оказалась к магу прижатой вплотную.
Он кружил её в танце, всё ниже опускал руку, сексуально щурил глаза и тяжело дышал… от возбуждения. От Фаины приятно пахло. Цветами. Аарен был готов навсегда утонуть в пучине цветочного моря.
— Ты подумала насчет нас? — спросил полушепотом во время танца.
— Нас? — Фая посмеялась. — Нет никаких «нас», Аарен.
— Это можно исправить, — улыбнулся и закрутил партнершу.
— Мне кажется, я всё понятно объяснила.
— Тебе нужно время, — резюмировал маг. — Я дам его тебе столько, сколько потребуется, но не прогоняй меня.
— Мне и бесконечность не поможет забыть Рассела, — с болью на сердце прошептала она.
— Просто еще свежая рана, поэтому так думаешь, — твердо изрек, — пройдёт.
Фаина отрицательно качнула головой.
— Поверь мне, — чувственно добавил он.
— Не думала, что подобные слова услышу от тебя, — улыбнулась.
— А я не думал, что буду говорить их тебе и… — закусил губу Аарен, — желать твоей любви, Фая.
— Ты ведь меня ненавидел…
— Как и ты меня, — соблазнительно прошептал в губы.
— Когда ты понял, что влюбился? — Играло чистое любопытство.
— Во время подготовки к экзамену. Твоя аура, энергетика, голос, взгляд… всё это меня странно манило к тебе. Я позволял себе лишнее и понимал: хочу позволить еще. — Аарен ждал слов Фаи, но девушка молчала. Маг процедил: — иногда мне казалось, что я тоже тебе не безразличен.
— Это было смущение. Никакой симпатии, — спокойно объяснила она.
Аарен расстроился, но грусть попытался скрыть.
— Спасибо за танец, — поблагодарила Фая и направилась к столу с напитками.
Она очень перенервничала и хотела пить. Парень за ней не пошел. Когда Фая обернулась, его уже не было.
На столе стояли изысканные закуски, напитки, праздничные блюда. Привлекла внимание пирамида из бокалов с игристым напитком. Она взяла один, хотела пригубить, как вдруг со стороны кто-то протянул свой бокал, чтобы чокнуться ими. Фая подняла глаза на мужчину и замерла, узнав его. Перед ней стоял отец Аарена — главный советник короля. Он высокомерно смотрел, чинно держался; лицо не выражало эмоций, ну может одну — пренебрежение. Советник был зрелым мужчиной, но очень молодо выглядел; Аарен был его копией: те же тёмные волосы, зеленые глаза, аристократические черты лица.
— За любовь, — сказал тост и сам чокнулся бокалом об бокал иномирянки.
Фаина опасливо попятилась, но в ответ уронила:
— Да… — встав от советника на расстояние вытянутой руки, пригубила напиток.
— Что у вас с Аареном? — без лишних церемоний спросил прямо о том, что его гложило.
— Ничего, — совершенно спокойно ответила Фая.
— Надеюсь, и не будет, — покосился на девушку.
Фаина ощутила леденящий душу взор, вздрогнула.
— Объяснять почему, думаю, не стоит. Сами всё понимаете, юная леди, — проговорил с пренебрежением советник. — Держитесь подальше от моего сына, — добавил, но уже с угрозой.
Столько была гнева в крайней фразе, что он ощущался кожей: окутывал, пугал, настораживал. По плечам и рукам Фаины выступили мурашки, колючие, словно протыкают множеством мелких иголочек.
— Хорошо, — шепнула она в ответ.
Советник был властным мужчиной, пугающим. Его энергетика была сильнее самого короля! Фая не хотела связываться с ним и говорила то, что он хотел слышать.
— Тогда начните исполнять ваше слово уже сейчас, — злорадно улыбнулся, указывая рукой в сторону.
Иномирянка сперва не поняла намек. Глазами провела по «следу» руки и увидела двери, где уже поджидали королевские маги. Колдуны стояли, сложив руки на груди и ядовито лыбились.
— Уйдете сами? Или… вам помочь? — издевался он.
Её выгоняют. Причем открыто об этом заявляют, мол пошла вон или силой выпрем тебя отсюда. Фая не хотела скандала, согласилась. Девушка демонстративно, равнодушно, абсолютно спокойно допила напиток, манерно поставила бокал на стол, а затем направилась на выход красивой походкой. Наатирийцы глядели вслед, всё понимали и насмехались. Фаине было всё равно, даже когда покинула бальный зал, и маги попытались схватить под руки, чтобы выкинуть со дворца подобно мешку с мусором, она послала их и заявила:
— Я буду идти сама!
Столько было презрения в очах девушки с Земли, что колдуны инстинктивно больше её не трогали.
20.1
— Так, адепты! Всем срочно пройти в холл академии! Сейчас же! — вот такими словами начался урок у травников на следующий день. Миссис Фидель выглядела перепуганной и нервной, у неё сильно тряслись руки, она тяжело дышала. Травники мигом собрались и вышли за ней.
В холле стояли все обучающиеся. Адепты переглядывались, шептались, выдвигали свои версии о том, почему всех внезапно решили собрать. Версии одинаково сливались в одну идею — Аритаан. Они не ошиблись.
Вместе с исполняющем обязанности ректора по широкой лестнице спустился король. На Гельмуте фон Раттсе лица не было, он сильно постарел за… одну ночь.
Мучал один вопрос: что же случилось?
— Адепты… — начал Его Величество, не поднимая опечаленных глаз. — Аритаан снова начал наступление. Сегодня… — поджал нервно губы, — он напал на лагерь травников. Убиты все.
Нависла гнетущая тишина. Миссис Фидель уронила слезу. Король закрыл лицо ладонью и тяжело вдохнул воздух, словно сам пытался не заплакать.
Травники даже не считались за магов, их чаще приписывали к лекарям. Именно они помогали магам на войне, лечили их. Убить травников, значит, лишить колдунов защиты. На пограничной заставе работали лучшие травники Наатира, и все до единого убиты… Это большая серьезная потеря для Наатира. Оставшееся там маги — легкая добыча, если с ними что-то случится — помочь будет не кому.
Аритаан поступил хитро: отвлек колунов с одой стороны, все ринулись туда, а травники остались одни в лагере без защиты. Там их и атаковали. Дать отпор не смогли.
— Нам нужна ваша помощь, — Его Величество встал перед адептами в белых мантиях. — Мы должны отправить вас на пограничную заставу… Вы нужны магам, которые остались там, которые днем и ночью берегут наш сон и предупреждают о нападениях Аритаана.
— Что-о-о? — ужаснулась миссис Фидель. — У них нет еще столько опыта, чтобы…
— Придется приобретать опыт на практике, — сквозь зубы процедил король. — Вы отправитесь вместе с ними, миссис Фидель. Помогите им.
Неопытные, перепуганные до ужаса травники панически переглядывались. Они боялись той же участи. Несмотря на то, что травников на войне
