На пятом этаже и подступах к нему толпился народ. Граждане в старых тренировочных и застиранных халатах в основном переговаривались шепотом, кричала одна бабка, эксперты обменивались сухими репликами. На самой верхней площадке, даже не пятого этажа, а выше – перед дверью на чердак, лежал труп молодого мужчины с простреленной грудью. Я с трудом сдержала возглас удивления. По неповрежденному лицу узнала одного из парней, которые совсем недавно охраняли меня и Олега с Толей в некой загородной резиденции. Там он с автоматом ходил, а тут, значит, халтурку решил взять? Использовать навыки, полученные в Афгане, Югославии или Приднестровье и где он там еще успел побывать? Или это не халтурка, а основная работа и на даче он просто отдыхал? Рядом стоял открытый тубус, из которого эксперт в перчатках уже извлек иностранную винтовку с оптическим прицелом.
– Понятые! – крикнул он.
Я быстро набрала по сотовому Пашкин номер и приказала бросить все, ловить такси и нестись на указанное мной место.
Тем временем какой-то мужичонка неопределенного возраста в застиранной майке, обвисших на коленях тренировочных, с испитой физиономией и трехдневной щетиной подошел поближе. За ним следовала дородная дама лет пятидесяти в махровом халате. У нее на голове была повязана косынка, закрывающая бигуди.
– Неужели побриться не мог? – прошипела она мужику в спину.
– Легкая небритость придает мужчине… э… это… – он никак не мог подобрать нужное слово и с надеждой посмотрел на криминалистов. Но те обсуждали достоинства винтовки. Судя по репликам, восхищались немецким качеством.
– Юль, Пашка когда приедет? – спросил знакомый криминалист, верный собутыльник моего оператора. Пожалуй, его больше интересовало, когда Пашка привезет чего-нибудь выпить. – Ты посмотри только, какая прелесть. – Он показал на винтовку. – Интересно бы узнать, как она к нам в город попала.
– А оптика-то отечественная, – вдруг заметил второй эксперт, подходя поближе. – Наши умельцы смастерили.
– Девушка, а вы кто? – визгливым голосом спросила дородная дама. С ее габаритами я ожидала бы услышать низкий грудной голос, а он оказался совсем другим – когда она добавила в него громкости. Со своим мужиком она общалась только змеиным шипением. Татьянины питомцы, кстати, издают более приятные звуки.
– Девушка, – дернул меня сзади за одежду небритый мужичонка. – Скажите моей, что там небритость придает мужчине?
– Шарм, – бросила я через плечо. Правда, про себя добавила, что к этой небритости следует добавить хороший костюм, дорогой галстук и приятный одеколон, но не униформу «хрущоб» и коммуналок и не амбре после недельного запоя, следы которого явно читались у него на лице.
– Во, слышала? – спросил мужичонка у своей. – Шарм у меня. А у тебя нет.
Последовала семейная сцена. Не обращая на нее внимания, я с большим интересом рассматривала винтовку, мне позволили ее сфотографировать и даже специально положили рядом с трупом – «для прессы». Пашка прибыл на удивление быстро (или это нам всем так показалось – на фоне семейного скандала странной пары). Был он только слегка пьян, что обычно у него даже способствует хорошему качеству работы. В сумке позвякивали бутылки с пивом для всей следственной бригады. Следственная бригада это услышала (сквозь шум скандала) и приняла оператора как вернувшегося в семью блудного сына. Нам разрешили снимать все, что душеньке угодно. Наш народ любит заказные убийства, убийство киллера тоже должно понравиться. Или наоборот? Киллеры же у нас – санитары леса. Вообще можно социологический опрос провести после моего репортажа… Подкину идейку Виктории Семеновне. Как раз узнаем точку зрения народа, который, по мнению нашей главной, хочет секса и крови. Хотя, если взглянуть на собравшихся обитателей этого дома… По-моему, они и так живут полной жизнью в своих коммунальных квартирах и им там впечатлений вполне хватает.
– А выстрелить он не успел? – спросила я у следственной бригады.
Криминалисты покачали головами и сообщили: даже распаковать винтовку не успел. Внезапно я выглянула в окно, к которому наконец переместилась. Улица внизу была прекрасно освещена. Открывался обзор на вполне определенную часть города. И известный мне ночной клуб. И парадный вход в него.
В кого ж детина намеревался целиться?
Этим вопросом задавались и все члены бригады. У них не было сомнений насчет того, в каком месте профессиональный киллер собирался поймать жертву на прицел. А судя по винтовочке, он слыл большим специалистом этого дела. И высокооплачиваемым.
