жертва трижды: сперва Фрэнк Ласалль вырвал ее из привычной жизни, потом авария оборвала ее жизнь и, наконец, ее кости вытащили на свет в «Лолите» – в том единственном мимолетном упоминании, спрятанном у всех на виду так, что миллионы читателей едва ли его заметили.
За те годы, что я собирала материалы для книги, мне не раз доводилось спрашивать преданных поклонников «Лолиты», помнят ли они оброненную мимоходом фразу о похищении Салли Хорнер. И все как один отвечали: «Нет». Меня это нисколько не удивило. Если они не заметили этого упоминания, можно ли ожидать, что они осознают, до какой степени сюжет и композиция романа основаны на реальной истории Салли? Но стоит это понять, и забыть уже не получится.
Не существует однозначной аналогии, которая позволила бы уравнять трагическую историю Долорес Гейз с трагической историей Салли Хорнер: ключ к этому замку подобрать не так-то просто. Владимир Набоков слишком талантлив и лукав, чтобы описывать «жизнь как искусство». И все же история Салли, безусловно, один из важных ключей, способных вдохновить критиков на попытки раскрыть тайну. Бесспорно, «Лолита» появилась бы и без истории Салли Хорнер: Набоков более двадцати лет вынашивал это произведение, работал над фрагментами романа и в Европе, и в Америке. Но то, что он все же включил в «Лолиту» историю Салли Хорнер, помогло сделать роман сильнее и живее.
Салли Хорнер невозможно отодвинуть на второй план. О ней нужно помнить не только как о девочке, чью жизнь навсегда исковеркал преступный извращенец. Девочке, пережившей суровые испытания, манипуляции, длительное насилие, которую лишили возможности стать взрослой. Девочке, которую увековечили и навеки заключили в темницу печального и смешного классического романа, точно бабочку, чьи крылья надломили еще до того, как она созрела для полета.
15-летняя Салли Хорнер, лето 1952 года
Послесловие
В августе 2018 года, утром в пятницу, когда до публикации «Подлинной жизни Лолиты» оставалось чуть более двух недель, мне пришло электронное письмо из ФБР. Ничего особенного – лишь фраза «Вы можете загрузить эти файлы» да две ссылки, действительные в течение 48 часов.
Файлы эти я запрашивала больше года назад по Закону о свободе электронных средств информации и давным-давно отчаялась получить ответ. Книга была дописана, отредактирована и готова к печати. Правда, не хватало кое-каких фрагментов, сведений, которые мне хотелось бы раздобыть – о похищении Салли Хорнер и юности Фрэнка Ласалля, – но я смирилась с тем, что вряд ли найду эту информацию: книга вышла бы и без нее. В конце концов, ФБР работает в своем режиме, повинуясь собственным прихотям, и им нет дела, совпадают ли их желания с моими.
Я загрузила файлы, открыла документы: в них оказалось в общей сложности 68 страниц личного дела Фрэнка Ласалля (и еще 40 страниц были удалены). Начиналось все в августе 1948 года с телеграммы, в которой говорилось, что Элла, мать Салли, сообщила в полицию об исчезновении дочери, и заканчивалось в апреле 1950 года, когда Ласалль признал себя виновным; в процессе чтения мне удалось раздобыть недостающие крупицы информации.
В частности, я наткнулась на ничем не примечательную фразу, позволившую разрешить загадку, над которой я билась четыре года. Мне хотелось знать, где был Ласалль в 1937 году, когда познакомился с Дороти Дейр и женился во второй раз: все следы его стерлись. Еще я, как ни старалась, не смогла выяснить подробности пребывания Ласалля в тюрьме Ливенворта в середине 1920-х годов. Проблема заключалась в том, что, как я упоминала в книге, у Ласалля было множество вымышленных имен – общим счетом более двадцати, – так что отыскать верный псевдоним оказалось не так-то просто. Ни один из известных мне не нашелся. Ни Фрэнк Лапланте, ни Фрэнк Уорнер, ни Джек О’Киф, ни Фрэнк (или Гарри) Паттерсон.
Из присланного ФБР файла я наконец-то узнала, под какой именно фамилией он жил тогда: Фрэнк Кэмпбелл. Выяснила и его тюремный номер в Ливенворте: 22217. Узнав то и другое, я тут же отправила электронное письмо Грегу Богничу, сотруднику Национального архива Канзас-Сити. Он, как и я, досадовал, что у нас не получается выяснить, действительно ли Фрэнк Ласалль отбывал срок в Ливенворте. Через два с половиной часа Богнич прислал мне ответ: «Сара! Вот это да! Невероятно! Вы все-таки его нашли! Ни с одной задачей я еще столько не бился. Я проверил его личное дело, это действительно мистер Ласалль».
Через несколько дней мне прислали из Ливенворта личное дело без купюр, и я сразу же поняла, почему Богнич настолько уверен в том, что это именно Ласалль: на первой же странице обнаружился снимок, сделанный в тюрьме. С фотографии смотрел молодой Фрэнк Ласалль.
Молодой Фрэнк Ласалль, фотография из тюрьмы Ливенворт, середина 1920-х. Архив ФБР
Было странно и интересно читать его письма – бывшим и будущим сообщникам, молодой женщине, которую Ласалль некогда знал и чье расположение надеялся вернуть.
Письма задабривали и уговаривали, требовали и льстили. В них не было ни капли юмора. Порой от них веяло откровенной жутью. По одному из них можно было даже предугадать будущее его увлечение малолетними девочками: Ласалль написал в Филадельфию некой Флоренс Йохи, с которой у него некогда, судя по всему, был роман. Себя он в письме называл «папочкой» и признавался, что мечтает посадить ее к себе на коленки. Это письмо он тоже подписал как Э. П. Андерсон.
Словом, личное дело столько же изобиловало ответами, сколько порождало новые вопросы. Теперь я знала, как выглядел Фрэнк Ласалль в молодости, откуда он был родом, но многое оставалось для меня тайной. Когда именно его семья эмигрировала в Соединенные Штаты? Жил ли он в Чикаго или там обитали только его мать и, возможно, сестра? Участвовал ли он в Первой мировой войне? Когда он объявился в Индианаполисе? Кто такая Олив Лэкин, молодая женщина, с которой его арестовали в Гринсберге, штат Пенсильвания, в августе 1923 года: не та ли это «Олли», которую он называл первой своей женой? Что если Джеймс У. Хенсли, участник шайки угонщиков, главарем которой был Ласалль, – тот самый Хенсли, пятнадцатью годами ранее отбывший возмутительно короткий срок за двойное убийство на почве того, что девушка не ответила ему взаимностью? Помимо фактов, меня также интересовало, способны ли поведение и привычки Фрэнка Ласалля пролить свет на то, почему он стал насильником и похитил Салли Хорнер? Однако мне снова пришлось смириться с тем, что
