Я уже немножко освоился на Унтер ден Линден, в настоящую минуту я сижу у «Бауэра» и пишу тебе. С улицы доносится шум и рёв, который ещё раз подтверждает, что я нахожусь в мировом центре. У меня такое чувство, будто я попал в самое нутро огромной водяной мельницы. Впрочем, эти города с миллионным населением и есть не что иное, как гигантские турбины, которые затягивают людской поток и, высосав из него всю энергию, извергают его обратно. Что за концентрация жизненной силы! Право же, когда слышишь, как дрожит под ногами земля от высвобожденной энергии двух миллионов человек, тебя охватывает поистине возвышенное чувство. Что за чудеса мы сможем совершить в грядущие столетия, когда научимся накапливать энргию, по сравнению с которой всё, чем мы располагаем теперь, покажется не более как детской игрой. Но на сегодня довольно.
1 7 октября
Я снял две комнаты на Карлштрассе, дом 25 (точный адрес: фрау Кумминах, второй этаж, слева). Пока я решил пожить в Берлине. В здешнем оживлении и шуме есть нечто электризующее. Я просто физически ощущаю, как воздух большого города заряжает меня громами и молниями. Пр-р-рекрасно! Как мне хотелось бы ниспослать приличную грозу через Балтийское море домой, на наши курятники. Если глядеть отсюда, наши люди и наш образ жизни кажутся вдвойне провинциальными. Местные жители, начиная с подметальщиков улиц, сделаны совсем из другого теста. И даже наши львы с Эстергаде — в них ведь тоже чувствуется ещё деревня-матушка. А если сравнить нашего лейтенанта с немецким офицером в длинном плаще, с большими огненно-красными отворотами, то первый — прости мне боже! — покажется не более как семинаристом, облаченным в военный мундир.
Сегодня я нанёс визит доктору Натану. Он очень мило устроился недалеко от Кенигсплаца и, хоть и преисполнен горестных раздумий, по-видимому, отлично чувствует себя в своём добровольном изгнании. Встретил он меня чрезвычайно приветливо, но — признаюсь честно — мне не понравился. Я пытался познакомить его с содержанием своей книги, но о технике он явно не имеет ни малейшего понятия. Каждую минуту он перебивал меня нелепейшими вопросами. Он даже не совсем ясно представляет себе, что такое турбина. Весь наш разговор сводился к «что вы говорите?» и «да ну!». Это было для меня большим разочарованием. До чего удивительно, что люди вроде Натана — люди, задумавшие на романтических развалинах средневековья построить новое культурное общество, сами толком не сознают, за какое дело они взялись. Они напоминают мне ту категорию архитекторов, получивших университетское образование, которые могут создать проект, порой весьма внушительный с точки зрения художественной, но совершенно не заботятся о том, откуда брать глину, где обжигать кирпич и о многом другом, и, пожалуй, даже с некоторым презрением относятся ко всем этим вопросам. Тут нужны другие силы. Люди, подобные Натану, только мешают. Я припоминаю, как в одной из тех книг, что ты давала мне летом, — уж не его ли это была книга? — я нашел несомненно справедливое высказывание о том, что истинной предпосылкой для Возрождения в XV веке послужило изобретение компаса, ибо оно сделало возможным открытие Америки и облегчало доступ к богатствам ранее открытых колоний, богатства хлынули в обедневшую Европу, омолодили запуганное попами и монахами человечество, пробудили мужество, энергию, жажду приключений и т. д. Но ведь точно так же, на мой взгляд, и внедрение мощных современных механизмов является залогом грядущего культурного прогресса, а те, кто вещает о будущем, не понимая этого, просто пускают мыльные пузыри на потеху поэтам и другим несовершеннолетним.
19 октября
…Да, я всё ещё не побывал у дяди твоей матери. Я нарочно откладываю этот визит, пока не освоюсь получше с немецким языком. На днях я проходил мимо его виллы на Тиргартенштрассе — это настоящий дворец. Здесь говорят, что дядя «стоит» пятьдесят миллионов. Ты должна помочь мне своими наставлениями, как мне там следует вести себя. Что такое «тайный коммерции советник»? Может, его следует называть «ваша светлость»? И расскажи мне немножко о его семье. У него есть жена (или «супруга»?) и дочь. А больше детей нет?