– Похоже, или знал своего убийцу, или его прикончил человек, от которого он не ожидал нападения, – заметил сопровождавший меня наверх оперативник: убили парня выстрелом в грудь с близкого расстояния – эксперт обнаружил следы пороха на груди.
– Переодетый под кого-то из жильцов? – подала идею я.
– Что у вас на чердаке? – повернулся оперативник к дородной даме.
– Вообще-то мы там белье сушим, – сообщила она.
Двое членов бригады тут же отправились на чердак, дверь на который оказалась открыта. Дама тут же сообщила на всю лестницу, что чердак должен быть закрыт. Раз открыт – значит, там опять школьники курили или пиво пили. Нет чтобы на улицу пойти. Вечно сидят на чердаке. Гоняешь их, гоняешь – а толку никакого. Я, правда, склонялась к мысли, что на этот раз чердак использовали совсем не школьники. Крикливая бабка хотела прорваться за членами бригады на чердак: там, видите ли, сушилось что-то из ее добра. По всей вероятности, опасалась, что они сопрут ее старые простыни. Но бабку не пустили, сказали: простыней убитого никто накрывать не намерен – для этого имеются черные мешки на молнии, один из которых вскоре привезут на место.
Нашел убитого жилец с пятого этажа. Вышел покурить на лестницу после скандала с благоверной – батюшки, мужик какой-то сверху лежит. Подошел к нему – батюшки, а у мужика вся грудь в крови. Склонился к нему – батюшки, мужик-то мертвый. Ну и пошел звонить в ментовку. Супружница вначале не поверила, побежала смотреть, за ней остальные соседи потянулись. К приезду опергруппы рядом с трупом побывали уже все жильцы. Глядя на кислые выражения лиц членов опергруппы, поняла – никаких следов вообще не осталось. Если и было что-то – теперь все затоптано.
Но неужели сам киллер не предполагал, что привлечет в этом старом доме внимание жильцов? Ведь здесь все наверняка друг друга знают. Мужики пьют вместе, женщины обсуждают сериалы и личную жизнь соседей. И вдруг какой-то незнакомый мужик с тубусом стоит на площадке перед чердаком. Хотя время позднее. И не летний сезон. На чердак уже навряд ли кто-то пошел бы. С другой стороны, кто в состоянии предугадать действия наших людей? У нас ведь как и когда душа попросит…
– Надо в клуб наведаться, – сказал знакомый оперативник. – Ты же там, кажется, уже бывала, Юля? – Он хитро посмотрел на меня. – Андрюха всему Управлению в красках расписывал. С кем ты там лесбиянку изображала?
– Вторая стоит внизу, – сообщила я и добавила: – Персонал клуба будет просто счастлив нас видеть. Тем более с оператором.
– Я не могу лишить их этого удовольствия, – заявил оперативник.
Мы спустились вниз, прихватили ребят из патрульно-постовой службы, чтобы не идти пешком (хотя до клуба было два шага, но зачем идти, если можно ехать), и целой компанией на двух милицейских машинах поехали к нужному зданию. Пашка обещал опергруппе вернуться – а еще лучше если они заедут за нами в клуб. Я поддержала последнее предложение. Не исключала, что нас придется спасать из клуба. Остановились аккурат напротив главного входа, куда собирался стрелять киллер.
Стоило нам притормозить, как из дверей вылетел знакомый лоб (его я впервые видела в женском туалете, но мы так пока и не удосужились познакомиться, вернее, он знал, как зовут меня, а я не знала, как зовут его). Парень прямо спросил мента, сидящего за рулем:
– Сколько, шеф? – «Ну и репутация у милиции, – подумала я, – если у огромного числа наших людей при виде человека в милицейской форме мгновенно возникает этот вопрос» – Извини, давай быстро, а то у нас сейчас такой бардак…
Затем он увидел меня, сидящую сзади. Я исключительно вежливо поздоровалась. Татьяна последовала моему примеру. Пашка приветственно поднял руку, хотя появился тут впервые. Оперативник уже выскочил на асфальт. Другие менты тоже вылезли, правда, с кислыми физиономиями (лишились ребята дохода), затем вылезли мы с Татьяной и Пашка.
Оперативник тем временем выдал скороговоркой речь, сообщив о своей функции защиты жизни и безопасности граждан, и поведал про киллера, после чего даже предложил парню сходить на опознание.
– Так ведь нанимают же посторонних, – родил детина. – Или из другого города. Как же я его опознаю?
– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, – сделал стойку боевого пса опер, – расскажите-ка поподробнее о найме киллеров в нашем распрекрасном городе на Неве.
