В отличие от совершенно выбившегося из сил товарища Зингер хоть и устал, но все еще был способен действовать. Желание отдохнуть, а может, и полноценно выспаться не заглушило холодный глас рассудка, предостерегавшего, что пустынное в ночной час побережье может оказаться не таким уж безопасным. Сразу за песчаной грядой, на которую они выбрались, начиналась возвышенность, и Зингер не знал, на какой местности они находились: шумел ли поблизости лес, простирались ли бескрайние просторы поля или начиналась околица небольшого рыбацкого поселения?
Не мешая товарищу восстанавливать силы и не смущая его нелепым вопросом «Как дела?», ответ на который и без того был понятен, Грабл сделал несколько упражнений, чтобы слегка согреть быстро остывающее на воздухе тело, и приступил к рекогносцировке на незнакомой местности. Прежде всего, моррон взобрался на холм и с радостью отметил, что они выбрались на берег очень удачно, в самом лучшем из мест. Всего в десятке шагов от края прибрежной возвышенности начинался лес, судя по плотности растительности и крикам зверья, доносившимся из чащи, довольно дикий и местными жителями почти не проторенный. Такое соседство устроило моррона по многим причинам. Во-первых, пугливые крестьяне не видели, как выбрались они на берег, а значит, и не поспешат сообщить своему господину, что в его владениях появились незваные «заозерники» – чужаки. Во-вторых, лес прикрывал их со стороны суши, поэтому на его опушке можно было развести костер, чтобы спокойно выспаться да согреться. Хоть ночь была теплой, да и ветер не буйствовал, но все еще мокрое тело Грабла ощущало первые признаки переохлаждения: руки немного тряслись, а по коже разбегались мурашки. И, в-третьих, что тоже было немаловажно, после отдыха морронам нужно было срочно разжиться одеждой, оружием и деньжатами для пополнения сил посредством чревоугодия. Лес же – самое лучшее место для разбойного нападения. Раз есть лес, значит, имеется идущая иль через него, иль вдоль его опушки дорога, на которой и можно было устроить засаду.
Облюбовав местечко для небольшого костерка, Грабл тут же приступил к его разведению. Моррона не беспокоило состояние едва добравшегося до берега собрата; он и без того знал, что с Дарком все будет в порядке. Как только неумеха-пловец почувствует себя лучше и сможет встать на ноги, так сразу сам поднимется на холм. Зингер не видел смысла бегать туда-сюда: спускаться кубарем вниз, а затем снова карабкаться наверх, и все лишь ради того, чтобы стать свидетелем совсем не привлекательного процесса восстановления сил обессилевшего мужчины, едва не ставшего утопленником. К тому же у более выносливого собрата было много дел, ведь развести огонь не так уж и просто, когда под рукой нет топора, да и к тому же нужно еще предпринять меры по маскировке. Лес надежно защищал место стоянки со стороны суши, но вот с воды костер могли бы заметить как местные рыбаки, вышедшие на промысел ранним утром, так и патрульные корабли, скорее всего приглядывающие за побережьем даже ночью.
Сожалея, что при торге с капитаном «Чистюли-Красотки» не удалось отстоять даже кинжала, Грабл отправился ломать ручищами молодые деревца. Сладить с парочкой-другой деревьев оказалось моррону несложно, но вот обтесать их без топора, а затем еще вогнать в землю, соорудив некое подобие плетня, потребовало немало времени и усилий. На сооружение ограды, украшенной зеленеющими ветвями с внешней стороны, Грабл потратил более часа. За это время произошли два события, каждое из которых было приятным. Работая руками, а порой и ногами, Зингер согрелся; Дарк же пришел в себя и даже успел присоединиться к возведению маскировочного заграждения на самом последнем этапе, то есть, проще говоря, помог Граблу всунуть в плетень несколько раскидистых зеленых веток.
Когда давно не было дождя, то найти сухие ветки в лесу довольно просто даже ночью. Они сами трещат под ногами, как будто упрашивая странника: «Возьми и спали меня, предай огню мои высохшие останки!» Аламез испытывал слабость и желание лечь да поспать, но, несмотря на это, все же стал помогать товарищу в сборе хвороста, хоть и сомневался, что Граблу удастся развести огонь самым древним и трудным способом – трением палкой о палку. Но когда Дарк вернулся из леса, неся на руках более дюжины сухих веток, то костер уже медленно разгорался, а Грабл с довольным видом сидел возле своего детища, поигрывая в руках миниатюрным огнивом.
– Откуда? – выразил свое удивление Аламез, роняя принесенный хворост под ноги.
– Оттуда, – усмехнулся в ответ Грабл, многозначительно улыбаясь. – Оттуда, откуда ты и подумал… из нее самой, родимой! У матросиков незаметно позаимствовал, в тряпочку непромокаемую аккуратненько обвернул, да пока никто не видел, бережно так припрятал… А что, ты моей находчивости не рад? Пасть прикрой, мошкара налетит, да хворост подбери, растяпа!
В этот миг Дарк испытал двоякое чувство. С одной стороны, им овладело отвращение, которое, возможно, привело бы к опорожнению желудка, если бы тот и без того уже давненько не был бы пуст. С другой же – восхищение находчивостью и самоотверженностью товарища, не только добровольно разместившего внутри себя инородный предмет, но и проплывшего с ним весьма большое расстояние. Не зная, какому чувству поддаться и что сказать лукаво щурившемуся Граблу, Аламез предпочел промолчать. Пожав плечами, тем самым говоря на языке жестов: «Я на такой подвиг неспособен!», Дарк сел возле костра и выставил вперед руки, позволяя жадно пожиравшему сухую древесину пламени почти касаться холодных ладоней. Минут пять, может, чуть больше, на стоянке царило молчание, но затем оно стало гнетущим для Зингера, и он заговорил:
– Эх, хорошо! Жаль, пожрать нечего, – по привычке прошептал Грабл, хоть мог бы и прокричать в полный голос. Вокруг все равно не было ни души. – Как думаешь, если в лес сходить, зверюгу какую словим, ну, хоть бы змеюку иль ежика?!
– Теперь уже поздно, – констатировал прискорбный факт Дарк, сожалевший, что не позаботился о пище заранее. – Мы уже костром пропахли, а зверье дым чует, да и не видно в чаще ни черта!
– Верно, – кивнул Грабл, сушивший над огнем уже не мокрую, но все еще влажную бороду. – Вот вишь, как все забавно выходит… жрать поздно, а дрыхнуть еще рано. Коль щас заляжем, так через час околеем. Костер быстро затухнет, а угольев еще маловато…
– У тебя предложение есть иль ты так сказанул, соль на ранку посыпать?
– Предложение имеется, в этом ты прав, – снова кивнул Грабл, игнорируя насмешку товарища. – Повторю свой вопрос, какой еще на посудине те задавал, да ты не ответил… Что такого было в донесении том, что мимо ух моих проскользнуло, чаго я не понял, а ты уразумел? Какие еще такие дела у тебя в Кенерварде появились?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
