Они увидели в дверях дома свою бывшую воспитательницу. Она ждала их, напряженно вглядываясь в приближавшиеся фигуры.
— Ох, боюсь, что его нравственность подвергнется тяжелым испытаниям вблизи этой изголодавшейся старой девы, — засмеялся Джордж.
— Кто подвергнется испытаниям? — строго спросила француженка.
— Блестящий ученый и хороший человек, который, может быть, окажется полезным в деле развода короля, — пояснила Анна.
— Но духовное лицо с тонзурой, — продолжал дразнить француженку Джордж, стараясь увернуться от шлепка, силу которого он отлично помнил с детства.
— Тем не менее, — рассмеялась Анна, — я уверена, что наша дорогая Симонетта обработает его в наших общих интересах!
Глава 26
— Да нет же, дай мне вон ту простую, отделанную черным шляпу, а не это легкомысленное сооружение! — в раздражении произнесла Анна. — Я, кажется, дважды за сегодняшнее утро говорила тебе, что еду в город на церемонию освящения нового цирка для бедных, а вовсе не собираюсь на бал-маскарад в Гринвич.
Анна опаздывала на торжественную церемонию, и все собравшиеся, во главе с Томасом Кранмером, наверное, уже заждались ее.
Скорее всего, она все-таки совершила ошибку, взяв к себе фрейлиной Друсиллу Гейнсфорд. Сначала с девушкой все было в порядке: она прекрасно танцевала, была начитанна и умела интересно рассказывать. Но в последнее время ее как будто подменили — она стала нерасторопна и крайне рассеянна.
— Что с тобою происходит, в конце концов?! — крикнула Анна, когда Друсилла, сидя на полу и пришивая оторвавшуюся жемчужинку к платью Анны, вдруг сломала иголку.
Друсилла не ответила, но ее голубые глаза наполнились слезами. И Анна, впервые внимательно посмотрев на девушку, увидела белое, как полотно, лицо и темные круги под глазами.
Анна не зря сама была фрейлиной несколько лет. Ее недовольство внезапно переросло в сильное подозрение. Она схватила Друсиллу за руку и рывком заставила встать с пола. Ее острый взгляд скользнул по фигуре девушки.
— Я надеюсь, ты не собираешься обрадовать меня сообщением о том, что беременна? — спросила она железным тоном. Это было бы совсем некстати, тем более что Анна сама потворствовала нежным отношениям Друсиллы и своего конюшего Джорджа Зуша.
Но Друсилла, не поднимая глаз, отрицательно покачала головой.
Анна отпустила безвольно повисшую руку девушки и облегченно вздохнула. Ее маленький двор и без того имел довольно сомнительную репутацию, а скандал такого рода испортил бы ее совсем.
— Тогда в чем дело? — резко спросила Анна.
Девушка залилась слезами.
— О, миледи, книга, которую вы мне дали…
— Книга?! — Ужас охватил Анну. — Ты хочешь сказать, Библия моего брата? О, Боже! Ты потеряла ее?
— Н-нет, еще хуже, — рыдала Друсилла.
Анна отбросила в сторону зеркало, которое держала в руке. Сейчас не было ничего важнее того, что говорила Друсилла.
— Но я предупреждала, чтобы ты никому не показывала ее и берегла как зеницу ока. Перестань ломать руки, Силла, и расскажи толком, что произошло. Ты же знаешь, что это запрещенная книга!
Девушка стояла перед ней, опустив голову.
— Я дала почитать ее моему жениху, — произнесла она с достоинством обреченного на гибель человека.
— Ты дала ее Джорджу Зушу, и он потерял ее. Так?
— У него забрали книгу.
— Украли?
О, Господи! Что может быть хуже? Дело касается ее брата, а охотников за еретиками при дворе хоть отбавляй!
— Ее забрал настоятель королевской капеллы, миледи.
Зная, что ее госпожа терпеть не может глупого лепетания, Друсилла старалась говорить спокойно и членораздельно. Ее испуганное лицо чуть порозовело. Мистрис Анна сердилась на нее, и не без основания, но, кажется, есть надежда, что она поймет то, что произошло.
— Мой жених. Джордж Зуш был так поглощен этой книгой, что не мог оторваться от нее. Он как раз читал историю о богаче и прокаженном. Джордж взял Библию с собой, когда пошел к вечерне, и там, прикрыв ее плащом, продолжал читать. А настоятель, наверное, увидел это. Джордж даже не заметил, когда все разошлись, и продолжал читать, пока настоятель не подошел к нему и не спросил, чем он так занят во время святой службы. И тогда уже было поздно прятать книгу.
— И настоятель забрал ее?
Друсилла с убитым видом кивнула.
— Он был страшно сердит, но в то же время как-то особенно взволнован, — дрожащим голосом сказала она.
— Еще бы ему не быть взволнованным! — мрачно заметила Анна.
Наушники кардинала только и ищут, чем бы скомпрометировать ее, а тут такая находка — ересь среди ее ближайшего окружения!
Когда Маргарэт Уайетт и Арабелла Савайл вошли, чтобы поторопить ее, она отпустила их, приказав прислать к ней Джорджа Зуша.
Видимо, молодой человек дожидался в передней, потому что не замедлил явиться. Он старался держаться мужественно, а увидев плачущую Друсиллу, подошел и взял ее за руку. Он был простым и милым парнем.
— Друсилла призналась, что ослушалась меня и дала тебе Библию милорда Рочфорда, — сказала Анна.
— Клянусь, миледи, это не так! — горячо возразил Зуш. — Я стащил книгу у нее с колен, и, хотя она дралась со мной, как тигрица, и кричала, что вы, миледи, не разрешили никому давать эту книгу, я все-таки отобрал ее.
Анна переводила взгляд с одного на другую. Щеки Друсиллы были теперь пунцово-красными. И Анна смягчилась.
— Ты взял книгу только для того, чтобы подразнить Друсиллу? — спросила она уже не так строго, вспомнив вдруг, как Уайетт когда-то стащил у нее цепочку.
— Она только и делала, что читала эту книгу. А для меня не находилось ни слова, ни улыбки. Поэтому я и отобрал у нее книгу. Я тогда не знал, что это за книга…
Зуш отпустил руку Друсиллы и подошел ближе. В его взгляде не было теперь ни страха, ни растерянности. Он смотрел куда-то поверх головы Анны просветленными радостными глазами и говорил не громко, но каждое слово шло от души.
— Я принес ее в свою комнату и стал читать. Я забыл обо всем. Вы поймете меня, миледи. Вы знаете, что эта книга переворачивает душу. Но я скорее умру, чем допущу, чтобы из-за меня пострадал дорогой вам человек. Вы были так добры к нам… Вы верите мне, миледи?
— Да, я верю тебе. — Повернувшись к Друсилле, Анна приподняла за подбородок ее опущенную голову. — А ты, должно быть, очень любишь его, если решилась обмануть меня, — улыбнувшись, сказала она с нежностью. — Ну и что разволновавшийся преподобный отец сделал с Библией? Как ты думаешь, Зуш? — спросила Анна, в то время как вернувшаяся Маргарэт в последний раз поправляла ее строгий серый наряд.
