- Хитрый стол выдумал, Олег. Ящики под бумаги, место для подсвечника, чернильницу... добро.
- Так для себя выдумывал, боярин.
- Небось, как вез, еще и со своего завода товару прихватил? И весь поезд беспошлинно провел?
- Не без этого, боярин. Хотя, половина товара скобяного в казну приказную. Всякие пряжки да ножи, да оковка для лопат. Возьмет казна таким товаром-то? Хорошо бы сразу и за мыто, и за пахарей моих.
- Взять, конечно, можно, а только давно ли ты за вольных платить начал?
- Так они мне хлебом отдадут, я завод прокормлю. А скобяной товар в приказ стрелецкий нужен. Заводским моим корм, казне же, вроде, не в убыток.
- А, ладно, возьму. Варфоломей, бумагу пиши, зачесть за посошное с деревеньки... как там, Олег?
- Дедилово.
- Вот с нее самой, что под Тулой, привезенное приказным розмыслом железо по тульской цене. Что, Олег, думал, по московской зачту?
- Не собирался я на войске наживаться, княже. Вот думаю, обеспечим полк московский железом, коней же, да сукно, да полотно докупать придется.
- Купим, от казны на то деньга писана.
- А ежели еще от казенного завода товар на продажу пустить? Сей-то час, верно, всё на полк уходит, но как приспособимся, мелочь железную во множестве и в Плавках погоним. Продавать с небольшой долей от казны бы, так хоть часть цены полотна окупить. Да и заводским бы, что московским, что тульским, и прибыток, и к уменью в тонкой работе привычка побольше будет.
- Тульским? Не жирно им будет-то, ссыльным?
- Так в Плавках сейчас, коли руду копать, или лес валить кого посылает Савва, от других дел отрывать приходится. Рукастого кузнеца работа всяко дороже, чем у простого пахаря.
- Так сказал бы, уж на полуденном рубеже деревеньку-другую приписали бы.
- Боюсь, не укрыть их тогда острожками. Так бы помещикам дать, и людям бы их отхожий промысел был бы, и деревни прикрыты. Вот с той части прибытка, что в заводе останется, и заплатить. Ну, или товаром. Всё едино ведь, казна часть сабель рано или поздно в продажу пустит, только к рукам у Казенного приказа да подьячих разных поменьше прилипнет.
- Добро дам. Но смотри, Олег, сейчас прежде всего - полк и наряд большой. Неспокойно в Казани, и в литовских землях тоже. Есть кому рубежи пощупать.
- На сей год, али на следующий?
- Казань не раньше следующего лета, как доносят. А вот с Литвой... Польских шляхтичей великий князь московскими землями соблазняет. Да еще и Новгород зашевелился.
- Так вроде, новгородцев-то и хлебом прижать можно, и рублем приласкать.
- Это серебром, что ли осыпать?
- Княже, так Новгород торг московским товаром ведет. Помочь им в торге, доброе было б дело. Дорогу на Москву поправить - и торговле облегчение, и московском войску, ежели что, добираться лучше. Хорошо бы, конечно, канаву судоходную до Волги прорыть, но долго, и боюсь, не потянет казна.
- Волоки там, как вверх воду пустить, да вниз стечь не дать?
- Это уж розмысла дело, кой ставить будет. Но думаю, если на Волге добрые мельницы поставить, так можно ими воду поднимать.
- Спаси господи, очумел у меня розмысл! Ты Волгу-то видал? Там одну плотину лет десять ставить, и то - без передыху. Вот дороги улучшить - это да.
- Насчет десяти лет, княже. Есть у меня задумка одна, как полк на ноги встанет, да мое поместье - займусь.
На самом деле, что-то вроде парового экскаватора можно сделать и сейчас. Просто он получится очень дорогим, и не даст особого выигрыша по цене работы. И опыта пока маловато на всех заводах. Ну и еще, отнюдь не мелочь - не умеем мы пока производить трубы дешево. Стволы пищалей - сверленые, для строительной техники это не очень подходит по цене. А делать котлы, как сейчас заводские, просто с дном сложной формы - тяжеловато изделие получается. То есть, за близкие деньги - меньшая производительность.
Глава 32 Весна 1538
Москва
Вот так мечешься меж Москвой и Тулой, словно белка в колесе, кажется, к седлу прирастаешь, заводные кони скоро выдерживать не будут - и на тебе, весна. То есть, в Подмосковье еще зима, а от Тулы на юг ехать - только грязь месить. Хорошо, что я вовремя выбрался в Москву, большая часть срочных работ в Плавках и Дедилове сделана, по крайней мере поместья не разорят уже - армия с пушками нужна, чтоб те же Плавки взять. И два десятка семей ссыльных успел свезти, перед самой распутицей дошли. Не побегут мужички, крепко должны при налете встать.
