- Дядя Иван, а дядя Олег не хочет мне показать, как зелье огненное выделывают. А я хочу-у-у!
- Что, Олег, опять княжичу в забавах непристойных потакаешь, по работным дворам водишь? Уж жаловалась великой княгине Аграфена Челяднина, что от книг богоугодных отводишь!
- Как же княжичу выделки войскового оружья не ведать? Ан даст он урок своим дворам работным, что выделать не смогут? Работных-то людишек высекут, купно с дьяками, да войску велика ли польза с чужого поротого гузна? - и уже шепотом:
- А еще, княже, погляди, подобрее вроде княжич Иван Васильевич стал. Сей год собачки с колоколен не летали, кровь животины безвинной не лилась. Глядишь, на старости лет и тебе и мне по навету пустому сначала опрос будет.
- Чего шепчетесь, я хочу поглядеть, как зелье выделывают!
- Уж прости, княжич, а к тому привычку иметь надо. Духовита выделка-то, иной раз и меня выворачивает. Ну я-то ладно, а если ты завтрак вымечешь, да потом сабельку в руке держать не сумеешь? Урок с дядей Иваном сабельный пропустишь, или в книгах мудрых что не поймешь, сам себе урон сотворишь.
И чего историки на мальца наговаривали? К мучительству мол, забавам жестоким склонен... на обычных бы школьников поглядели, в период полового созревания, или детской неразумности. Гопников повразумляли, или хотя бы своих собственных деток. Но с давно ушедшим правителем - великим безо всяких кавычек - проще. Он не надерзит, и физиономию в темном переулке не отрихтует. На самом деле - обычный ребенок 'из интеллигентной семьи', с малой поправкой на дворцовую жизнь. Страшно далекий от народа, еще не понимающий, что для жертвы означает 'буйный набег', или 'обрек мечам и пожарам'. Слова, всё это пока для него - лишь слова. Ну и запретный плод, который сладок. Появился другой - мои механические игрушки, сладкий от неодобрения мамки Аграфены, шумный и непохожий ни на что другое - и легко мальчишка переключился. Опять же, до совершеннолетия бояре к нему относятся... не то, чтобы как к кукле, но без подобострастия. А в Пушечном заводе люд простой, шапки ломает, глядит с почтением. Да еще работает споро, интересное всякое выделывает. Раз, помнится, было, точили мы деревянные шары для мельницы. По шаблонам, на примитивном токарном станке, составленном из бревна и двух укосин, к стене прикрепленных. И это чудо природы, которое Ванька, будущий царь, не успокоилось, пока не выточило самолично один шарик, да не оттерло местным наждаком - куском тряпки с нанесенным на клею песком. Понятно, резец ему пришлось придерживать, многое объяснять, но как у малого глаза горели!
Оп, еще один бандюган высунулся! Наивный, думает, что если только полкорпуса показал, так и не попасть в него. А вот мы сейчас особой стрелкой, с заговором на удержание невидимой для стрелка цели, тебя попотчуем! Стреляем мы разом с Саввой - отоспался он, теперь моя очередь. Попали оба - доброе завершение дежурства. Сейчас придавлю минут триста, а там и ночное дежурство - мое целиком.
Да, так вот, об Иване, в будущем четвертом. Очень он напоминает Петра I в описании Толстого. Только нет рядом гражданина Зотова с рюмашкой, или что он там подносил будущему императору для смягчения буйного нрава. И Аньки Монс нету... пока. Соответственно, и безобразий, на манер Всепьянейшего Собора, ждать не приходится. Если повезет, получим очень вменяемого правителя.
А кстати, что это товарищи татары так редко показываются даже на запредельных дистанциях? Может, их там вовсе десятка три осталось, для 'демонстрации флага'? Выехать бы, проверить - но не с пишальниками же без пищалей. Тут хоть десяток кованой конницы нужен. Наверное, ночью попробую в одиночку со стены спуститься. Опять Савве спать не придется - но ничего, потом отоспимся.
Разблокировали нас, впрочем, под самый вечер - полсотни той самой, недостатющей у меня поместной конницы. Посмеялись надо мной немного - татар и было у поместья, как выяснилось, всего два десятка. Остальные рванули поискать поживы полегче - да там и легли, в основном. А двое допрошенных пленных сообщили о 'блокаде' завода. Вот и послал воевода полсотни конных - разогнать шавок. Надо бы отдариться - хоть и обязан он завод прикрывать, а за быстрый подход подкреплений... вроде, в поместье еще были несколько сабель в подарочном исполнении. Выручившим же меня служилым отдарился лучшей половиной снятого с трупов, что под стеной лежали. Какое-никакое, а оружие и броня, лишними не будут. Хотел еще пир устроить - но сорванные со своих поместий, служивые торопились 'отчитаться воеводе' - и, понятное дело, рвануть по домам. Пир - дело хорошее, но у большинства жены и дети дома, так что слегка спрыснули окончание их трудов ратных - и всё.
