мною же, в целях конспирации, предложил ему пока впредь до моих указаний не связываться, мне не звонить и ко мне на квартиру не заходить. До самого ареста своего никакой связи с Брюхановым я не имел и никаких больше указаний ему я не давал.
Кушлис, работавший в Кремле долгое время в роли заместителя начальника квартирного отделения Кремля (заместителя Меньшикова, арестованного в 1937 году, в конце мая месяца, как участник заговора), мною был завербован в заговор в 1937 году, когда стало известно об аресте Петерсона и Меньшикова. Начал же я готовить Кушлиса к вербовке еще в 1936 г., всячески приближая его к себе. А после ареста Меньшикова я вызвал к себе Кушлиса (июнь 1937 г.) и сказал ему, что к нему подбираются органы НКВД, во-первых, как к человеку, социальное прошлое которого недостаточно ясное и, по-видимому, Кушлисом скрываемое, во-вторых, как к человеку, долгое время проработавшего заместителем у врага народа Меньшикова и, в-третьих, как к холую Петерсона, также оказавшегося врагом народа. Я говорил Кушлису, запугивая его, что есть все основания считать Кушлиса также врагом народа и что об этом может стать известно Органам НКВД, но что, учитывая мои взаимоотношения с НКВД, можно его, Кушлиса, отвести из-под удара, сохранить в должности и материально улучшить его положение, если он, Кушлис, в прошлом верный человек Петерсона и Меньшикова, даст согласие быть таким же верным человеком Ткалуна, который в данном случае продолжает работу Петерсона в Кремле по заговору. Кушлис был весьма этим ошарашен, сказав, что хотя он и не был холуем Петерсона, но что он согласен быть верным человеком у Ткалуна и что его действительно к антисоветской работе (он это чувствовал) готовили еще Петерсон и Меньшиков и вообще вся та антисоветская атмосфера в комендатуре Кремля, которая была при Петерсоне. Кушлис, в результате беседы моей с ним, дал свое согласие участвовать в заговоре.
Я дал указание Кушлису о том, что он по этой работе будет связан лишь только со мною. Никаких конкретных заданий Кушлису я не давал по работе, заявив ему, что когда нужно будет, я это сделаю, сказав лишь о том, что если придется арестовывать членов ПБ ЦК ВКП(б), то и он, Кушлис, примет в этом участие. Возражений с его стороны не было. Я действительно после этого перевел Кушлиса на должность коменданта здания Управления коменданта Кремля, одновременно выхлопотав ему в финотделе НКВД персональный оклад в 700 руб.
К Колмакову А.И. я начал присматриваться сразу же после его назначения в Кремль. Сначала он был начальником хозотдела Управления, потом начальником эксплуатационно-технического отдела, а затем, после вербовки его в заговор, в целях его повышения в должности и улучшения его материального положения назначил его начальником финотделения Управления коменданта Кремля…
…На его вопрос, что конкретно он будет делать, как заговорщик, я сказал, что в случае надобности, по моему указанию, он примет участие в аресте членов ПБ ЦК ВКП(б) в момент свержения Советской власти. А пока что он должен изучать людей Управления коменданта Кремля, с коими встречаться под углом зрения заговорщика…
Ганжерли, Хурцев и Дергачев мною были завербованы почти одновременно… в 1937 году (июнь – июль)… Все трое были крепко связаны до этого с Имянинниковым и Азаркиным, оказавшимися врагами народа. Хотя эта связь их с врагами народа не была заговорщической, но я использовал ее при их вербовке в заговор…
На вопрос каждого из них о предстоящей работе по заговору я сказал, что основной задачей явится, по моему указанию, арест членов ПБ ЦК ВКП(б) в момент свержения Советской власти, а пока что они должны под углом зрения заговорщика изучать своих людей, подчиненных им, в первую очередь. Я предупредил их о конспирации, а также и о том, что связаны они будут исключительно со мною. Кроме того, все трое мною были выдвинуты на высшие должности: Ганжерли и Хурцев – дежурными помощниками коменданта Кремля, а Дергачев – начальником полковой школы.
Кроме того, для быстрого использования их по заговору мною Ганжерли и Хурцев были переведены на жительство в Кремль…
В один из разговоров с С.И. Кондратьевым (май – июнь 1937 г.) я сказал ему, что мною вполне подготовлены к вербовке Янсон и Цвирко. На это Кондратьев ответил: “Что их вербовать, когда они мною также завербованы”.
После этого с Янсоном и Цвирко (в отдельности с каждым) я имел разговор об их участии в заговоре. Готовил я их к заговору очень тщательно, изучая их и приближая их к себе всемерно. Янсона с этой целью еще в 1936 году брал с собою на курорт в Сочи; как Цвирко, так и Янсона я использовал в Кремле на весьма ответственных постах: Янсон – комендант Мавзолея В.И. Ленина и заведующий особым кино, Цвирко – комендантом Большого Кремлевского дворца. И тот и другой понимали, что не будь они в заговоре, не были бы они на таких ответственных постах. И Цвирко, и Янсон имели те же задачи по заговору, что и предыдущие, вышеназванные мною заговорщики… Других задач на них я не возлагал…
Перед назначением в Кремль моим заместителем Кондратьева С.И., я говорил с Ягодой (1936 г.), бывшим в то время Наркомвнуделом. Я просил его о назначении моим заместителем в Кремль Гендина (работавшего в то время в Особом отделе центра). Ягода спросил, откуда я знаю Гендина. Я сказал, что я лично его не знаю, а что мне рекомендовал его Паукер. Ягода ответил, что Гендина нельзя отдать в Кремль и что он не совсем подойдет, а что он уже имеет в виду дать мне в Кремль моим заместителем либо Гулько, либо Кондратьева и что с его точки зрения Гулько наиболее бы подошел для этого, но Паукер будет, дескать, сильно плакать без Гулько и поэтому скорее всего придется назначить Кондратьева. К тому же Кондратьев и военный, и чекист, и потому будет также вполне подходящим кандидатом. После этого я зашел к Паукеру и рассказал ему об этой беседе с Ягодой.
Паукер сказал, что лучшего кандидата и желать нечего и что он, Паукер, даст указания Кондратьеву связаться со мною после назначения в Кремль, как со своим человеком.
Притворившись непонимающим, я спросил Паукера, что это значит? Паукер ответил: “Ну, это значит, во всяком случае не официальная, а нелегальная связь и что понимать здесь нечего, раз Ягода Вам его назначает”. Тогда я попытался с Паукером вообще поговорить, как с заговорщиком, сказав ему, что я давно хотел бы с ним поговорить
