К тому времени, как они достигли Одессы, штат Техас, в армии Мэри насчитывалось уже пятьсот послесветов.
Только здесь Мэри разрешила своим детям отдохнуть. В Одессе была старая спортивная арена; её снесли, когда в городе возвели новый стадион. Старая арена — самое большое мёртвое пятно в этом маленьком городе — приютила всех послесветов Мэри; к тому же она могло бы послужить отличной штаб-квартирой для новых скинджекеров — тем, по замыслу их хозяйки, предстояло на днях отправиться на свою первую операцию. Загвоздка только в том, что никто пока не представлял себе, что это будет за операция.
И тут на сцену выступил Лосяра. Парня никто никогда не осмелился бы обвинить в гениальности, но оказалось, что теперь, когда рядом не было Хомяка, он стал гораздо смышлёнее. Потеря друга вдохновляла его на подвиги. Лосяра, как выяснилось, был очень умелым скинджекером-разведчиком. Он собрал обширную базу данных об Одессе и о том, какие чудеса может здесь совершить команда заинтересованных в результате дела скинджекеров.
Мэри превратила комментаторскую кабину в оперативный центр. Отсюда ей была видна вся арена, и она могла следить за всеми своими ребятишками. Внизу под кабиной располагалась баскетбольная площадка, а вместе со старым стадионом в Междумир перешло и несколько мячей. Площадка никогда не пустовала. Многие послесветы играли, ещё большее количество довольствовалось ролью болельщиков; остальные рассыпались по всему стадиону, забрались на трибуны и снова впали в ритуал. Одни и те же игры, одни и те же разговоры... Детишки были довольны: в непривычной обстановке знакомые действия вселяли в них покой и радость. Таково следствие стабильности и постоянства, считала Мэри, такова сила привычки. Поэтому когда на стадионе объявилась Оторва Джил, Мэри не удивилась: Джил тоже подвержена привычке, как и все остальные.
— Конечно, ты по-прежнему одна из нас, Джил. — Мэри тепло обняла новоприбывшую. — Я понимаю, как тебе больно, и прощаю тебя.
Джил кивнула, но ничего не сказала, потому что если бы она попробовала что-то сказать, то, скорее всего, не сдержалась бы и набросилась бы на Мэри с горькими обвинениями. Может быть, эта ханжа и простила её, но она-то никогда не простит её за то, что та послала Джикса вниз, к центру Земли! Ах, если бы объявить Мэри, что фокус не вышел, что Джикс не утонул! Вот бы полюбоваться, как перекосится её распрекрасная мордашка! Ради такого даже провалить миссию не жалко.
Мэри приняла молчание Джил за смущение — девчонка, видимо, стыдилась своего эмоционального взрыва там, на причале.
— Давай забудем прошлое, — проговорила Мэри. — Как никак, за мной долг — долг благодарности. Никогда не забуду, что ты первой из всех занялась жатвой душ!
Джил не могла заставить себя посмотреть ей в глаза. Жатва — не та вещь, которой стоило бы гордиться. Она начала её ради собственных, эгоистичных целей, чтобы укрепить своё положение сначала при насквозь коррумпированном дворе короля чикагской шпаны Мопси Капоне, потом, когда Мэри сбросила его с трона, Джил продолжала своё занятие, чтобы остаться в ближайшем окружении Мэри. Милос обвинил её в том, что она наслаждается жатвой. Собственно, он был прав. Выследить, догнать, убить добычу — ох, какой поток адреналина! Ничего нет лучше! Но Джикс своим лёгким вкрадчивым прикосновением направил её энергию в иное русло. Джил оставалась кровожадной и дикой охотницей, но... убийцей она больше не была. Кровопролитие перестало привлекать её, потому что было слишком банально. Это недостойно её способностей и талантов.
Но мисс Мэри Хайтауэр, Великая и Непревзойдённая, — вот это добыча! Вот это охота!
— Так что, чем займёмся? — спросила Джил. — Продолжим жатву?
— И да, и нет. Я бы скорее назвала это строительством нового мира. Видишь ли, Джил, на свете есть много вещей, которые достойны перейти в Междумир, чтобы остаться там навечно.
— Строительство мира... — протянула Джил.
— Да. Мы станем отбирать места с большей тщательностью, чем Милос. Ну что такое его жалкая детская площадка? Конечно, не стоит упоминать, что каждое из этих мест перейдёт вместе с солидным числом душ, и многие из них будут достаточно юны, чтобы попасть под нашу опеку.
— А-а... новые скинджекеры — они тоже участвуют?
— В будущем, — заверила её Мэри, — как только проникнутся осознанием той широкой перспективы, которой обладаем мы с тобой. Но пока что нет особой необходимости посвящать их в подробности, которые могут лишь запутать их и испугать. Наши планы будут претворять в жизнь те из нас, кто знает, в чём наша цель. Ты не находишь, что так правильно?
