следующий шаг и перевести отношения с бывшей Наставницей в интимную сферу, но ему катастрофически не хватало времени на личную жизнь.
Неспешно обойдя по кругу просторные апартаменты, адмирал полюбовался ночным освещением Койбы, повернулся, и внезапно замер на полушаге.
— Здравствуйте, Филипп, — в центре комнаты стояла молодая волшебница с охапкой свежесрезанных белых цветов. — Вы не рады меня видеть?
Анна была бледна, немного печальна и просто фантастически красива. Материнство придало ее чертам глубину и четкость, она, наконец, повзрослела, но при этом осталась такой же таинственной и отстраненной.
— Я рад безмерно, — Филипп поспешил ей навстречу и почтительно поцеловал протянутую руку. — Как поживают ваши малыши?
— Я не могу ответить определенно, потому что они предпочитают общество моих родителей.
Анна говорила спокойно, в ее голосе не слышалось ни обиды, ни возмущения. Она просто констатировала факт. Косвенно Филипп был в курсе ее семейных дел, поэтому понимающе кивнул.
— С детьми такое иногда случается, но со временем все встанет на свои места.
— Не думаю, что это можно когда-нибудь исправить. Дети еще в младенчестве покинули меня.
— Вы излишне строги к себе, Анна — попытался успокоить ее Филипп, — Я слышал, что различные виды магии иногда конфликтуют между собой. Однажды вашей маме надоест разыскивать непокорных внуков, и она наложит строгий запрет на их перемещения.
— Увы, это не под силу даже Великой волшебнице.
— Неужели? — искренне удивился Бран.
Впервые близнецы Лукас и Элис исчезли из своих колыбелек на третий день после рождения. Некоторое время они бесконтрольно перемещались от одного родственника к другому, повергнув всю семью в состояние паники, а потом, наконец, определились и осели в замке Розы у Джастина и Моны.
— Мама не имеет над моими детьми магической власти, никто не имеет. Их можно уговорить только по-человечески.
— По-моему, это вполне нормально.
Волшебница молча покачала головой, оставила цветы лежать на столе и подошла к распахнутой настежь стеклянной двери. По давней привычке Анна все бытовые моменты оставляла незавершенными. Кто-то другой должен был подбирать, доделывать, устраивать и при этом не попадаться ей на глаза.
— Когда я смотрю на большую воду, то почему-то испытываю тревогу, — сменила она тему разговора.
Изящный женский силуэт едва заметно светился на фоне быстро темнеющего неба, и у Филиппа тоскливо сжалось сердце. Все это время он тосковал не по нынешней Анне, а по светлому образу юной волшебницы, перевернувшей его жизнь с ног на голову.
— А меня этот вид, наоборот, успокаивает. Скоро наступит ночь, но улицы Койбы прекрасно освещены. Вы не желаете немного прогуляться? Мы недавно запустили сеть пунктов питания на открытом воздухе, уже работают концертные и танцевальные площадки.
Анна обернулась и посмотрела на адмирала бездонными зелеными глазами.
— Спасибо за предложение, Филипп, но я не хочу афишировать свой визит.
На первый взгляд, в ее словах не было никакого подтекста, однако Филипп мгновенно напрягся. Он опасался неправильно истолковать цель этого самого визита, потому что Анна слишком любила сюрпризы. Жизнь давно развела их в разные стороны, даже в разные миры, и Филипп больше не пытался с ней увидеться. Он был убежден, что все внимание Анны сейчас сосредоточено на детях, но ей снова удалось его неприятно удивить.
— Из еды у меня только местный хлеб, вино и фрукты, я не ждал гостей…
Глава 5
Николас проснулся от холода. Глаза никак не хотели открываться, и только с третьей попытки ему удалось приподнять налитые свинцом веки. Хронометр на стене показывал раннее утро, окна были закрыты наглухо, в доме стояла какая-то нежилая тишина. Ник пошевелился и невольно застонал. Все болело так, словно он участвовал в массовой потасовке. А может быть, его сбила машина?
С трудом приподняв голову, Ник оглядел свое обнаженное, распростертое на покрывале тело. Странно… Он был полностью раздет, а постель почему-то не разобрана. Что же произошло накануне? Ник немного подождал, но в памяти так ничего и не всплыло. Кое-как выбравшись из постели, он поплелся в ванную в надежде, что горячая вода вернет его к жизни.
После душа и энергичного растирания мышцы обрели некое подобие эластичности, а в голове немного прояснилось. Не настолько, чтобы вспомнились события минувшего дня, но кое-какой порядок восстановился. Прежде чем одеться к выходу, он распахнул настежь окна и совершил набег на свои продуктовые запасы, потому что был зверски голоден.
Ник безнадежно опаздывал к началу рабочего дня, но такое изредка случалось, поэтому он не стал понапрасну суетиться. Спокойно дождался лифта в холле инсулы «Кордилина», поднялся на свой этаж и в растерянности остановился перед запертой дверью.
Что за черт? Неужели он ошибся ярусом? Нет, это точно дверь его конторы. Так почему же на ней нет таблички или хотя бы записки с информацией? Что вообще происходит? И тут Ник нащупал в кармане сюртука электронный ключ, на золотой бирке которого было выгравирована витиеватая надпись: «Каладиум, 73.» Пришлось снова спускаться в подземку и ехать через полгорода в престижный район Форка, где в инсуле «Каладиум» на 73 этаже он нашел, наконец, свою адвокатскую контору.
Оба его помощника уже находились в просторной приемной. Ник на ходу бросил приветствие, прошел в свой кабинет и не увидел, как за его спиной потрясенно переглянулись Синтия Рутвейн и Гастон Реми.
— Что это было? — недоуменно спросил Гастон.
— Не знаю, но определенно ничего хорошего, — Синтия соображала очень быстро. Она покопалась в большой старинной шкатулке, где хранились всякие мелочи, и достала старую именную табличку, которую хранила как дорогой сувенир. — Ничего не предпринимай, пока я все не выясню, Гас.
Подхватив пачку пластиковых распечаток, бывшая помощница, а ныне
