Он перевел взгляд на пакет с долларами, который Карташов держал в руках, и вздохнул. Некоторое время Константин Викентьевич сидел молча, устремив вдаль задумчивый взгляд, потом произнес с легкой грустью:
– Это был мой шанс вернуться в этот мир…
Карташов смущенно кашлянул, потом сказал:
– Ну… У вас еще есть такой шанс. Я думаю, что вам будет положена какая-то часть из этих денег. Сумма здесь довольно большая – двести тысяч долларов, так что у вас есть реальная возможность вернуться к нормальной жизни…
Константин Викентьевич внимательно посмотрел на него. В глазах его сквозила какая-то снисходительность. Потом глаза его прищурились, в них заиграли хитринки, и он сказал весело:
– Вы ничего не поняли. Дело в том, что я не хочу возвращаться в этот мир. Поэтому я и вернул вам деньги. Если бы я хотел, то давно бы уже использовал свой шанс.
В это время бомж, сидящий рядом с Константином Викентьевичем, понял, наконец, что произошло, и, вскочив, схватил своего товарища за воротник ветхой рубашонки.
– Да ты что, сука?! – завопил он. – Придурок гребаный, это ж такие бабки! Ты что, просто так вот отдаешь их им?!
– Да, – спокойно ответил Константин Викентьевич.
– Бля-а-а-а… – схватившись за голову, простонал бомж, раскачиваясь из стороны в сторону. – Ну ты и мудак! Блин, везет же таким идиотам, а они даже не понимают этого! Да лучше б ты мне их отдал, козлиная твоя морда! Философ блаженный!
Константин Викентьевич продолжал спокойно сидеть, улыбаясь.
– Я объясню, почему я не хочу пользоваться этими деньгами, – сказал он. – Я живу в мире, очень сильно отличном от того, в котором живете вы. Здесь тоже не все идеально, здесь также идет борьба за власть, и выживает сильнейший. Но здесь я чувствую себя свободным от власти денег. Я своими глазами наблюдал, как несколько человек чуть не погибли из-за них. И я не хочу, чтобы меня постигла та же участь. Пусть я сплю возле мусорного контейнера под открытым небом и питаюсь отбросами, но я свободен. Я выбрал этот мир, я принял его законы, и он меня вполне устраивает. Так что я без всякого сожаления расстаюсь с этими деньгами.
– Ой, бля! – продолжал стонать второй. – Вот попадется же такой мудила!
Неожиданно он вскочил на ноги и с силой ударил Константина Викентьевича ногой. Тот от неожиданности охнул и схватился за бок, а озверевший бомж продолжал наносить ему удары.
– Вот тебе, ублюдок, получай! – с ненавистью бормотал он.
Опомнившись, капитан Карташов бросился вперед, оттаскивая обезумевшего от ярости бомжа от худенького Константина Викентьевича, который даже не сопротивлялся.
– Прекратить! – орал Олег Валерьянович. – Да не дергайся ты, придурок, я ж тебя одним пальцем сломаю!
Однако бомж разбушевался не на шутку. Карташов, не выдержав, резко ткнул его кулаком в солнечное сплетение, бомж задохнулся и стал медленно оседать на землю.
– Вот так, – произнес капитан, застегивая на нем наручники. – Отправлю-ка я его на пятнадцать суток, пусть остынет немного, а то еще будет вас доставать все это время, – сказал он Константину Викентьевичу.
– А вы говорите, – добавил он, – что ваш мир лучше. Чем же он лучше?
– Вы опять не поняли, – с улыбкой поправил его Константин Викентьевич. – Я не говорил про лучше или хуже. Просто они разные, и каждый выбирает себе свой. Я буду жить так, как считаю лучше для себя.
– Ну смотрите, – пожал плечами Карташов. – Дело ваше.
После этого он повернулся к Ларисе.
– Я пойду поищу понятых, чтобы оформить изъятие денег по закону, – сказал он. – К тому же этого гаврика нужно в машину препроводить. – Он кивнул на валяющегося на земле закованного в наручники бомжа. – Ты подождешь здесь?
– Да, – ответила Лариса.
Карташов ушел, Лариса осталась наедине с Константином Викентьевичем. Бомж-философ смотрел вдаль и улыбался.
– Чему вы улыбаетесь? – не выдержав, спросила Лариса.
– Да все то же, – ответил он. – Суета сует. Вот вы все бегаете, суетитесь, подставляете головы под пули… И ради чего? Ради вот этих паршивых бумажек? На свете нет ничего ценнее человеческой жизни, и я это понял. И в этом смысле моя жизнь гораздо счастливее вашей. Я не подвержен суете, я свободен.
Лариса ничего не ответила. Она молча курила, размышляя над услышанными словами.
