- Ага, только звание лучшего журналиста будет за мной, а он так, лишь награду заберет и лицом посветит. Так, что как закончится вся эта фигня, придется ехать на встречу с Павоне….
- Только не говори, что поедешь сам?!
- А как иначе? Конечно сам, притворюсь помощником госпожи Грейс, если что, то скажу: ничего не знаю о том, кто она и чем промышляет, получу то, что нужно и все. Да, не переживай, я делал уже так сто раз. Главное, чтобы у меня был козырь в рукаве. Если он рискнет мне угрожать, то на этот случай есть такая отмазка: если со мной что-то случится, и я не выйду на связь в течение двух часов, то госпожа Грейс опубликует все данные и передаст сведения в полицию о моей пропаже. На этих говнюков, такое обычно действует, не впервой же, - легко, будто бы отмахнувшись, проговорил Хиро.
Мне же эта затея не нравилась, но как еще можно переубедить этого заносчивого парня не рисковать своей мордашкой. К тому же, говорил он убедительно, да так, что вопросов, почти не оставалось. В любом случае, у Хиро и впрямь было много опыта в проведении подобных дел, поэтому сомневаться в его способностях, не было смысла, но что-то меня настораживало.
- А если не сработает и получишь сразу пулю в лоб? – обеспокоенно спросила я.
- Им не выгодно убивать меня, я, по сути, для них никто и ничто. Вот если бы ты поехала к нему на встречу, то тогда другое дело. Павоне бы, принял тебя за Грейс и тогда жди беды, он бы отстал просто так, возможно даже начал пытать…. Но и в этом случае, можно блефовать и давить на разоблачение. Это же понимаешь, большая игра в то, кто кого перехитрит. И если у тебя окажется достаточно аргументов, то у противника не будет других вариантов, кроме как пойти на поводу. Тем более избавляться от такой-то крупной шишки вроде Амелии, чревато своими последствиями. Полагаю, он будет искать тысячу и один способ, чтобы договориться или хотя бы разузнать личность госпожи Грейс.
Как же мне повезло, что я не Амелия Грейс, иначе действительно, кто знает, с чем пришлось столкнуться, если бы в этом деле, Павоне вдруг вышел на меня. Однако, не смотря на то, что журналист говорил убедительно, почему-то не покидало чувство внутреннего волнения. Как обычно, все пойдет совсем не так как задумано. Просто сколько событий не происходило, всегда все шло как-то не очень уж ровно, хотя мы и достигли поставленных целей. Но все-таки, каждый раз в отточенном плане находился изъян.
Но слишком загружать себя этим волнением, не было смысла и желания. Хотелось полагаться на журналистское чутье этого очаровательного японского парня. И если уж он говорил, что волноваться не о чем, то тогда какой смысл? Мы завершили разговор, на том, что нужно будет согласовать все дальнейшие действия с Нэйтоном, и после этого уже, переходить к завершению нашего расследования. Кто бы мог подумать, что все близиться к завершению. А ведь некоторое время назад, еще не было даже уверенности в том, что мы сможем сделать все как следует. Что же, вероятнее всего, упорство и находчивость и впрямь дают результаты. Что же, раз уж в таком нелегком деле, мы смогли добиться результата, то кто знает, может быть, и я когда-нибудь смогу стать счастливой, пусть и без чувства любви.
Глава 13. Всё идёт по плану!