М-да, возвращаюсь я, значит, в Москву, хочу жену обнять - ан живот мешает. И когда успел, кажется? Хотя, здесь многие служилые летом и вовсе дома не бывают, и вымирания сословия пока нет. А я, всё же, между поездками дома ночевал. Пришлось искать повитуху, и 'компаньонку'-горничную девку для любимой. Потому, что с хозяйством она, конечно, управится, а вот поговорить по душам днем... Нашел деваху, зовут Оксанкой. Совсем молодая сестра одного из моих холопов, в прошлом году только продавшегося. Девчушке лет четырнадцать, живая, веселая... откуда-то с юга Литвы казаки их семью пригнали, как военную добычу. Отработали свободу - ан подаваться на юга не стали - старшие в семье пуганые набегами еще с Литвы. А детей семеро по лавкам - и всех пристроить надо. С девками, в теории, проще - не замуж, так в холопки. Но когда девок аж четверо, а из парней выжили только старший - мой нынешний холоп, и двое совсем мелких, уже здесь родившихся - попробуй-ка, пристрой всех. Послушал Оксанкин отец, как старшой его, на побывку про 'доброго барина' рассказывает, поглядел на округлившуюся в пересменке меж поездок рожу, на кафтан с цветными вошвами - а тут я и начал искать приживалку. Холопам пообещал, что урона чести не допущу, пусть хоть сестер приводят. Какое там по девкам бегать - с женой бы переведаться. Но как Оксанка глазами стреляет, чертовка... Это её отцу и брату важно, чтобы честь блюла, а ей, кажется, не очень. Ладно, зато Катерине не тоскливо будет, когда я в отъезде. А через год, много через два, выдам замуж, хотя бы за одного из холопов. Почему бы и нет - могу ведь и волю дать, если у кого из них тоска по оседлой жизни взыграет.
А отъезд, похоже, намечается - вести с границ, особенно с западной, тревожные. Нет, пока не видно сбора ополчения, и купцы всё так же ходят - а это первые разносчики новостей. Половина, мне кажется, вообще шпионы. Но вот вести от Литовского двора нерадостные. Знати хочется холопов, добычи и славы, о московской резне они знают, и летят подметные письма, составляются при дворе партии, да еще поляки подзуживают - мол, поможем, войско соберем... нам тоже добычи охота.
Так что не столкнуться бы уже в этом году с Литвой вновь. Есть, конечно, и противники войны - но их немного. Еще князьки, кто помельче, туда-сюда бегают. В Московии крестьянам повольготнее, в Литве - благородным. Соответственно, Москва переманивает персональными льготами и почестями литовскую знать, особенно православную, а Великий Князь Литовский - тех из сторонников Шуйских, до кого руки не дошли. Интересно, много ли наших литовцы сговорили? Ведь иные могут и прямо на поле боя перебежать, здесь такие номера проходят. Впрочем, это работает в обе стороны. У Москвы тоже ключик есть - идеология, в смысле вера.
А тот же новый полк еще не готов. Нет, в принципе, на отражение можем выступить - только как? У половины стрельцов пищали старые, выучка пока хромает, хорошо хоть, порох еще есть, упаси боги экономить на припасах. Еще, конечно, придут ополченцы, но с них толку меньше.
- Вот ты, Сергей, говоришь, что можно пищаль ручную сделать скорострельную, как крепостные старые делали, да доброго боя вдаль, как новые, так скажи мне, зачем ты ко мне пришел?
- Как же, Олег Тимофеич, розмысл-то над нами старший - ты, тонкостей дела железного много против меня знаешь, вдруг где ошибка вкралась.
- Ну, вкралась, и не одна, но почему ты ко мне обратился, а не к кузнецам, например?
- Так ведь поспрошал я кузнецов, могут ли короб железный... прости, Олег Тимофеич, стальной отковать - говорят, могут. А Гришка-точильщик...
- Токарь, Сергей, токарь. Точильщик - это Афанасий, он снасть режущую затачивает. Еще заточником назвать можно. Ладно, продолжай.
- Гришка-токарь бает, в жизнь ему на станке ровно короб не вырезать. Было бы круглое что - так сработать можно, а тут, говорит, место закрытое получается, не подберешься[17].
- А не пробовал образец иной сделать, чтоб на станке токарном все же сполнять? Или сразу печатать?
- Так ведь не выходит, точно не отпечатать, а как переделать под станок - сообразить не могу.
- Что же товарищам-то не обратился?
- Да говорили уж, только не нашли, как добро сделать.
Нет, идея знатная, мне аж завидно. Зарядная камера-кружка... какая там кружка - стопка, пищаль-то ручная - снабжена медным колечком-обтюратором, и зажимается в коробке клином от фитильного S-образного рычага. При это еще и устанавливается по углу, за счет бокового выступа. И под ударный кремневый замок эта конструкция переделывается. Проблема в соосности зарядной камеры и ствола. Саму камеру более-менее точно можно проточить - а вот расточить коробку... изделие-то не штучное, даже если допустить технологическое отверстие в её торце - всё равно, заводить каждый раз Г-образный резец. Был бы станочный парк посолидней, и токарь не единственный в Москве - можно было бы попробовать.
