Его пальцы дотронулись до красноватых линий, оставленных корсетом.
– Почему только вы, женщины, носите все эти хитроумности?
Она перебирала пальцами каштановые волосы на его груди и отыскала его соски, когда он коснулся ее сосков. Прикосновение сожгло ее дотла. Она подумала: а что делает с ним ее прикосновение? Она спросит. Вскоре. Великолепное слово – «вскоре»! Он любит ее, и теперь она может думать о будущем.
Его пальцы спустились ниже и задержались на пупке, погладили живот и остановились на треугольнике черных волос между ее ногами. Предвкушение наслаждения было настолько сильным, что Молли казалось: гигантское дерево упало и лежит на ее груди. Глаза Рубела, полные обожания, удерживали ее взгляд.
С легкой застенчивостью она провела пальцами по его ребрам, будто считая их, скользнула по его пупку и остановилась, почувствовав, как краснеет. Он продолжал смотреть ей прямо в глаза. Его пальцы перебирали кудрявые волоски внизу ее живота. Она опустила свою руку ниже, и в следующее мгновение ее пальцы натолкнулись на горячую и твердую мужскую плоть. Ее глаза расширились, его – умоляли продолжать.
Молли позволила своим пальцам скользить по поверхности его плоти. Стук собственного сердца отдавался у нее в ушах. Увлажненные пальцы Рубела углубились внутрь Молли. Она закрыла глаза, пальцами обхватив член. Рубел застонал. Молли чувствовала, как его плоть пульсирует в ее руке. Она открыла глаза и увидела нетерпение во взгляде Рубела. Смущение охватило ее. Смущение и желание.
– Ты боишься? – спросил он.
Она кивнула.
– Тебе не будет больно, Молли, любимая.
«Не так, как в прошлый раз», – хотел добавить он, но не отважился.
– Я знаю.
– Тогда почему ты испугалась?
– Потому что, мне кажется, ты вспоминаешь о моей близости с Рубелом.
Он нашел ее губы, заставив замолчать. Рубел поцеловал ее глубоким и сильным, влажным и страстным поцелуем. Его язык повторял движения руки, проникшей внутрь тела Молли. Погружаясь, исследуя, его рука продолжала отвечать на страсть страстью.
Молли обвила руками его шею и прижалась грудью к его груди. Ей казалось, что она не сможет выдержать ни секунды больше, но он оторвал губы от ее губ и вместо того, чтобы войти в нее, припал губами к ее груди, продолжая ласкать и возбуждать еще сильнее. Она чувствовала: они падают в какую-то глубокую пропасть, настолько сильно было их обоюдное желание.
Молли так была погружена в свои ощущения, что, когда он вошел в нее, она даже не сразу поняла это.
– Открой глаза, Молли, любимая.
Он входил в нее медленно, постепенно, со всей осторожностью и любовью, не забывая о той боли, которую он причинил ей год назад. Рубел смотрел в ее глаза, он видел, как они наполняются изумлением. Красные пятна выступили на ее щеках, но глаза сияли такой огромной страстью, которую она была не в состоянии удержать. Он двигался медленно, с большим трудом сдерживая свое тело, требовавшее двигаться сильнее и смелее, в постоянном повторении вхождений, пока желание не иссякнет окончательно.
Рубел сдерживался. Молли качалась на волнах страсти и видела его пристальный взгляд. Она знала, что вся пылает не от смущения – от сильных, непередаваемых ощущений, наполняющих ее каждый раз, когда он глубже входит в ее тело. Она чувствовала: он словно бы пронзает ее стрелой золотого солнечного света, воспламеняя все внутри нее, распространяя жар по всей плоти, и, наконец, извергся сверкающий взрыв, который опустошил ее. Молли снова закрыла глаза, исполненная ощущением чуда.
Только тогда, удовлетворив Молли, Рубел позволил себе расслабиться. Это произошло быстро, его тело содрогнулось в сладкой истоме и в блаженстве полнейшего облегчения.
– О да, я люблю тебя, Молли, да, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю…
Молли обнимала его ослабевшими руками, она могла удержать их вокруг его тела, только сцепив пальцы. Он чмокнул ее в нос и усмехнулся при виде ее довольного и счастливого лица.
– Теперь ты ответишь на мой вопрос? Ты выйдешь за меня замуж?
В ответ она улыбнулась:
– Да, о да! Я выйду за тебя замуж.
В лесу рано наступила темнота, подкравшаяся неслышными шагами с шепотом благословения влюбленных и поцелуями легкого ветерка. Опьянев от удивительного ощущения, ощущения чуда, Рубел убаюкивал Молли в своих объятиях, глядя на шатер из сосновых ветвей над головой.
– Если бы кто-нибудь сказал мне, что любить – это так прекрасно, – размышлял он вслух, уткнувшись губами в густые пряди ее волнистых волос, – я бы давно это сделал.
Молли насторожилась. Рубел немедленно пожалел, что сказал это. Для Молли Дюрант слово «давно» означало Рубела Джаррета, обманувшего и покинувшего ее. Было самое время признаться! Он сейчас же расскажет ей правду и покончит с ложью. Ну!
Она уютно устроилась сбоку от него, пальцами перебирая завитки волос на его груди. Он иногда вздрагивал от ее прикосновений, тело еще не расслабилось совершенно.
– Ты любишь меня, не так ли, Молли?
Она втянула носом воздух, как самка, вдыхающая запах самца.
– О да!
– Есть что-нибудь такое в мире, что могло бы убить твою любовь ко мне?
– Ничто на свете!
– Но я так далек от совершенства!
Она нежно поцеловала его в губы.
– Дело в том, что мы с Рубелом почти одно и то же…
Она прикрыла, ему рот ладонью, провела пальцами по его шее и вокруг линии губ, пронзив новой вспышкой томления – томления и вины.
– Я знаю, как сильно ты хочешь, чтобы я забыла твоего брата, Джубел. Теперь, когда я полюбила тебя, может быть, однажды я смогу его позабыть. Но давай не будем говорить о нем сейчас.
Рубел съежился от мысли, что вынужден окончить разговор, с таким трудом начатый.
– Ты не понимаешь, – продолжала Молли, – Рубел обманул меня. Может быть, не словами, но поступком, это точно. Убежав, даже не попрощавшись, он обманул меня. Я думаю, ложь – это самое худшее из того, что порочит человека.
Он теперь не мог сказать ей правду. Только не после этих слов! Рубел боялся. Он решил подождать другого удобного момента и придумать, как лучше признаться во лжи и при этом не потерять Молли навсегда. Но он должен как можно скорее открыть ей правду, он был уверен! Как можно скорее! Он не мог жениться, пока она не узнает, кто он на самом деле.
Молли прижалась к нему, вытянувшись так возбуждающе, что его грудь наполнилась страстным желанием. Молли – его часть, его половина, он просто не может потерять ее.
– Брак! Значит, свадьба? – прошептала Молли. – Поговорим о свадьбе?
– Гм.
Обхватив ее за талию, Рубел приподнял Молли. Она легла на него, ее груди, дразня, касались его груди, низ живота оказался как раз над его возбужденным членом.