Человек может прожить без сна шесть дней, после чего наступает фаза, когда всё внутри замедляется, в особенности мышление, что приводит к катастрофическим последствиям. Единственный человек, который смог не спать 11 дней, был 17-летний студент. А теперь, кажется, я побила этот рекорд. По крайней мере, у меня были все признаки на лицо. Фрагментированное мышление – большие тексты просто не воспринимались глазом, приходилось читать статьи короткими урывками и кое-как редактировать их. Безразличие ко всему – теперь уже ничего не приносило ни горя, ни радости, все эмоции будто стерли из моего мозга. А головная боль стала естественным спутником, как луна для Земли, так что на это даже жаловаться грех. Ах, да, забыла сказать, что мы просто готовились к этому дурацкому событию «Золотое перо» - премия, где за особые заслуги награждали журналистов, писателей и издания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Случайным образом, но в списке номинантов за «издание года», как раз стояло наше преобразованное мистером Харрисом, но по-прежнему скромное издание «Мерион». Так же Хироки, то есть госпожа Грейс, не осталась в стороне, попав сразу в две номинации – «журналист года», а так же «социально важная статья или расследование». Это было неудивительно, он уже несколько лет подряд забирал эти статуэтки, но это вполне заслуженно, так что без вопросов. Куда больше волновало, каким образом меня пропустили в список номинантов в категории «Лучший дебют». Награда, вручалась тем журналистам, которые публиковались впервые и их статьи оценили по достоинству не только критики, но и простые читатели. Выбиралась она посредством интернет голосования. Поэтому я была поражена до глубины сознания: как такое возможно, что мой труд оценили? Конечно, во всем этом была огромная заслуга Нэйтона так как я бы ни за что на свете не решилась публиковаться. Но всему виной то, что он принял решение будто бы это необходимо.
И как бы теперь, я не проклинала его всеми проклятиями мира, но в глубине души, испытывала огромную благодарность за этот пинок под зад. Уже прошел Новый год, который я встретила на работе. Клянусь, работы невпроворот, так что это требовало внимания. Я ведь не только на звонки отвечала и подавала кофе, а также участвовала в вычитке текстов и их проверке на достоверность. Ха, а вы думали, что все что автору в голову взбредет публикуется? Как бы, не так, а сейчас еще, когда мистер Харрис помешался на проценте оригинальности статей, то все журналисты рвали на голове волосы в погоне за сенсацией. Вообще, к статьям журналистов предъявлялось три требования:
1. Объективность – легко и просто, не так ли? Личное мнение автора, даже если оно прямо очень авторитетное и важное, но не должно было искажать первоначальный смысл темы. 2. Правдивость – тоже кажется несложным понятием, однако в этот пункт стоит добавить, что всему нужны доказательства. Именно поэтому у нас столько мороки с мистером Павоне. Заявлять о том, что он преступник, без каких-либо улик, мы не могли, даже если очень хотели.
3. Актуальность – ну, конечно, этот пункт стоит под большим вопросом, особенно когда дело касается исторических событий, но даже их можно подать с интересным взглядом современного человека. Поэтому взяв себе на вооружение эти три, кажется, несложных, требования, мистер Харрис смог навести порядок в работах журналистов.
- Вы уже проверили статью мисс Кристон? Она нужна сегодня до обеда, поэтому сконцентрируйтесь, - даже не удосужившись выйти из кабинета, крикнул главред.
- Этим и занимаюсь, - тут же отозвалась я. – Но мне надо еще успеть смотаться за флэшкой к Адаму, а еще забрать ваш костюм из химчистки до четырех, - уже тихо, так чтобы он не слышал, пробубнила себе под нос.
И так все дни без остановки: редактура, составление договоров с рекламодателями, размещение их рекламы, утверждение нового контент-плана на первый квартал, а так же личные поручения. Казалось, что все это способно вывести любого, но я держалась молодцом. Во всяком случае, в это хотелось верить.
Благо, что из-за большой занятости мы с Нэйтоном почти не пересекались, только в рамках рабочих моментов. Он все время разъезжал по разным встречам, готовясь к тому, чтобы встать во главе издания. А я занималась остальной рутиной работой в кабинете. Можно было ошибочно подумать, будто бы у меня появилась новая должность заместителя. Многие авторы в последнее время виделись чаще со мной, чем с ним, а меж тем слухи о сокращении штата просочились как вредоносные паразиты. Из-за чего в приемную часто заглядывали журналисты и намекали на свой профессионализм, как это сделал ранее мистер Реджинальд, что решил умаслить меня еще до того, как это стало мейнстримом.
От всей этой суеты вокруг не было даже мысли о том, чтобы поминать лихом злосчастную болезнь. Потому концентрация внимания была далека от того, чтобы задаваться вопросами о своем самочувствии. Жива – да и ладно! Хотя, в глубине души, я подозревала, что эта халатность еще аукнется, но пока не было времени думать о том, что можно сдохнуть в ужасных муках, если объект моего обожания вдруг окажется слишком близко.
