— Серафиму определенно нужно будет навестить, — заметил Чезаре, считавший эту версию слишком очевидной, — Но сперва помешать фон Рейлису закончить дело Белого Робина, иначе все, что мы сегодня сделали, пойдет прахом.
— Тогда нам нужно, для начала, найти Лили, — высказала свою мысль сигмафин, — Она ведь, насколько мы знаем, главный козырь в этой игре. Если чудотворица Катерина связана с Робином, то и Лили связана с ним. Да и, насколько я помню, Робин тоже охотился за Лили.
— Да, — согласился Чезаре, — Кем бы она ни была, Лилит ключ ко всему. Впрочем, кое‑кто, кого мы встретим на берегу, знает чуть больше об экспериментах G‑Tech: а значит, как я подозреваю, и о Лилит. Как минимум, кто она такая.
— Ты так много говоришь о том, кого мы встретим на берегу, но ты так и не сказал, кто это такой, — заметила Мария.
— Кеншу Рейко, ученая из Японии и моя давняя знакомая. Именно с ней я договаривался по поводу сигма — проектора. Кроме того, мне известно, что она пыталась использовать 'главный эксперимент G‑Tech' против них же самих, из чего следует, что она знает об их экспериментах явно больше, чем мы…
Через некоторое время баржа остановилась, и Чезаре загрузился в планер, чтобы переместиться обратно в лагерь Интерсигмы. На выходе его встретили уже знакомые майор и Рейко.
— Ну что, я так понимаю, вы нашли то, что искали, — высказал предположение седовласый.
— Сам ты 'что', хамло, — обиделась Мария.
Кардинал лукаво усмехнулся. Относилась эта усмешка скорее к заявлению послушницы.
— Нашел. Благодарю за вашу помощь.
— Материал твой или мой? — сходу спросила Рейко.
Чезаре покосился на майора, но решил, что она не стала бы об этом заговаривать при нем, будь это рискованно.
— Материал, скорее всего, будет мой. Когда добуду.
Он предполагал, что Марии очень пойдет тело Елены фон Рейлис (младшая сестра и напарница господина виконта, амагус — стрелок, класс опасности 'B')… Но с практической точки зрения тело, не успевшее 'примелькаться', создаст куда меньше проблем. И в любом случае, на добычу 'материала' повлияет и то, с кем ему доведется столкнуться в рамках спасения мира.
— Хорошо, пойдём допрашивать Робина.
Рейко направилась к той же палатке, в которой лечила Чезаре.
— Надеюсь, ты знаешь, о чём хочешь его расспросить.
— Расспросить то его более чем есть о чем, и по личному делу, и по общественному… — проворчал он, — Весь вопрос в том, скажет ли он что‑то…
'Как все‑таки неудобно, когда допрашиваемому нельзя отрезать пальцы', — мысленно добавил добрый священник.
— Конечно, скажет, — фыркнула учёная, — Иначе я начну отрезать ему рукава по одному или вырезать стильные дырки на брючинах.
— То есть, его неуязвимость — вещь относительная? — заинтересовался шпион.
— Сигма — проектор не знает неуязвимых, — пояснила Рейко.
— Странно, что ещё не собрали сигма — пушку, которая просто разбирает человека на молекулы, — с восхищением в голосе прокомментировала Мария.
Чезаре кивнул.
— Может, уже и собрали, просто мы не в курсе, — прошептал он в ответ.
— Что? — переспросила женщина, поправляя очки.
— Ничего, — ответила ей гарнитура.
— Неважно, — помотал головой Чезаре, — Ну так что, начинаем?
— Можешь допрашивать его, — сообщила Рейко, распахивая полог палатки.
Оказавшись внутри, кардинал мог увидеть уже знакомый белый гроб сигма — проектора, в котором лежал уже знакомый ему костюм. Не слишком разбираясь в проекторах, шпион поостерегся совать руки в гроб, но подошел достаточно близко, чтобы не пришлось привлекать внимание к содержанию разговора громкой речью.
— Ну что, Робин, — тихо начал кардинал, — Тебе лучше отвечать на мои вопросы, причем без мата, поскольку Мария мало того что дама, так еще и несовершеннолетняя…
Вообще‑то, восемнадцать ей должно было исполниться всего через пару месяцев. Но на эту деталь он предпочел пока закрыть глаза.
— Неужели ты думаешь, что я сообщу хоть что‑то тебе? — поинтересовался плащ, — В конце концов, если я не буду делиться с тобой информацией, это существенно повысит шансы того, что ты услышишь о Её планах непосредственно от Неё самой.
