— Клей, — обеспокоенно спросил Тревис. — С тобой все в порядке? Ты думаешь, они что-нибудь сделали с твоей женой?
Клей обернулся, и Тревис нахмурился, заметив, как побледнело его лицо.
— Как должен чувствовать себя человек, который только что продал душу дьяволу? — тихо произнес он.
Исаак доел остатки кролика и печеных яблок, отставил кастрюльку и, прислонившись к стене хижины, вытянул ноги. Бедро, крепко перевязанное кусками юбки Николь, ныло и пульсировало. Солнце пригревало лицо. Он закрыл глаза и улыбнулся. Воздух на острове был наполнен зловонными испарениями, вода кишела ядовитыми змеями, надежды на спасение почти не было, но Исааку почему-то хотелось остаться здесь навсегда. За последние два дня он питался лучше, чем когда бы то ни было в доме отца, хотя у Николь под рукой не было ничего, кроме одной кастрюльки. Он получил возможность отдохнуть, что было внове для него.
Услышав сквозь сон знакомое шуршание бархатного платья Николь, он улыбнулся еще шире. Он открыл глаза и помахал ей. Она срезала кружева с сорочки и сделала из них завязки на платье. Исаак не уставал удивляться ей. Он всегда думал, что женщины, живущие в богатых домах, совершенно бесполезны. Николь же не забилась в истерике после кровавой драки, а перевязала ему рану, — остановила кровь и спокойно заснула.
Утром они обнаружили, что дверь висит на петлях из толстой кожи. Ншсоль с помощью карманного ножа Исаака пилила петли, а Исаак держал дверь. Наконец они с неимоверными усилиями приоткрыли ее настолько, чтобы можно было протиснуться наружу. Пока Исаак отдыхал, Николь умудрилась из обрывков белья и веревок соорудить силки и поймать кролика. Исаак был поражен, что она смыслит в таких делах, но Николь засмеялась и сказала, что ставить силки ее научил дед.
— Тебе лучше? — спросила Николь, глядя на него с улыбкой. Ее волосы густой массой спускались по спине до талии.
— Да. Только мне немножко одиноко. Поговори со мной.
Николь села рядом.
— Почему тебе не страшно? — спросил Исаак. — Большинство женщин перепугались бы до смерти, оказавшись в таком положении.
Николь задумалась.
— Я думаю, что все относительно. Мне случалось испытывать настоящий ужас, и по сравнению с тем здесь почти рай. У нас есть еда, вода, не очень холодно. Когда ты поправишься, мы обязательно выберемся отсюда.
— Ты в этом уверена? Ты заглядывала в воду?
— Вот уж что меня не пугает, так это змеи, — улыбнулась она. — Люди намного опаснее!
Услышав это, Исаак с особой остротой ощутил свою вину. Ведь Николь даже ни разу не спросила, почему они с Эйбом похитили ее. Она ухаживает за ним, помогает ему, хотя могла бы — и должна была бы — бросить его истекать кровью.
— Ты так странно смотришь на меня, — заметила Николь.
— Что будет, когда мы вернемся?
Николь почувствовала, как ее окатила волна радости. Клей, подумала она. Она передаст кому-нибудь мельницу и вернется в его дом. Она будет жить там с ним и с близнецами, как было когда-то, только теперь Бианка не сможет им помешать.
Ее мысли вернулись к Исааку.
— Мне кажется, тебе не очень-то хочется возвращаться домой. Не хочешь ли работать у меня на мельнице? Мне нужен еще один человек.
Исаак то краснел, то бледнел.
— Ты предлагаешь мне работу после всего того, что я сделал? — прошептал он.
— Ты спас мне жизнь.
— Но я же притащил тебя сюда! Это из-за меня ты попала в такое положение.
— Это неправда, ты сам знаешь. Если бы ты отказался помогать Эйбу, он нашел бы кого-нибудь другого. И тогда — что было бы со мной? — Николь положила руку ему на плечо. — Я тебе очень обязана, и то немногое, чем я могу отплатить тебе, — это предложить работу.
Исаак долго молча смотрел на нее.
— Ты леди, настоящая леди. Мне кажется, вся моя жизнь изменится к лучшему после встречи с тобой.
Николь засмеялась, а он смотрел, как в ее волосах играют лучи солнца.
— А вы, добрый сэр, оказались бы на месте при любом дворе. Ваша галантность поистине безгранична.
Он широко улыбнулся в ответ. Кажется, никогда в жизни он не был так счастлив.
Вдруг Николь вскочила.
— Что это?
Исаак замер и прислушался.
— Дай мне нож, — шепнул он, — и спрячься. Там у воды есть расщелина, где тебя никто не найдет. Что бы ни случилось, не выходи.
Николь одарила его сияющей улыбкой. Она не собиралась оставлять его, раненного, на милость того, кто так тихо подкрадывался к ним. Она протянула ему нож. Когда она встала, чтобы помочь ему подняться, он резко толкнул ее.
— Беги! — приказал Исаак.
Николь скользнула за густую поросль ив, потом стала подкрадываться к воде. Сначала она увидела Тревиса — его широкую, плотную фигуру нельзя было спутать ни с какой другой. Вдруг на глаза навернулись слезы. Она поспешно смахнула их и продолжала глядеть вслед Тревису.
Николь скорее почувствовала присутствие Клея, чем услышала его шаги. Она резко повернулась, при этом ее волосы взметнулись вихрем, и застыла как каменная.
Он молча открыл ей объятия. Николь бросилась к нему, прижалась, спрятала лицо у него на груди. Она щекой чувствовала, что у него тоже мокрые глаза.
Крепко прижимая ее к себе, Клей рукой приподнял ее подбородок. Он не отрываясь смотрел ей в лицо, как будто никак не мог наглядеться.
— Ты в порядке? — прошептал он. Николь кивнула. Случилось нечто плохое, нечто ужасное. Ощущение беды витало в воздухе. Он еще сильнее прижал ее к себе.
— Я думал, что сойду с ума! — сказал он. — Больше я этого не вынесу.
— Тебе и не придется, — улыбнулась она, успокаиваясь от близости его тела, наслаждаясь его силой и теплом. — Это все из-за моей доверчивости! Обещаю, что никогда больше не буду так беспечна.
— В следующий раз, — прервал ее Клей, — у тебя не будет выбора.
— Что значит «в следующий раз»? — встревожилась Николь, пытаясь высвободиться из объятий Клея.
Но он стал целовать ее, и, как только губы их встретились, она позабыла обо всем на свете. Они так долго не виделись.
Позади них кто-то кашлянул. Клей поднял голову и увидел Тревиса и Уэсли.
— Вижу, ты ее все-таки нашел, — ухмыльнулся Уэс. — Не хотелось бы вам мешать, но этот остров — довольно паршивое место, так что надо поскорее убираться отсюда.
Клей кивнул, лицо его было мрачным, брови сдвинуты.
— Что будем с ним делать? — с отвращением спросил Тревис, указывая на Исаака. Тот лежал в грязи, повязка на ноге покраснела, пропитавшись кровью, лицо было разбито.
— Исаак! — закричала Николь и, оттолкнув Клея, бросилась к юноше и склонилась над ним. — Как ты мог?! — закричала она Тревису. — Он спас мне жизнь! Ты не видишь, что он ранен? Мог бы догадаться, что, если бы я хотела, то давно бы убежала от него!