21 октября
Сегодня зашёл к «Бауэру», и как ты думаешь, кого я увидел? Кто сидел там в разбойничьей шляпе, сдвинутой на затылок, и с узловатой палкой, зажатой между вытянутыми ногами? Фритьоф! Я его едва узнал, он очень постарел за последнее время, борода поседела, веки опухли и покраснели. Но при всём при том у него очень важный вид; даже здесь, в Берлине, он привлекает внимание. Он приехал сюда из-за своих картин, которые выставлены на продажу. Как художник он тоже имеет успех: газеты много им занимаются. Я в этом мало смыслю, но он потащил меня с собой полюбоваться его картинами, и действительно, среди них есть превосходные вещи. Например, несколько больших полотен, изображающих бурю на Балтийском море. И вот, пока я разглядывал эти картины, меня волновала мысль о том времени, когда хорошо закреплённые железные «поплавки» в тысячу тонн весом (ты знаешь о них из моей книги) протянутся вдоль западного побережья Ютландии и, качаясь на волнах, начнут высасывать всю энергию морского прилива. Я даже спросил Фритьофа, не случалось ли ему, когда он сидел на берегу и рисовал эти волны, горевать при мысли о той массе превосходной энергии, которая тысячелетиями пропадала и продолжает пропадать втуне для человечества и его культуры. Но он тут же завёл старые и нудные жалобы о гнусности индустриализации и об осквернении природы. Тогда я спросил у него, неужели ему и в самом деле не импонирует мысль о том, чтобы обратить все эти потерянные лошадиные силы на пользу обществу, послать их по проводам через всю страну, оделить ими все города, провести их в каждый дом, — так, чтобы морские волны пустили в ход машину швеи из Холстебру и раскачали детскую люльку у матери из Виборга. Ты бы посмотрела при этом на его лицо! «Это ещё что? — заревел он так, что на нас стали оборачиваться. — Вы, мерзавцы, хотите превратить моё море в вьючного осла?»
Его не переубедишь. Мне его даже жалко стало, когда я поглядел на него: стоит человек в мягкой шляпе, в развевающемся галстуке, с узловатой палкой, — и возмущается, как дикарь. Я сказал себе самому: «Вот последний художник!» лет через двадцать таких людей будут сажать в сумасшедшие дома, а после смерти их чучела выставят в музее рядом с мамонтом и трёхгорбым верблюдом…
23 октября
Вчера у меня был большой день. Недавно я прочёл в газетах об опытном пуске плотины нового типа, который должен состояться под наблюдением группы приглашенных для этого инженеров возле маленького городка Беркенбрюк, в двух часах езды отсюда. Поскольку мне тоже захотелось присутствовать при пуске, я отправился в датское консульство, твёрдо уверенный, что оно сочтёт своим долгом помочь мне получить приглашение. Но когда я изложил свою просьбу, глаза моего собеседника от удивления стали такими круглыми, каких я не встречал за всю свою жизнь. Ему пришлось даже прислониться к спинке стула, чтобы перевести дух. На его памяти, сказал он, доставали билет в королевский театр одной заезжей актрисе и исхлопотали для каких-то датских учёных право доступа в отдел рукописей, но такое!.. Пожилой мужчина, который вышел из соседней комнаты (вероятно, господин консул собственной персоной), уставился на меня с ещё большим удивлением и по-отечески растолковал мне, что на такого рода любезность не следует рассчитывать в чужой стране, а особенно в Германии, где и вообще-то иностранцев не очень жалуют. Во всяком случае, прежде чем их консульство может что-либо сделать для меня, им необходимо запросить наше министерство, для чего я должен составить письменное ходатайство в двух экземплярах, приложив в нему необходимые рекомендации и свидетельство о сдаче необходимых экзаменов от всех и всяческих учебных заведений, которые я посещал начиная с семилетнего возраста, и т. д., и т. п., — короче говоря, я почувствовал, что снова попал в добрую старую Данию, в заповедное царство бессмыслицы. Тогда я решил попытать счастья на свой страх и риск. Вчера утром я первым же поездом выехал в Беркенбрюк, немедля отыскал главного инженера, который моментально выдал мне пригласительный билет да ещё поблагодарил меня за внимание к их деятельности и предоставил в моё распоряжение все материалы о подготовительных работах.
Попытаюсь объяснить тебе, что я там увидел. Так вот, задача заключается в том, чтобы отремонтировать быки моста, а для этого надо осушить на одном участке русло реки. Сперва хотели просто перегородить реку, как это делают всегда, но здесь слишком сильное течение, и они не смогли бы закрыть плотину, не пустив воду по отводному каналу, а это, при данных условиях, было бы слишком дорого и сложно. Тогда решили (и это-то и есть качественно новое и наиболее интересное), чтобы река сама помогла закрыть плотину: огромный деревянный ящик, соответствующий по размерам отверстию в плотине, спустили в воду с необходимым грузом, а управляли ящиком с берега. Всё сошло превосходно. Когда ящик приблизился к отверстию даже немного раньше, — в плотине что-то подозрительно зашумело, и вода сильно поднялась, но течение всё-таки прибило ящик к отверстию, и он заткнул плотину, как пробка горлышко бутылки. Это была волнующая минута! Мне хотелось бы, чтобы ты своими глазами увидела это. Для полноты эффекта одновременно неподалёку раздались взрывы, — это пробивали временный сток для воды в заболоченное озеро.
