Красивая. Удивительная. Упругая кожа на плечах, призывные груди. От страсти ее чистые глаза сверкали невероятным блеском. Его руки скользнули по ее ногам, поднимая юбку. Он ласкал ее раскрытые бедра. Он представил ее лежащей на столе в танцующих отсветах каминного пламени. Представил, как она сгибает ноги, готовая принять его. Как прижимается к нему со страстью, которую она продемонстрировала ему в Уитли, только уж на этот раз он непременно сольется с ней в единое целое…
Она примет его, всего, без остатка, их союз не останется незавершенным из-за ее гордости. Она целиком будет принадлежать ему.
Аддис держал ее грудь, поигрывая сосками, до тех пор, пока она не закрыла глаза, прикусив губу, чтобы сдержать страстный стон. Пройдясь языком по окружностям груди, рукой он вновь притронулся к бедрам, к таинственным и манящим недрам.
Он медленно опускал ее на стол, сдвигая юбку все выше и выше.
Она схватила его за руку.
— Пожалуйста, идем наверх, в постель или в сад!
Тяжело дыша, она смотрела на него, глаза Мойры застилала пелена, словно она находилась в трансе. Он покачал головой.
— Может быть, после своего торговца шерстью ты боишься? В единении есть и удовольствие, Мойра, поверь. Я не сделаю тебе больно.
Она спрятала свое лицо, уткнувшись лбом в его грудь; поддерживая ее одной рукой, другой он продолжал ласкать самое интимное место ее божественного тела. Кончики пальцев ощутили влагу, запах ее страсти парил вокруг них, словно пьянящий мускусный туман.
— Дело не в этом. Ты сам знаешь. Не делай вид, что ты не понимаешь, — дрожащим голосом произнесла она. — В Уитли ты сказал, что не хочешь совращать меня против моей воли. Но сейчас ты делаешь именно это.
Он услышал обвинение и не мог не признать ее правоты, он пришел в ярость оттого, что его снова отвергли. Он хотел ее до безумия, и тем не менее, даже доведенная до экстаза, она в безумном исступлении цеплялась за свою проклятую гордость. Желание сворачивалось в нем тугой и опасной пружиной. Он шевельнул рукой и прикоснулся к ее горячему лону.
Несмотря на полувздох-полувскрик, она остановила его руку и попыталась оттолкнуть ее. Он прижался губами к ее макушке, всем телом ощущая ее лихорадочное сердцебиение. Он не убирал руку, осторожно и ласково исследуя мягкие складки. С каждым прикосновением по ней пробегали волны дрожи.
Теперь ей не остановить его, если он не захочет остановиться сам. А потом она поймет, что он поступил правильно. Что они должны быть вместе. В конце концов, она принадлежит ему. К тому времени, когда он доведет дело до конца, она не будет думать, что это насилие или даже совращение.
Светлая часть души ужаснулась тому пути, которым он собирался следовать, и воззвала его к разуму. Древний путь, тропинка, утоптанная многими поколениями лордов и их крепостных женщин. Только вся разница в том, что это Мойра, а не какая-нибудь безликая служанка.
«Если ты не остановишься, если ты сделаешь так, как тебе хочется, она никогда не станет твоей по-настоящему».
Он возненавидел собственный внутренний голос за его холодную рассудительность. Он посмотрел на руки, одновременно влекущие и отталкивающие его. Он неожиданно возненавидел родословные, голубую кровь, гордость и действительность, которые не позволяли им соединиться. Правда, он может отбросить все препятствия и создать новую действительность. Она его не остановит, да, собственно, и не хочет останавливать. Она примет и его, и действительность, им созданную.
Два рассудка, две души внутри него вступили в непримиримую схватку. И победила потребность владеть, обладать и иметь ее вечно.
Она подняла голову. Влажные чистые глаза смотрели прямо на него. Дрожащая улыбка сожаления проступила на губах, и он по выражению лица понял, что она не сомневается, она знает, какой путь он изберет. Доверие Мойры болезненно напомнило ему о том, кто она, что она значит для него и кем он хочет ее сделать. Пружина злости стала раскручиваться.
— Пусть приходит твой масон, — выдавил он сквозь зубы. — Пусть он познает тебя и увидит правду, даже если ты сама и не захочешь ее увидеть.
Повернувшись, он ушел так неожиданно, словно его унесли ангелы.
Глава 12
Ричард не ошибся, предполагая, что королевский турнир соберет весь блеск богатства и чести. Украшенные драгоценными камнями плащи, раскрашенные седла, цветные штандарты и вымпелы, сверкающие доспехи… от роскоши рябило в глазах. На фоне этой роскоши оленьи шкуры, в которые был одет Аддис, и сопровождающая его экзотическая женщина резко выделялись своей необычностью, вызывая любопытные взгляды рыцарей и зрителей.
Мойра, боясь оступиться с боевым конем во время торжественной церемонии открытия, немного попрактиковалась заранее. Она держала поводья в руках, но животным скорее управлял сидящий верхом на коне Аддис, а не она. Следовавший далее Ричард нес оружие и щит Барроуборо; сам по себе достойный рыцарь, он с гордостью принял на себя роль оруженосца-сквайра при своем лорде.
Во всяком случае, на окружающую толпу их уловка действовала. Что же касается короля, видавшего, возможно, и не такое, то его реакцию предугадать было невозможно.
— После того как мы пройдем мимо короля, — предупредил ее Аддис, — не отходи далеко. Иначе, боюсь, что половина мужчин с турнира поволокутся за тобой, как кобели.
В его голосе сквозило раздраженное напряжение. Мойра подумала, что в некоторой степени он сам тому виной, ведь именно ему принадлежала идея привлечь ее для участия в параде, и он сам решал, как ей одеться. Красная туника доходила до середины лодыжек, открывая для всеобщего обозрения значительную часть босых голых ног. Неуловимое движение тонкого шелка заставляло играть воображение, рисовавшее ее тело в более ярких красках, чем было на самом деле, а глубокий вырез на груди и отсутствие рукавов придавали ей почти неприличный вид, потому что под накидкой больше ничего не было. Учитывая, что все остальные женщины прятали уложенные волосы под вуалью, распущенные локоны Мойры выглядели дико и пугающе. На лбу у нее переливались маленькие нити янтарных бус, тонкая золотая цепь украшала грудь, на руке сверкали золотом тяжелые браслеты. Чтобы украсить ее, Аддис использовал все свои богатства, и Мойра, глянув в отполированную поверхность кольчуги, не могла не согласиться, что выглядит действительно экзотично.
Церемония началась. Процессия тронулась, и они заняли свое место. Она шла, чувствуя на себе взгляды толпы. В толпе вдруг мелькнула пара знакомых голубых глаз, и она поняла, что Рийс тоже пришел посмотреть на церемонию. Он уже два вечера подряд появлялся в доме и трудился дотемна, восстанавливая стену, затем приходил на кухню, чтобы получить заработанный ужин. Накануне она рассказала ему, какая роль отведена ей в сегодняшней церемонии, и он пришел в шутливый ужас, когда она описала свой костюм. Сейчас же он ободряюще улыбнулся, и она с благодарностью едва заметно кивнула в ответ.
