class="p1">— Да? — Рома смотрит на Кира удивленно. — Я думал, что тебе пофиг. Лишь твое обычное собственничество и все. Я хотел ее защитить от тебя.
— Защитить? От меня? Да что я сделал-то ей плохого? Разве я был замечен в каких-то связях после свадьбы? Как-то обижал ее?
— М-м-м… нет, не был. Да, я знал, что ты порвал с Юлькой, но я предполагал, что она тебе просто надоела, и из-за этого ты ее отшил. Я не связал это с Ксюшей. Я ведь помнил, что раньше на Ксюшу тебе было пофиг, ты ее словно товар в магазине выбирал, а поэтому не думал, что ты ее и правда любишь. Тем более, ты этого никогда не говорил, — Рома растерянно запускает руки в волосы. — Черт! Выходит, я облажался?
— Еще как облажался, дорогой братец! — одно резкое неуловимое движение, и я вижу, как кулак Кира летит Роме в лицо.
***
Мы выходим из подъезда жилого комплекса и вновь садимся в машину.
У меня в голове полный хаос. Все никак не уложится мысль о том, что во всем виноват Рома.
— Он казался всегда таким правильным. Неужели, это просто маска? — спрашиваю я у задумчивого Кирилла.
— Думаю да. Он не был таким уж правильным в детстве. Он постоянно ябедничал и жаловался, а я частенько из-за этого выхватывал от родителей. Поскольку я был более активным, то все шалости и провинности автоматически вешались на меня. Я и правда был виноват в большей части из них, но не во всех. Когда же меня обвиняли несправедливо, и я пытался объяснить, что это не мой проступок, Рома сразу надевал «белое пальто» и тут же заявлял, что он бы так никогда не поступил, потому что это плохо. И чаще всего ему верили. Думаю, именно оттуда и появилась эта маска, и со временем он ее усовершенствовал. Он постоянно изображал из себя «нитакусика». Ставил себя выше других и вечно читал мораль всем и каждому по любому поводу. Получалось у него неплохо, так в итоге все привыкли к его «правильности», а потом и правда поверили в нее.
— Но ты ведь знал, какой он на самом деле?
— Не знал. Мы не так уж и близки. И по душам редко общались. Я, конечно, в полную его безупречность не особо верил. Однако считал, что хоть он и немного того, с заскоками, но и правда хороший парень. Я же думал, что он изменился, вырос, повзрослел. А он так и остался тем самым обиженным ребенком, не проработавшим свои детские комплексы.
Как он мог совершить такое? Просто в голове не укладывается!
Кирилл мрачнее тучи, и мне сейчас безумно жаль его. Узнать, что твой родной брат тебя подставил! Предал! Это жутко больно. Я это точно знаю, так как все это время думала, что меня предал муж.
А он меня не предавал, хотя и сам думал, что предал. Чувствовал, что это не так, но факты говорили сами за себя.
Он, конечно, виноват, но в другом.
И даже не в том, что спал с Юлькой, когда уже встречался со мной. Тут как раз все объяснимо — он же не любил меня.
А в том, что женился на мне по расчету, ничего об этом не сказав. Использовал в своих интересах, наплевав на мои чувства.
Безусловно, он поступил плохо. Точка. Тут не может быть оправданий. Эгоистично и жестоко.
Но я почему-то уже не злюсь на это. Он ведь осознал свою ошибку и раскаялся. И полюбил меня. Да не сразу, но какая сейчас разница?
— Ксюш, я знаю, что обещал отпустить тебя. Да, я тебе не изменял, но достаточно до этого накосячил. Ты вправе сердиться и ненавидеть меня. Но, может, все же подумаешь еще немного? Я виноват, но я люблю тебя. Прости, что так поздно это осознал. Прости за все. Но я безумно не хочу тебя отпускать. Я далеко не идеален и знаю это, но я буду стараться и исправляться. Меняться ради тебя. Потому, что я сам этого хочу. Я осознал, что был не прав, не считаясь с твоим мнением. Давил на тебя, не пуская на работу. Это был тоже эгоизм — хотел, чтобы ты была только со мной, хотел заполнить собой твой мир. Это было неправильно. Ты имеешь право заниматься тем, что тебе нравится. Работать там, где хочется. Я не имел права лишать тебя этого. Я привык делать все так, как я хочу, не задумываясь о других людях, об их чувствах и желаниях. Тут Рома прав — я и правда эгоист. Но вся эта ситуация открыла мне глаза. Теперь мне важно то, что думаешь и хочешь ты. Ты и твое счастье на первом месте. Поэтому я приму любое твое решение, Ксюш. Скажешь, что хочешь развода — значит разведемся. Потому что я хочу для тебя счастья. Но если ты все же не уверена, что хочешь этого, я прошу тебя не торопиться. И дать мне еще один шанс. Что скажешь?
Он смотрит на меня, не отрыва взгляда от моего лица, так внимательно, словно от моего ответа зависит его жизнь.
Сердце сжимается, а в горле тугой ком.
— Я не хочу с тобой разводиться, Кир.
Эпилог
— Так, вот тут в сумке подгузники, вот здесь влажные салфетки, а вот тут отдельно баночки с пюре и смесь. Как разводить смесь смотрите на упаковке, я там отметил, какая должна быть порция. А вот здесь крем специальный для попки, от раздражения, — суетится Рома. — Вы, если что, звоните. Ах, я же ответить не смогу у зубного, ну тогда пишите, я отвечу в мессенджере. Но вообще я скоро вернусь.
— Да не переживай, Ром, думаю, разберемся, — улыбаюсь я.
— Иди уже, — фыркает Кирилл, забирая у Ромы объемную сумку с детскими вещами.
— Там еще в пакете сменные вещи, если испачкается! — кричит Рома, разворачиваясь на полдороги к машине.
— Сумасшедший, — усмехается Кирилл, когда мы отходим на несколько метров.
Рома у нас отец-одиночка. Когда Анюте было три месяца, Юля пришла к Роме и вручила ему ее, заявив, что она передумала растить ребенка. Она еще слишком молода, и ей нужно устраивать личную жизнь, а не с пеленками и слюнявчиками возиться.
Все очень переживали по
