28 апреля 1939 г. Гитлер объявил о расторжении польско-германского пакта о ненападении.
15 апреля 1939 г. через своего посла в Москве Чемберлен запросил советское правительство, согласно ли оно дать односторонние гарантии Польше и Румынии.
17 апреля 1939 г. Литвинов вручил британскому послу официальное предложение советского правительства. В нем говорилось:
«Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств».
23 июля 1939 г. советское правительство предложило немедленно начать переговоры о заключении военной конвенции. Хотя Англия и Франция были вынуждены согласиться на посылку своих военных миссий, последние не торопились с приездом и прибыли в Москву только 11 августа. Английская миссия не имела полномочий от своего правительства для подписания соответствующих соглашений. Она состояла из второстепенных лиц и имела инструкции «свести военное соглашение к возможно более общим условиям».
Даже сейчас трудно понять, то ли западные союзники на переговорах в Москве просто тянули время, то ли эти переговоры были задуманы лишь как средство давления на Германию, дабы добиться от нее тех или иных уступок.
Англия и Франция параллельно вели переговоры с представителями Германии на самых разных уровнях. Надо ли говорить, что соглашение между западными союзниками и Гитлером могло быть только за счет Советского Союза.
Даже папа Пий XII пытался сделать свою игру. В начале мая 1939 г. для урегулирования спорных вопросов он предложил создать в Ватикане совещание представителей правительство Великобритании, Франции, Польши, Германии и Италии. Кроме этих пяти держав на конференции должны были присутствовать наблюдатели из Бельгии, Швейцарии, Голландии, США и Ватикана. Как видим, СССР не имел права даже прислать своих наблюдателей. Целью конференции была ревизия Версальского договора и заключение пакта, устанавливавшего бы мир в Европе на все времена.
Между тем в конце мая 1939 г. Япония начала наступление на реке Халхин-Гол. Советское правительство всеми силами старалось избежать тотальной войны с Японией, поэтому и МИД, и контролируемая властями пресса именовали бои на Халхин-Голе провокациями, в крайнем случае, конфликтом. На самом деле это была война, вполне сравнимая по масштабам с германско-польской войной в сентябре 1939 г. На реке Халхин-Гол Красная Армия использовала танков больше, чем их было во всей польской армии. Потери японцев в два раза превышали потери германской армии в сентябре 1939 г.
18 июля немцы в очередной раз вступили в секретные переговоры с англичанами. С германской стороны переговоры вел «экономист в штатском» некий Вольтат, а с британской — сэр Горас Вильсон, сэр Джозеф Болл и другие. Процитирую служебную записку от 24 июля 1939 г. Сэр Горас представил проект Программы германо-английского сотрудничества, в которой говорилось, что к сотрудничеству можно привлечь и Россию, «в том случае, если политика Сталина будет развиваться соответствующим образом». Как должна была вести себя Россия — нетрудно догадаться.
С весны 1939 г. по май 1941 г. правящие круги Англии готовили сговор с Гитлером за счет Советского Союза. Недаром значительная часть британских правительственных документов до сих пор засекречена, хотя по закону их положено было открыть через 30 лет. Переговоры с нацистами вели не только лорды, но и члены королевской династии. Замечу, что в Англии правила и сейчас правит германская Ганноверская династия. Сам король Эдуард VIII заявил, что все его капли крови — немецкие. Другой вопрос, что из политических соображений Ганноверская династия в 1917 г. переименовала себя в Виндзорскую по месту расположения королевского дворца. Переписку с правительством Германии члены династии вели через своих родственников принцев Волфганга и Филиппа Гессенских. Причем Филипп имел членский билет нацистской социалистической партии за № 53, то есть входил в руководство Рейхом.
Замечу, что в Лондоне работал целый ряд блестящих наших разведчиков, занимавших высокое положение в Великобритании. Так что Сталин был хорошо осведомлен о германо-британских контактах.
