Поль раньше никогда не бывал дома у Вив, и особняк Моранов произвел на него большое впечатление. Ему стало не по себе, когда он увидел, что просторные земли поместья содержатся немцами в порядке. Их собственный сад не годился бы этому в подметки! А коттедж, в котором Вив и ее матери позволили остаться, выглядел просто чудесным – маленький домик с эркерами и большим камином.
– Как вам удается раздобыть топливо? – спросил он Вив, думая о том, что его семье приходится бросать в огонь опилки и щепки.
– О, нам его достают фрицы! – беззаботно ответила она. – Я думаю, они чувствуют себя обязанными нам за то, что живут в нашем доме.
Сегодня она выглядела особенно красивой – в кремового цвета свитере и в широких, похожих на пижамные, брюках табачно-коричневого оттенка. Лишения войны, казалось, не затронули ее, во всяком случае не так, как большинство островитян. Это было еще одной причиной, отчего люди бросали понимающие взгляды, когда она проходила мимо. Но опять-таки их подозрения были совершенно беспочвенны. У Вив был такой же размер, как и у ее матери, поэтому изысканный гардероб Лоретты мог легко обеспечить их хорошей одеждой на несколько лет вперед.
– Я приготовила ужин, – сообщила она. – Но предупреждаю тебя, я не слишком искусная повариха.
Голос ее слегка дрожал, и вдруг Поль подумал, а отчего она сама нервничает. Трудно в это поверить, но ведь никогда не знаешь наверняка. В конце концов, он сам был внутри как трясущееся желе, но ведь умудрялся как-то скрыть это. Но Вив… невозможно представить ее иной, чем уверенной в себе.
Он пошел за ней на кухню, хотя меньше всего думал о еде. На медленном огне стояла сковородка, Вив подняла крышку и потыкала вилкой овощи.
– Почему репа так медленно готовится? – спросила она, и опять в ее голосе почувствовалось нервное напряжение. – Картошка уже готова – смотри! – Как нарочно, картошка развалилась и превратилась в липкую массу. – О Господи! – застонала она. – Ну что за беда! Я же говорила, что не слишком хорошо готовлю.
– По-моему, ты прекрасна во всем, – сказал Поль, пораженный собственной смелостью.
– О Поль! – Внезапно ее зеленые глаза заблестели, а лицо смягчилось. Поль почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
– Иди сюда, – грубо сказал он.
Она подошла, все еще с вилкой в руках. Он забрал вилку, положил на стол. Потом притянул Вив к себе и поцеловал. Он почувствовал, как тело ее прижимается к нему, ощутил страстную готовность ее губ и под всепоглощающим порывом совсем забыл о своей нервозности.
Боже, как она была прекрасна и как он хотел ее! Тело ее прильнуло к нему, и когда он просунул руки под ее кашемировый свитер, то обнаружил с трепетом возбуждения, что под ним не было бюстгальтера. Столько девушек заковывали себя в метры жесткого эластика и резины, но на Вив не было ничего, кроме шелковистой комбинации. Он начал ласкать ее грудь, чувствуя под пальцами соски, отвердевшие и поднявшиеся навстречу его прикосновениям. Она застонала, выгнула спину и прижала свои бедра к его, а он просунул руку за пояс ее просторных брюк. На мгновение он удивился: ее комбинация была длиннее, чем он ожидал, она закрывала ее живот и ягодицы и соединялась между ног широкой полоской шелка. Но, к его облегчению, на ней все равно не было стягивающего корсета.
Сердце его от страха, что она может остановить его, билось так сильно, что он едва мог дышать, он скользнул рукой под шелк и потихоньку, дюйм за дюймом пробирался по ее гладкой коже, пока пальцы его не наткнулись на мягкий кустик волос на лобке и твердый, и в то же время податливый бугорок под ним. Он нежно коснулся влажных складок, и из-за их возбуждения его тело стало непереносимо вздрагивать от желания. И тут, как только он подумал, что прямо сейчас кончит, она отпрянула от него. Щеки ее горели, глаза по-прежнему ярко светились. Он попытался опять притянуть ее к себе, но она взяла его за руку и повела в маленькую уютную гостиную. Там она сняла подушки с дивана и кресел и бросила их перед камином. Поль хотел схватить ее и положить на пол, но она освободилась, скрестила руки и стянула через голову свитер. У него вырвалось громкое восклицание: он увидел ее грудь – полную, молочно-белую в мерцающем свете камина, с темными и напряженными сосками. Ему показалось, что он никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.
Она выскользнула из брюк – они вместе с шелковой комбинацией упали на пол – и предстала перед ним совершенно нагой. Поль зачарованно смотрел на каждый изгиб ее тела, искренний восторг на мгновение сдержал его страсть. Она подошла к нему, расстегнула пуговицы на рубашке и приложила руки к его груди. Ногти ее тихонько царапнули его кожу, а Поль зарылся лицом в ее груди, он целовал и посасывал их, почти не замечая, что она продолжат раздевать его.
И опять страх охватил его – он боялся, что слишком быстро подбирается и слишком жадно впивается в это райское блаженство, которое было так близко. Он боялся, что может сделать ей больно, и в то же время ему докучала надоедливая мысль, что надо как-то надеть «письмо из Франции» и сделать это так, чтобы это не выглядело глупо и не испортило бы возвышенную атмосферу. В тот момент он снова был трепетавшим юнцом – младшим братом Ники, не имевшим ни опыта, ни умения. Вив отпустила его, легла на подушки перед камином, протянула к нему руки – и порыв внезапной страсти сразу все упростил. Ники превратился в тень, здесь была одна только Вив и его безудержное желание.
Все закончилось слишком быстро. И еще до того, как прекратились последние содрогания, он понял, что в конце он выплеснул себя полностью, – он просто не смог сдержаться. Вив все еще извивалась от страсти под ним и стонала, и он возобновил свои движения, хотя знал, что сила его угасла. Он молил, чтобы она вновь вернулась к нему, пока «письмо из Франции» все еще оставалось на месте. С вдохновением, рожденным отчаянием, он отклонился и стал ласкать ее лоно пальцем, потом почувствовал, как тело Вив выгнулось, сотрясаемое глубинными спазмами. Пот капал с лица Поля. Его страсть превратилась в побеждающее искусство, пришедшее от понимания того, что он приносит ей наслаждение. Она достигла кульминации и, не сдержавшись, вонзила ногти ему в спину, обвила ногой его крепкие бедра и закричала. Вопль ее прозвучал как-то странно. Он почувствовал, как тело ее расслабляется, откатился прочь, схватившись за «письмо из Франции». Вдруг ему показалось очень важно не наследить на светлом ковре, хотя несколько минут назад эта мысль даже не приходила ему в голову.
– Где ванная? – спросил он, чувствуя неловкость и стесняясь, словно только что не переживал этих прекрасных мгновений.
