-- К ноге была пришпилена булавкой,-- с брезгливой гримасой сообщил Махнев, выбивая из пачки сигарету. Алексей пробежал глазами протокол и взял целлофановый пакетик с запиской. Вслух прочел:
-- Далеко не убежиш на очереди твой доч включили счетчик.
Тот же неграмотный до неприличия текст, печатные буквы вкривь и вкось, от руки, на грязном, в желтых пятнах, клочке бумаги.
-- На очереди? Это как понять?
-- Нога и голова, примерно, одной степени протухлости. Скорее всего, это Черанева. Первая на очереди. Если бы в записке подразумевалась маман, то нога должна быть как минимум на две недели свежее. Но, гражданин начальник, есть обстоятельство, которое позволяет рассуждать иначе.-- Махнев встал и стряхнул столбик пепла с сигареты за окно.-- Вчера наш майор запаса Глухов оформил по месту работы очередной отпуск и отбыл на отдых в Крым.
-- Один?
-- Как перст! Если учесть, что жена и дочь Глухова смотались из Массандры в три дня, сбежали по сути, то я склонен думать, что маман Глухову преступники каким-то образом достали. Полагаю также, он догадывается, кто преступники. Иначе чем объяснить скоропостижный отъезд Глухова в Крым?
-- Поехал разбираться?
-- Что угодно. Искать компромисс, устроить разборку, откупиться, покаяться, просто выйти на след. Не знаю. Пока судить рано.
-- В военкомате был?
-- Да. Со скрипом, но дело Глухова выдали.
-- Что так?
-- Ба-альшой секрет! Есть сорт людей, которые сами готовы приплачивать, лишь бы состоять при тайне. Но в деле Глухова ничего любопытного нет. Подал рапорт и был уволен из рядов СА по собственному желанию. Вот список лиц, которые служили в Закавказском военном округе в одно время с Глуховым. Правда, в разных частях. На днях постараюсь опросить.
-- Опросить надо,-- согласился Алексей.-- Но это дело второе...
-- Понятно, начальник! Можешь не продолжать. Оперуполномоченный Ибрагимов, по происхождению крымский татарин, уже пакует вещички. Милицейское начальство поставлено в известность, осталось оформить поручением.
Алексей улыбнулся.
-- Ладно, пусть Ибрагимов. У тебя все?
Махнев замялся.
-- Леша,-- тихим, но жестким голосом произнес он,-- мне нужна квартира. Если не дашь, считай, мое заявление лежит у тебя на столе.
Алексей вытаращил глаза.
-- Квартиру? Я... тебе?!
Потом до него стало походить, и он расхохотался. Махнев внимательно пронабяюдал все его реакции, неопределенно хмыкнул.
-- Слушок прошел. К нам едет прокурор. Фамилия прокурора мне показалась знакомой.
-- Может, подождем? Пока приедет?
Махнев упрямо покачал головой.
-- Ладно,-- ухмыльнулся Алексей.-- Допустим, я стал прокурором. Если почему-либо я не дам квартиру, ты пишешь заявление. Ну, а если дам, где гарантия, что, получив квартиру, ты все же заявление не напишешь? Гарантий нет никаких, и ты таким образом загоняешь меня в угол. Поэтому, желая сохранить ценного работника, я предпочитаю вместо квартиры дать тебе твердое обещание, что в ближайшие десять лет, как только представятся возможность, изыскать необходимую жилплощадь.
Но Махнев шутливого тона не принял:
-- Вот смотрю на тебя, Леша, и такое ощущение, как будто сукин сын Хлебов как сидел на своем месте, так и сидит. Слово в слово, ажно дрожь пробирает. Единственная разница, что эти слова впервые я услышал от него десять лет назад!
Алексей обреченно кивнул:
-- Хорошо, давай свое заявление, и подпишу.
-- А... пошел тн! -- вспыхнул Махнев и выскочил в коридор. Вслед за ним тяжело хлопнула дверь. Алексей пожал плечами. На проклятом квартирном вопросе даже у Махнева напрочь пропадало чувство юмора.
Он еще раз внимательно прочитал протокол допроса Охорзина. С его слов, Глухов прямо из гаража сел в машину и уехал. Куда -- неизвестно. Ему сказал, что выбросит находку на свалке (там ее впоследствии нашли). Но, когда машина вернулась, на спидометре набежало лишних девяносто километров. Почему запомнил километраж? Потому что сам на неделе заменил трос спидометра на новый и никуда с тех пор не выезжал.
Алексей порылся в ящиках стола и отыскал циркуль. Ножки циркуля он развел с учетом масштабов карты района, которая висела за спиной. Потом воткнул иглу в райцентр и обвел на карте круг диаметром в сорок-сорок пять километров. Линия окружности пробежала через деревня Загарье, Шепели на юге и поселок Черная Слобода на северо-западе. Наверняка, свою страшную находку Глухов выбросил ПОПУТНО -- на той же свалке рядом с трактом, где несколькими днями раньше закопал голову Чераневой. В таком случае, из трех возможных пунктов остается один -- Черная Слобода.
