повел нас совсем другой парень, а так как он шел все время впереди и не поворачивался, то и звание его я заметить не смог.
Мы шли вслед за провожатым по комнатам, я даже не запомнил, сколько их. Наконец он махнул рукой, давая знак остановиться, а сам ушел. Так я и не увидел ни его лица, ни звания.
– Садись, не стой, – показал Яков на кресло.
Обычное, кстати, никакой роскоши я в доме не заметил. Но я только сделал один шаг, даже на вторую ногу опереться не успел, как в комнату вбежала девчонка лет пятнадцати, наверное, в школьной форме, с темно-рыжими волосами, заплетенными в две косички. Она завизжала: «Яшка, Яшенька!» – и бросилась ему на шею. Яков стоял смущенный, но девочку обнимал как родную. «Наверное, сестра, Светлана», – подумал я. Фотографий ее не помню, но, с другой стороны, кто на даче Сталина будет бегать по комнатам в школьной форме и бросаться на шею вновь пришедшему?
Я так старался не отсвечивать, что и не заметил еще одного вошедшего в комнату.
– Здравствуйте, – произнес у меня из-за правого плеча слышанный уже прежде глуховатый голос. Никакого акцента, кстати.
Вот уж эти уставы! Мне бы повернуться сразу к говорящему, а пришлось вертеться балериной, выполняя команду «кругом».
– Здравствуйте, товарищ… – начал было я, но договорить мне не дали. Сталин шагнул ближе и обнял меня.
– Спасибо, товарищ Соловьев, – сказал он и отступил назад. Все, для чего привезли меня сюда, сделано. Дальше уже неважно. – Света, познакомься, это Петр Николаевич, он с Яшей вместе выбирался. И иди пока к себе, мы побеседуем немного. – И Сталин крепко, по-отцовски обнял Якова.
Ну а потом сели обедать втроем. Еда, скажу вам, вкусная, но без изысков. Помнится, в «Метрополе» пошикарнее стол был. Впрочем, что выкаблучиваться, совсем недавно и кусок зайчатины с перловкой за счастье считали. Да и пшенка на воде без ничего за милую душу шла. Так что котлеты с картохой – очень даже неплохо. А после мисочки рассольника – совсем праздник на душе.
Ели молча, никаких бесед не вели. Выпили только по бокалу вина, вот и вся пьянка. Даже в голове не зашумело. А уже после обеда начались игры в кошку и мышку. Начали меня на прочность испытывать.
– Я, товарищ Соловьев, не могу даже придумать, какую награду вам предложить, – зашел Сталин с козырей.
Хитрый вопрос. Наверное, попроси я квартиру с машиной и прочие радости, даст и не поморщится. Но мне оно надо? Квартира и так есть, жена-красавица, машину сам куплю, если надо будет. И тут, к счастью, вспомнил я одну байку, как вождь задавал такой же вопрос каким-то деятелям. Не то от кино, не то от литературы. И ответ в этом анекдоте был очень хорошим.
– Наград, товарищ Сталин, у меня и так много, Родина не забыла. И звание мне подняли авансом. И квартира есть. Если можно, я бы попросил совместное фото с вами. И с Яковом, конечно. И книгу с вашей подписью. Не за награды воевали. А так – память останется.
Вождь улыбнулся широко, шутя погрозил пальцем.
– Будет вам память, Петр Николаевич, все сделаем! Николай Сидорович! Принесите фотоаппарат!
Вот тут я и обалдел окончательно. Потому что фотографом у меня целый генерал был. Скажи кому – ни за что не поверят. Только и говорить никому нельзя.
А как сфотографировались, Яков молча на отца посмотрел. Тот сразу понял.
– Здесь, – говорит, – в Москве.
– Я поеду? – спросил Яков и, не дожидаясь ответа, вышел.
– К семье поехал, – зачем-то объяснил Сталин. – Скучает, конечно.
Думаю, я тоже скучаю, вот только разве ж мне разрешат вот так встать и уйти. Ничего не поделаешь, будем сидеть, пока не отпустят.
– Расскажите, товарищ Соловьев, как все было, – предложил Иосиф Виссарионович. – Давайте вот здесь сядем, удобнее будет беседовать.
– Вам, наверное, докладывали…
– Я хочу услышать от непосредственного участника.
А что делать? Я и начал рассказывать – и про то, как мы с Ильязом Гиммлера взрывали, и как в лагерь попал. Ну и дальше обо всем по порядку. Сталин слушал внимательно, иногда перебивал вопросами, причем вроде и ерундовыми, второстепенными даже. То про Закуску, то про попа встреченного. И фамилию раввина из Новгорода-Северского заставил вспомнить.
Но это так, цветочки. Потому что ягодки пошли после рассказа о партизанах. Тут он всю душу вымотал. И про Сабурова узнавал, и про всех помощников, про каждого уточнял, справится ли. Конечно же, я ему и про Якова рассказал, как тот предателя нашел. Кстати, на это Сталин внимания особого не обратил. Зато после доклада про наши подвиги в Локте душу вытряс. Много ли местных поддерживают предателей? А пришлые есть? А то? А это?
Помрачнел вождь после локотских раскладок, папиросу поломал, спичку трясущимися руками зажег. Ему поди докладывают, что вся страна как один человек, а оно вон что. И не западные украинцы с белорусами, у которых еще Польша из мозгов не вылезла, а свои, брянские с орловскими.
И тут я решил: раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Почему бы и не влезть со своим рацпредложением?
– Разрешите по службе вопрос, – попер я уже без оглядки.
– Да, – еще больше посерьезнел Сталин. – Слушаю вас.
– В связи с происшедшим в Киеве у меня возникла идея. А что, если мы продолжим точечно выбивать гитлеровское руководство?
– Никто не против таких методов борьбы. И работа в этом направлении ведется, – медленно ответил вождь. – Но в чем именно состоит ваше предложение?
Глава 19
– Посылки с бомбами! – выпалил я и посмотрел на своего собеседника в ожидании, как тот отреагирует на столь дерзкое предложение. А там даже веко не дернулось.
– Интересная идея, – сказал он, глубоко затянувшись напоследок и затушив папиросу в пепельнице. – Вы предлагаете отправлять по почте бомбы настолько маленькие, что они уместятся в небольшую коробку и не вызовут подозрения?
– Да, товарищ Сталин, – кивнул я. – Именно так. Просто подумал: при бомбардировке переправы под Кременчугом мы использовали большие самолеты-бомбы, а тут маленькие посылки. Слышал, что в Германии есть справочники и справочные бюро. Можно легко узнать домашние адреса всей немецкой верхушки – дипломатов, промышленников, карателей из гестапо и СД. Наконец, просто военных и чиновников. Составляем список самых важных и…
Тут я под ироничным взглядом Сталина задумался: и что дальше-то?
– Массово рассылаем бомбы-посылки. С территории нейтральной страны.
– У нас действует до сих пор посольство в Швейцарии. – Генеральный пыхнул дымом из папиросы. – В Швеции – тоже. Но мне