Вскоре появился Карташов в сопровождении двух понятых, найденных им в соседнем дворе. Он быстро оформил изъятие денег и, повернувшись к Ларисе, спросил:
– Ну что, идем?
– Ты иди, я тебя догоню, – ответила она.
Олег Валерьянович пожал плечами и зашагал к арке.
Лариса посмотрела бомжу-философу в глаза и, волнуясь, сказала:
– Константин Викентьевич, если вы все-таки захотите вернуться в этот мир, то я обещаю, что помогу вам. Если хотите, я оставлю вам свою визитку, и вы сможете обратиться ко мне…
– Не стоит, – ответил бомж. – Я никогда этого не захочу.
– Вы… окончательно решили? – спросила Лариса.
– Да, – твердо ответил он. – Причем далеко не сегодня.
Лариса грустно покивала головой и повернулась, чтобы уйти.
– Постойте! – вдруг окликнул ее Константин Викентьевич.
Она обернулась.
Бомж засунул руку в карман своих грязных брюк, достал оттуда стодолларовую бумажку и вложил ее в Ларисину руку.
– Вот, – сказал он. – Возьмите, я же говорил, что мне не нужны эти деньги.
– Нет, – возразила Лариса. – Это не двести тысяч долларов, и это вы заработали честно, дав мне информацию, которую я постаралась использовать с максимальным результатом.
Константин Викентьевич некоторое время пристально смотрел на нее.
– Я не пытался заработать, – ответил он.
– Я знаю, – кивнула Лариса. – Но тем не менее оставьте их у себя.
Константин Викентьевич не протягивал руки, чтобы взять деньги. Тогда Лариса осторожно положила их на край контейнера и сказала:
– Оставьте в таком случае на память.
С этими словами она повернулась и быстро зашагала прочь.
У самой арки Лариса оглянулась назад. Константин Викентьевич сидел на своем месте и смотрел ей вслед. Вот он заметил ее взгляд, улыбнулся, поднял руку и помахал Ларисе. Она помахала ему в ответ и быстро вышла со двора…
* * *
А вечером они с капитаном Карташовым сидели у нее в ресторане и отмечали успешное завершение дела.
На этот раз Лариса сделала праздничный заказ, и на столе красовались фаршированные грибы, жареный золотой линь, фаршированная баранья лопатка, запеченный салат и лимонный крем.
К рыбе было подано вино «Гурджаани», а к баранине «Мукузани».
Так как фаршированные грибы относились к китайским блюдам, то к ним был подан зеленый чай. Лариса, раньше не очень-то любившая этот напиток, за время владения рестораном успела его распробовать и убедиться, что вкусом зеленого чая поистине можно наслаждаться.
Они не торопясь ужинали, пили вино и ни словом пока не вспоминали о том, что случилось с ними сегодня. Но долго Лариса выдержать не могла.
– Ну как там Матвеев? – спросила она, откидываясь на спинку кресла и потягивая вино.
– Зубами скрежещет, – засмеялся в ответ Карташов. – Никак не хочет смириться с тем, что его так легко провели. Что ж, его можно понять.
– Угрожает тебе?
– Пытается, но довольно вяло. Видимо, сам понимает, что на этот раз ему никто не поможет. Доказательств против него – во! – Олег Валерьянович провел ребром ладони по своей шее.
– А деньги?
– Деньги будут возвращены в банк, на свое законное место. О Лучникове с Колесниковым пока ничего определенного сказать не могу. Вот выйдут из больницы, тогда и будем ими заниматься.
Они помолчали.
– Надо же, – покачивая головой, произнесла Лариса. – Никогда бы не подумала, что на этой помойке я встречу, пожалуй, одного из самых интересных людей в моей жизни…
– Да, неординарный мужик, – согласился Карташов, поняв, что речь идет о Константине Викентьевиче. – Я думал все-таки поговорить с ним еще раз, попытаться убедить бросить бродяжничать.
– Не надо, – возразила Лариса. – Это бесполезно. И он по-своему прав.
– Ну как хочешь, – пожимая плечами, вздохнул Карташов.
Помолчав, он вдруг спросил:
– Лора, неужели ты действительно поняла, что деньги у него, только по его фразе насчет сотен тысяч долларов?
– Не только, конечно, – ответила Лариса. – Просто я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что им просто негде быть больше. Сам посуди. Лучников получил деньги в банке и везет их к себе в фирму. По дороге его начинают преследовать, он добирается до этого двора в надежде спрятаться там. Прячется за контейнером, потом бежит в подъезд. Подъезд и верхние этажи я осматривала, так же, как и двор за домом. Там я ничего не нашла. А то, что деньги не у Матвеева, я знала точно, поскольку он сам их искал. Значит, Лучникову удалось перехитрить бандитов и скинуть деньги. А сделать он это мог только в тот момент, когда прятался за контейнером. Ну, а разговор с Константином Викентьевичем помог мне в этом убедиться.
