и поджарые, состоящие из одних только стальных мышц, и быстрые, словно ягуары, куда опаснее буйволов, которые верят только в вес своего кулака. Вес — это хорошо. Но он решает далеко не всё. И не нужно недооценивать таких соперников, как сеньор де Агилар.
В этот момент ей даже стыдно стало от того, с каким интересом она разглядывает своего врага и находит его привлекательным. Ну, может, и не врага, а цель. Объект. Как угодно можно назвать сеньора де Агилара. А ведь главное, что она должна сделать сейчас — просто взять ключи, а не пялиться на его торс! Её запас удачи и так перевалил за горизонт, не надо испытывать судьбу!
Она потянулась, бесшумно, гибко, словно кошка, аккуратно отстегнула ключи от его пояса и снова опустилась на ковёр у кресла, дыша очень размеренно и тихо. Достала восковой пластилин и быстро размяла в руках, раскатав его в пластину — ключей много, придётся лепить близко друг к другу. Когда оттиски были готовы, она протёрла каждый ключ полой рубашки, чтобы точно не осталось никаких следов, и надела их на кольцо. А ленту пластилина смотала, проложив носовым платком, чтобы он не слипся.
Осталась самая главная проблема — как узнать последовательность поворачивания ключей?
Эмбер снова распрямилась, медленно наклонилась к сеньору де Агилару и очень аккуратно и совершенно бесшумно пристегнула ключи обратно. Но, отстраняясь, нечаянно коснулась его руки, лежащей на подлокотнике кресла. Коснулась краем своей ладони и замерла в испуге.
Чёрт!
Она зависла над ним, не шевелясь, боясь, что он сейчас очнётся. Она использовала мало пыльцы, чтобы он не заметил чужого воздействия, поэтому его видение сейчас очень хрупко. И главное в такой момент, не трогать человека, вдохнувшего пыльцу, иначе зеркало видения может разрушиться. Эмбер смотрела на его лицо, которое было от неё на расстоянии вытянутой руки, и почти не дышала. Сеньор де Агилар немного повернул голову во сне и чуть улыбнулся. Видимо, ему снилось что-то приятное. А Эмбер смотрела на эту полуулыбку и прядь волос, упавшую ему на лоб, и внезапно поняла, как она заполучит последовательность поворачивания ключей.
Озарение пришло вспышкой, а план кражи бриллианта развернулся в голове в одно мгновенье. И от такой идеи, полной безумия и наглости, птица кетсаль у неё внутри распахнула крылья, заставляя кровь Эмбер наполниться пузырьками озорного предвкушения. Это будет безрассудно и дерзко, и крайне опасно, но в то же время, это так будоражило, что она не удержалась и позволила крыльям распахнуться полностью, растворяя в воздухе немного эфира. Эмбер взглянула на ауру сеньора де Агилара.
Сейчас она была спокойной и наполненной умиротворением. Головная боль совсем отступила, и было видно, что сеньор доволен проведённым днём. Он решил поймать её на наживку? Что же, посмотрим, кто кого!
− Сладких снов, − произнесла она беззвучно и едва удержалась, чтобы не поцеловать его в лоб.
Золотые блёстки эфира покружились и упали ему на губы. Совсем немного, чтобы сеньору приснилось что-нибудь очень приятное.
Глава 22. Уруту
Виго проснулся посреди ночи от странного ощущения чужого присутствия − в комнате кто-то был. Сам он как-то незаметно задремал в кресле и проспал, кажется, несколько часов, да так крепко, что даже шея затекла. Ему снилось что-то невыразимо приятное, но, как иногда бывает с некоторыми снами, сразу же после пробуждения всё стёрлось, и осталось только послевкусие. Виго открыл глаза, и в то самое мгновенье перехода от сна к реальности ему показалось, что он видит перед собой силуэт какого-то зверя. Пальцы соскользнули с подлокотника, и, резким движением открыв ящик тумбочки, Виго выхватил револьвер и вскочил. Тёмный сгусток метнулся от кровати к открытому окну и исчез. Лишь край портьеры немного качнулся. Или это ему показалось?
Ночник давал слишком мало света, что быть в этом уверенным. Виго выглянул наружу, но ничего, кроме спящего за окном сада, не увидел. Луна уже ушла за верхушки деревьев и скоро должна была совсем скрыться. Может, это была летучая мышь? Или ратуфа* — огромная белка из тех, что живут в саду и ждут, пока поспеют джекфруты*? Но что бы белке делать в его комнате?
Виго не смог понять, привиделся ему этот зверь, или нет. Он сел в кресло и, держа пистолет в одной руке, другой протёр лицо, пытаясь прийти в себя. Окончательно проснувшись, он тщательно осмотрел комнату, но его внимания ничто не привлекло. Всё было на месте: ключи от сейфа и от кабинета. Ящик стола заперт. Дверь в комнату тоже заперта… Но всё равно его не покидало ощущение того, что в комнате кто-то побывал. Что-то будто висело в воздухе, смесь тревоги и чего-то будоражаще приятного, и он даже провёл пальцами по губам, пытаясь это уловить. Словно нектар. Невидимый и неощутимый, который чувствуешь не языком, а воображением.
Он ещё постоял у окна, наблюдая за садом. В ветвях фикуса возились летучие лисицы, дрались и попискивали, борясь за добычу, роняли на землю несъедобную сердцевину плодов и, срываясь с верхушек деревьев, бесшумно и стремительно проносились над домом. Как и всегда. Ничего подозрительного или странного. Похоже, это всё-таки был сон.
Виго выпил воды из графина и плеснул себе в лицо, а затем застегнул рубашку, надел жилет и отправился в сокровищницу — проверить, всё ли на месте. Тревожное чувство оставило в душе неприятный осадок, и он мысленно искал причины этой тревоги, перебирая то, что произошло днём и вечером. День прошёл прекрасно, но может быть…
… может быть, это из-за Оливии?
На ужин сестра не спустилась — сказалась больной и попросила отнести еду в её комнату. И местресс Лучия сказала, что Оливия весь день никуда не выходила. Это было неудивительно, учитывая корзину с цветами и угрозы. Он поднялся к ней после ужина и застал сестру вполне здоровой, хотя и в растрёпанных чувствах. Она сидела за столом и что-то писала, и когда он постучал в дверь и спросил, можно ли ему войти, то услышал шорох бумаг и её сорвавшийся голос: «Входи!»
И это было странно.
Морис со своим «Подозревать надо всех» сделал его настоящим параноиком, и именно поэтому Виго теперь на всё смотрел сквозь призму определения: «странно или нет».
Потому что, едва он вошёл, то сразу заметил, как Оливия, которая явно что-то писала до его прихода, сразу же тщательно накрыла письмо двумя листами бумаги. Может, это был дневник? Девушки ведь любят вести дневники, а может,