* * *
Скинджекеры получили в своё полное распоряжение обширную раздевалку хозяев поля — наверно, затем, чтобы укрепить узы товарищества. Когда Милос увидел Джил, он сложил руки на груди и изобразил на своём лице самую злорадную и надменную ухмылку, какую Джил когда-либо видела.
— Вот это да! — процедил Милос. — Посмотрите-ка, что нам кошечка принесла!
Джил так и хотелось втоптать его ухмыляющуюся рожу в самый центр Земли, но невероятным усилием воли она сохранила хладнокровие.
— Поздравляю. Наконец-то тебе удалось правильно употребить английскую поговорку.
Она никогда, никогда не простит Милоса за то, что тот перевернул яхту. К счастью, она уже не раз раньше выказывала ему глубочайшее презрение, и это помогало ей скрывать ту жгучую ненависть, которую она испытывала к нему сейчас. Джил постоянно представляла себе, как она самыми разными способами расправляется с ним или хотя бы заставляет его жестоко мучиться. Но эти весёленькие мысли следует держать при себе. Её задача — проникнуть в среду скинджекеров и смотреть в оба. Джил утешала себя тем, что чем дольше она ждёт, тем слаще будет отмщение.
Милос представил её всем новым скинджекерам, включая и своего лучшего ученика, пятнадцатилетнего парня в униформе ROTC[40].
— Это Ротси, он из Бенсон-хай, — сказал Милос. — У него талант к душесёрфингу и... как ты это назвал?
— Извлечению информации, — сказал Ротси.
— Вот-вот. Он влезет в мозг любой тушки и мгновенно выудит оттуда всё, что там спрятано.
— Для меня большая честь познакомиться с тобой. — Ротси уважительно пожал Джил руку. — Соболезную, что твой друг утонул.
— Он не утонул, он пошёл к центру Земли. Ладно, новость устарела. Что было, то прошло.
— Мы тренируемся для нашей первой акции, — сообщила девочка-скинджекер; с её наманикюренных ногтей и теней на веках сыпались блёстки, за что она и получила прозвище «Блёстка».
— У Мэри было видение, — вставил слово ещё один скинджекер.
При упоминании о так называемом «видении» Мэри Лосяра, сидевший в мрачном одиночестве в углу, хмыкнул, но ничего не сказал.
— Да, точно, видение, — сказал Милос. — Оно предсказывает, что центральный газовый коллектор в этом городе взорвётся и разнесёт в куски несколько жилых кварталов.
— Да что ты! — поразилась Джил.
— Да, — подтвердил один из мальчиков. — Поэтому Мэри хочет послать нас туда и предотвратить аварию.
Милос незаметно для остальных подмигнул Джил.
— Да. Наша задача «предотвратить». Точно.
Если бы у Джил была кровь, она бы сейчас вскипела.
* * *
На рассвете первого понедельника нового года Мэри и все её дети стояли на улицах Одессы и ждали, не сводя глаз с производственного здания центрального газового коллектора, где согласно «видению» Мэри должна была произойти авария.
— Какая удача, что мы оказались здесь, — говорила Мэри ребятами. — Взрывы природного газа — страшная вещь. Они убивают тысячи людей каждый год.
— Как хорошо, что вы снова во главе, мисс Мэри! — сказал один из её старых, преданных послесветов. — А то Милос заставлял нас подстраивать всякие происшествия, вместо того чтобы предотвращать их.
— Не надо относиться к нему слишком сурово, — вступилась Мэри. — Как можно осуждать кого-то за то, что он пытался избавить людей от живого мира — этой юдоли скорби? — Она повернулась к другим послесветам и обратилась к ним громко, так, чтобы слышали все: — Возможно, сегодня нам и не удастся предотвратить несчастье, потому что видения будущего очень трудно изменить. Но если оно всё-таки произойдёт, тогда мы, во всяком случае, сможем броситься на помощь и спасти от света как можно больше детей.
Затем она выслала Милоса и его команду вперёд — пусть приложат все усилия, чтобы всё пошло «как надо».
Милос шёл во главе скинджекеров. Каждый из них точно знал свою роль в разыгрывающейся драме. Лосяра и Джил, само собой, в общих чертах видели более широкую картину, но пока что не догадывались, как все детали складываются в единую мозаику. Только Мэри и Милос знали об истинных масштабах операции и о том, к каким разрушительным последствиям приведёт авария. Умрёт несколько сотен человек, так что можно будет собрать богатый урожай юных душ. Для Милоса же самым главным было то, что Мэри доверила ему такое грандиозное предприятие; вот почему когда он вошёл в производственное здание коллектора и влез в главного инженера, с его лица не сходила улыбка. Милос знал: этот блистательный день станет днём его славы!