Глава 29 Конец лета 1537
Размышления после налёта. Личный завод
И что мы имеем с гуся, в смысле опыта защиты острожка почти только огневыми средствами, исключая 'перья и много крика' - потери людей, части запасов и времени? Пока непонятно, сколько народу потеряли - трое убитых есть точно, из них двое в поместье и один рудокоп. Но в лесу прятались десятка три, и о пятерых из них ничего не известно - прятались отдельно от своих десятков, может, еще и выйдут живыми. Так что порассуждаем об артиллерии.
Чугунные тюфяки показали и достоинства, и недостатки. За счет дешевизны чугунного литья нам хватило стволов, чтобы предотвратить прорыв по основной стене. Медный ствол под тот же заряд обошелся бы раз в пять дороже по материалу. Использование пороховых картузов, стаканов-контейнеров под жребий, и опрокидывания ствола ускорило заряжание. На этом, пожалуй, плюсы и заканчиваются. Минусы - стволы тяжелые из-за толстой стенки, а это - секунды при заряжании, особенно при непрерывной пальбе. К тому же чугун - материал довольно хрупкий, и при нагрузках ударного типа высок риск образования трещин. Вывод первый - для стволов полевой артиллерии как основной материал принимать не стоит. Особенно при возможности изготовления кованых стальных, с расточенным каналом. Если же ствол не растачивать - придется мудрить с картечным стаканом, из-за неровных после литья или ковки стенок. На крайний случай, для полевых лучше уж медь использовать, прочность поменьше, но и не такая хрупкая. Кстати, полную стоимость медной пушки старого образца можно принять за ориентировочную верхнюю границу для стальной.
Еще, картечный сноп сметает со стены не всех - большую часть заряда получают ближние. Из-за этого приходилось 'дочищать' с соседней башни. Причем одним увеличением калибра здесь не обойтись - нужно или выносить башню и бойницу дальше от стены, или иметь две пушки на направление стрельбы. Как минимум две, а хорошо бы еще иметь возможность фронтального огня, причем как картечью, так и ядром. Это всё - для больших крепостей, не нынешнего временного заводского острожка. Здесь же пока нужно добавить еще по стволу на каждую из боковых башен.
Что еще... бой при штурме идет на ограниченном пространстве, нужна возможность оперативного маневра огнем. И решение из истории известно - гаковница. Хотя бы три штуки необходимо. Ручных, дульнозарядных, где-то на треть или полгривны картечи. Но заряжается небыстро, и тяжела, так что делаем это групповым оружием. По паре стрелков и четыре гаковницы на башню, наверное, хватит. Поочередно отстрелялись из бойницы, сели заряжаться. Если враг уже в городе, и тюфяки неработоспособны, им помогают артиллеристы. Хотя, наверное, стоит просто дать им гаковницы, как оружие обороны башни и для добивания тех, на кого пушек не хватило. Ладно, это зависит от суммарной численности расчета в башне и назначения пушек.
Так, а что еще можно выжать из этой идеи? Есть малокалиберный, для артиллерии, ствол, предназначенный для стрельбы картечью. Отдача и вес великоваты для индивидуального оружия, есть упорный элемент, передающий отдачу на... на что он передает? Дубина, не 'передающий на', а гасящий отдачу по цепочке, не включающей корпус стрелка! Вывод первого уровня - применять везде, где есть потребность в прямом картечном огне и присутствует надежный упор. Ограничения - невысокая скорострельность и большой вес, сравнительно с ручной пищалью. Использование ядер - под вопросом, и большой вес вынуждает к применению со стационарной позиции. Обход ограничений... должны сработать легкие переносные упоры и подпорки. Нагрузить подносчика, пусть таскает. В походном положении - на подводу.
Что вырастает? Во-первых, 'карманная артиллерия' стрелецкого строя - при использовании треноги и длинной слеги-станины. Или недлинной, но с 'лопатой' на конце. Если слега съемная, можно вообще с борта войсковой телеги стрелять - все равно стандартизировать надо, вот и введем требования к борту. То есть - средство самообороны обоза. В ручном варианте - можно из гуляй-города палить, как и из крепостной башни.
Дальше. Ручной вариант выглядит потенциально эффективным для засад на лесных дорогах. Колес нет, места требует мало - а картечин в выстреле... посчитаем, проверим на раздутие ствола, тогда и скажем. Но явно больше, чем у пищальника. Скорострельность одной гаковницы не слишком важна, наверняка после первого залпа пойдет рукопашная. Но предварительную фасовку заряда вводим обязательно, как для пушек - на случай засады, например, в роще против поля. Да и вообще пригодится - что в строю, что в крепости.