В 4 ч 45 мин утра 15 августа 1939 г. шифровальщик германского посольства в Москве разбудил посла графа фон Шуленбурга и вручил ему срочную телеграмму министра иностранных дел фон Риббентропа.
В телеграмме говорилось: «Прошу Вас лично связаться с господином Молотовым и передать ему следующее:…интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Германии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях нет естественной потребности… У Германии нет агрессивных намерений в отношении СССР. Имперское правительство придерживается того мнения, что между Балтийским и Черным морями не существует вопросов, которые не могли бы быть урегулированы к полному удовлетворению обоих государств…
Имперское правительство и Советское правительство должны на основании всего своего опыта считаться с тем фактом, что капиталистические демократии Запада являются неумолимыми врагами как Национал-Социалистической Германии, так и Советского Союза. Сегодня, заключив военный союз, они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии. В 1914 г. эта политика имела для России катастрофические последствия. В общих интересах обеих стран избежать на все будущие времена разрушения Германии и СССР, что было бы выгодно лишь западным демократиям…
Имперский Министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени Фюрера изложить взгляды Фюрера господину Сталину».
В сложившейся ситуации Сталин принял единственное решение, соответствовавшее интересам СССР, и согласился принять в Москве Риббентропа.
23 августа 1939 г. Молотов и Риббентроп в Москве подписали «Договор о ненападении между Германией и СССР». На следующий день газета «Правда» опубликовала текст договора. Наиболее интересными там были статья II: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу»; и статья IV: «Ни одна из Договаривающихся сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны». Кроме того, стороны подписали и секретный дополнительный протокол к договору.
Насколько мне известно, фюрер не консультировался с дуче о переговорах со Сталиным и поставил Муссолини перед свершившимся фактом. В Риме царила растерянность. 1 сентября Гитлер напал на Польшу, а 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии, превратив локальный европейский конфликт в мировую войну. Тут итальянским политиканам во фраках, мундирах и рясах стало не до Московского договора. Всех волновал один вопрос: должна ли Италия принять участие в войне?
Итальянский посол в Берлине Аттлико в разговоре с министром иностранных дел Риббентропом заявил, что Италии для ведения войны только в течение года потребуется: 7 млн тонн нефти, 6 млн. тонн угля, 2 млн тонн стали и 1 млн тонн лесоматериалов, а также медь, каучук и другое сырье, и еще 150 зенитных батарей для воздушной обороны индустриальных городов.
Мрачный Риббентром спросил, когда все это понадобится дуче. Посол ответил: «Да сразу же, еще до начала боевых действий».
Подобную помощь осенью 1939 г. Гитлер оказать не мог, да и в своих расчетах он пока игнорировал Италию.
Без серьезной экономической поддержки извне военные возможности Италии были крайне ограничены. В мирное время 4/5 импорта шло в Италию морем. Хотя около 3/4 необходимого Италии во время войны импорта можно было получить из стран, связанных с Италией по суше, ограниченная пропускная способность железных дорог, пересекавших северные границы страны, вынудила бы ее не менее 50 % необходимых товаров перевозить морем.
Значительная часть потребляемой Италией угля поставлялась из Англии, а нефть — из Румынии. В 1939 г. импорт продовольствия в Италию составил 25 млн тонн.
Британский историк Джордж Батлер писал: «Западные союзники приветствовали решение Италии и поставили перед собой целью удержать эту страну как можно дольше на положении невоюющего, если не нейтрального государства. От неучастия Италии в войне зависела не только свобода судоходства союзников в Средиземном и, как полагали, в Красном море, но также осуществление планов создания на Балканах блока нейтральных стран, который мог помешать немецкому проникновению в этот район. Возможность нападения Италии на Египет и Суэцкий канал из Ливии также представлял бы серьезную угрозу. В силу этих причин правительство Великобритании тщательно следило за тем, чтобы не дать Италии повода для вступления в войну. Была ослаблена блокада Италии. В целях улучшения взаимоотношений Великобритания заключила с Италией торговое соглашение»[142].
