил себе пару ложек, но больше брать не стал, отошёл в сторону. Никс взял одну наполненную чашку и вошёл в дом. Без труда вычислив его ныне жилую часть, он дошёл до хозяйской комнаты, постучал, но ответа не последовало. Нахмурившись, командир всё-таки отворил дверь.
— Хозяйка, позволь угостить, — он медленно зашёл.
Вдова словно дремала, сидя за столом и положив голову на руки. Только Никс достаточно насмотрелся на подобное в своей жизни, чтобы отличить сон от голодного обморока. Выругавшись, быстро приблизился, легонько похлопал женщину по щекам, надеясь, что она ушла не так далеко по дороге в небытие. Обоюдным везением Никс посчитал то, что вдова наконец открыла мутные глаза. Командир покрутил головой, нашёл плошку с водой, обтёр лицо несчастной, после чего сбегал во двор, отцедил немного бульона, сначала с ложки накормив им женщину, потом уже дав немного наиболее мягкой каши. Оставшуюся порцию оставил на столе, чтобы не перекармливать отвыкший от большого количества пищи желудок.
— Спасибо, — прошептала она тихо, но её глаза при этом не ожили, словно ей было всё равно, жива она или нет.
Никс кивнул, помог дойти до постели и отступил, понимая, что здесь он бессилен — дать вдове новую силу к жизни командир не мог.
Вернулся во двор и тут же понял, какую глупость они сотворили, начав готовить на улице: запах съестного тут же распространился на ближайшую округу, и у ворот закономерно заскреблись. Открыв дверь с тяжёлым сердцем, Никс увидел стоящих там детей. Маленькие, тощие, с большими глазами на осунувшихся лицах.
Сдержав так и рвущиеся с языка бранные слова, которые адресовались отнюдь не пришедшим, командир запустил детей во двор, подгоняя оторопевшую ребятню к котлу. Суровые наёмники пугали их, но голод был сильнее, поэтому дети ручейком просочились к огню и ароматно пахнущим плошкам. Тёртые боями мужчины убирали ложки ото рта и без лишних слов отдавали свои порции тем, кому не досталось остатков из котелка.
Оглядевшись, Никс заметил, с какой болезненностью Архарт смотрел на детей. Командир нахмурился, вспоминая, как они впервые пришли в дом барона — тот был в довольно плачевном состоянии, да и сам парнишка не блистал обширными формами тела, скорее болезненной худобой… И пусть тогда уже на кухне властвовала Асил, и еда всегда была на столе, Никс прекрасно видел и маленькую плитку, затолканную в угол, и скромный огородик с неумелыми посадками. Их молодой господин прекрасно знал, как себя чувствует человек, который, завтракая, не знает, будет ли он ужинать.
При этом Никс поймал себя на странной мысли: он верил, что Архарт сможет найти выход. Именно слепо верил, потому что объективных предпосылок к этому просто не было. Может быть потому, что когда-то для него самого и его людей Архарт совершил невозможное, лишь чудом помогая избежать участи, которая обычно отводилась северным рабам.
Никс прошёл к детям, помог разместить каждого, чтобы они смогли нормально поесть. Вставший рядом с ним бородач негромко проговорил:
— Командир, дело дрянь, честно тебе скажу.
— Поясни, — Никс не смотрел на него, но слушал очень внимательно.
— Их тут словно на умирание оставили. Всё, что здесь происходит, будто издёвка природы: рядом спокойная бухта, но нет рыбы, есть леса, но нет дичи, на холмах пригодные поля, но они пустые, люди готовы ту траву, что на них растёт, есть.
— Ты на природу-то попусту не пеняй, — буркнул стоящий рядом наёмник.
Бородач помолчал какое-то время, но добавил:
— Долго нам здесь не продержаться, мы их банально объедаем.
— Что-нибудь придумаем, — кивнул Никс, принимая его слова к сведению, с трудом отводя взгляд от детей, которые буквально давились едой, стараясь съесть как можно больше и скорее, пока не отобрали.
Обвёл взглядом двор и нахмурился, понимая, что не видит Архарта. Быстро обошёл все возможные места, где барон мог укрыться от его взора, но молодого господина нигде не было. Поспешил к Асил.
— Где Архарт? — спросил сразу, чувствуя поднимающееся внутри беспокойство.
Девушка смерила его взглядом и вдруг приподняла голову, словно принюхиваясь к налетевшему порыву ветра, заигравшего с мелкими косичками её причёски.
— Ушёл, — спокойно проговорила она. — Но я знаю, где он.
— Веди, — тут же скомандовал Никс.
Асил приподняла брови, но спорить не стала, стремительным шагом выходя за калитку. Они вместе молча прошли по улице, свернули на соседнюю, ведущую к выходу из деревни на небольшой утёс, который козырьком нависал над бухтой. На его лысой каменной вершине Никс издалека смог разглядеть фигуру барона: ветер ожесточённо трепал его отросшие тёмные волосы, надувал меховую куртку, грозя скинуть бесстрашного человека с утёса прямо на скалы внизу, о которые билось море. Воздух вокруг потяжелел от влаги, приобрёл особенный солоноватый аромат.
Командиру хотелось окликнуть барона, но тот стоял так близко к краю, что Никс побоялся это делать. Вдруг Архарт поднял руки вверх, а затем словно откинул что-то от себя, и в этот же миг от него в разные стороны хлынуло бледное зеленоватое свечение. К тому времени они с Асил успели достаточно близко подойти к парню, чтобы уловить скомканное бормотание и увидеть, как вдруг помрачнело его и без этого серьёзное лицо.
* * *
Смотря на давящихся едой детей, я чувствовал странную тошноту. Что-то подобное