Значит ли это, что жену и дочь Глухов прячет в Черной Слободе?
Несколько поразмыслив, он пришел к выводу, что Слобода -наихудшее место, какое можо найти для подобной цели. Уже то, что поселок, где все друг друга знают, стоит на оживленном тракте, плюс к тому сообщается с районным центром внутренней железнодорожной веткой, и по ней два раза в сутки курсирует пассажирский состав, исключало возможность даже на короткое время сохранить место пребывания в тайне. Но если не семья, если не желание удостоверяться, что с женой и дочерью все в порядке, то ради встречи с кем Глухов проделал эти девяносто километров?
Зазвонил телефон.
-- Валяев. Слушаю вас?
-- Участковый Суслов говорит. Здравствуйте, Алексей Иванович.
-- Есть новости, инспектор?
-- Да. Сегодня с нарочным из информцентра доставили регистрационную карту. На Чераневу.
-- Почему в райотдел? Запрос, кажется, исходил от нас?
-- Нарочный прибыл с ночным поездом. Тут еще кое-что...
-- Ладно. Я жду,-- отрезал Алексей и бросил трубку. Пока он гадал на кофейной гуще, необходимые документы преспокойно вылеживались в райотделе и, возможно, гуляли по рукам!
Спустя пять минут участковый положил перед ним конверт из толстой провощенной бумаги. Тяжело опустился на стул напротив. Глаза у Суслова были воспалены, а кожа лица приобрела землистый оттенок.
-- На здоровье не жалуешься, Анатолий Степанович?
-- Это недосып. Подряд вторую ночь.
-- Что так? -- рассеянно спросил Алексей, вытряхивая содержимое конверта на стол.
-- Вчера ларек подломили, угол Рубинштейна и Свердлова. Школяры. Пришлось до утра по кустам отлавливать. Сегодня в три ночи черножопые гранату в общаге грохнули, по пьянке. Я только-только из оцепления. Полчаса назад сняли.
-- Пострадавшие есть?
-- Два трупа и раненый.
Алексей удивленно присвистнул.
-- Чье общежитие?
-- СПТУ зомер 13.
-- Армяне? Ну-ка, чуть подробнее, Анатолии Степанович, изложи?
Голосом, севшим от усталости, инспектор рассказал, что после взрыва в одной из комнат, где проживали армянские шабашники, нашли еще две гранаты РДГ-40, но никто из упелевших за свои их не признал. Мамой клянутся, никакого оружия ни один из членов бригады не ммел. Тем более, гранаты. Откуда взялись эти три, не знают. Кто взорвал и с какой целью, тоже. Говорят, все были пьяные после расчета по одной коммерческой спелке. Правда, чтобы замять дело, предлагали каждому по тридцать кусков.
-- Ми сами рэзбэремся,-- со злостью передразнил Суслов.
Алексей отпустил инспектора отдыхать и взялся за бумаги. Как явствовало из регистрацйонной карты, обезглавленный женский труп был обнаружен два дня назад при случайяж обстоятельствах в лесопарковой зоне микрорайона Заречный, в областном центре. На трупе имеясь многочисленчне ножевые ранения в область спины, на бедрах и животе. Кроме этих повреждений была отчленена левая молочная грудь и левая нога по коленному суставу. Повреждена также одежда, в частности, брюки были разрезаны ножом, половые органы обнажены.
Идентификация трупа произведена после получения запроса с помощью дактилоскопической регистрации.
Далеешло описание одежды, обуви, перечень обнаруженных при трупе предметов. Особые приметы...
Дата вскрытия трупа и патолого-анатомический диагноз, из которого следовало, что группа крови головы и группа крови туловища совпадали; линия отчлерения головы от туловища проходила между первым и вторым шейными позвонками, что соотвествовмо выводам Голдобиной. Наконец, установленная при вскрытии причина смерти. Алексей пробежал глазами последние строчки медицинского заключения и почувствовал, что волосы на голове зашевелились. "...Проникающее ножевое ранение в области сердца".
Удар ножом в спину!
Как говорил покойный Хлыбов, за какой конец ни тяни, конца не будет. Алексей походил по кабинету, пытаясь унять взыгравшее воображенье. Потом взялся за оставшиеся бумаги.
По запросу, который он сделал несколькими днями раньше, из ИЦ УВД поступили дополнительные сведения на неопознанные женские трупы за последние три месяца по районам области. Список занял ни много ни мало -- пять страниц машинописного текста. Дата, место обнаружения, примерный возраст, предполагаемое время смерти, рост, телосложение, цвет волос, глаз, форма уха, другие особые приметы, одежда... причина смерти...