— Думаю, сообщишь, — ответил Чезаре, — Ты уверен в своей неуязвимости, знаю, и в какой‑то степени эта уверенность оправдана: даже я смог только уничтожить носитель… Но и твоя защита не абсолютна. Ты знаешь, где ты находишься?
— Ну, просвети меня, падре, — хохотнул сигмафин.
— Это сигма — проектор, — невозмутимо пояснил шпион, — Вообще‑то эта штука предназначена, чтобы лечить раненых, но при правильном использовании её можно использовать также для пыток и убийств. На сигма — уровне, на который твоя неуязвимость не распространяется.
— Есть одна маленькая тонкость, падре, — фыркнул Робин, — Я не чувствую боли, а полностью уничтожить меня ты не сможешь, пока не найдёшь последнюю перчатку.
Это была неожиданная и неприятная новость. Чезаре не знал, знала ли об этом Рейко, но сейчас это было неважно. Главное было не терять уверенного вида и без потерь времени задействовать план Б. Благо, он уже видел слабое место Робина. Пятая ступень. Гордость.
— И много тебе толку с одной перчатки? Мы оба прекрасно знаем, что ты надеешься, что 'Она' не бросит тебя здесь. Оставляя вопрос о том, станет ли 'Она' беспокоиться ради неудачников, предполагаю, что ты захочешь выбраться отсюда в сравнительно целом виде, а не в качестве бесполезной груды рванья.
— Знаешь, а ведь достаточно, чтобы получилось хотя бы у одного из нас. Победа всех пяти была невозможна: Она уже справлялась у Принцессы. Принцесса сказала, что все пятеро победить не смогут. На что Она надеялась? Всё просто: если победит хотя бы один из нас, общество уже никогда не будет прежним. Уже сейчас вы стоите на грани гибели. Все шесть концепций Принцессы уже сбылись, и если сбудется седьмая, то мир погибнет уже сейчас.
'Шесть концепций Серафимы'. О них давно уже говорили по всему миру, во многих странах предпринимались усилия, чтобы не допустить их исполнения. Если все шесть концепций станут истиной, впору будет строить новые часы судного дня и с ужасом смотреть на минутную стрелку. Первая концепция, наличие оружия массового поражения, была давно. Вторая концепция: нарушение баланса сил, с учётом локального апокалипсиса пяти крупных городов, свершилась. Третья концепция: смерть части лидеров держав. Слишком расплывчато, чтобы с уверенностью сказать, достаточно ли лидеров держав погибло. Четвёртая концепция: несовершенство защиты от оружия массового поражения. С появлением сигмы, никто не знает, что мощней — силовые поля и ПРО или усовершенствованное ядерное и сигма — оружие. Пятая концепция: мировая паника. Именно ее, по — видимому, и создавала Джейд со своими сторонниками: каждый такой катаклизм — это новая вспышка паранойи в отношении сигмы и всего с нею связанного. Шестая концепция: денежный кризис. На самом деле, появление уже пяти концепций или даже четырёх, означало самозарождение остальных концепций.
— И на твоих мечтах придется поставить крест, — заметил Чезаре, — Жалкий неудачник, потерпевший поражение, а потом, когда кто‑то другой добился цели, оказавшийся беспомощным иждивенцем… Ты этого хочешь? 'Её' жалости или презрения?
Проболтался? Или толкает дезу? Будь допрашиваемый человеком, он сказал бы точно; однако у сигмафина не было лица как такового, а голос — не самое надежное средство определения…
— У меня ещё будет шанс отыграться, — 'отмахнулся' Робин, — Впереди сигма — кризис, и с этим вам уже ничего не поделать. Со своими новыми способностями я добьюсь много большего, а моя информация для Неё поистине бесценна.
- 'Информация'? — усмехнулся Чезаре, — Кого ты пытаешься обмануть? Меня или все же себя? Каждый день люди с сигмафинами умирают. Ты думаешь, никто не наткнется на то, на что ты наткнулся случайно?
— А ты разве сам не ответишь на этот вопрос? — усмехнулся Робин, — В чём разница между мной и теми сигмафинами, которые находятся в руках у умирающих вояк.
— В том, что ты ублюдок? — невинно поинтересовался кардинал, — Но не думаю, что ты в этом так уж уникален… В чем же?
Костюм фыркнул.
— Нет мозгов — считай, калека. Если не допедрил сам, хрена с два я тебе раскрою свою маленькую тайну.
— Вообще‑то, технически из нас двоих мозгов нет как раз‑таки у тебя, — заметил Чезаре, — И как раз ты пытаешься придумать 'тайны' из того, что удалось тебе случайно.
В последнее слово он вложил все презрение, на какое только был способен…
— Я смог это 'случайно' воспроизвести. И не раз, — хохотнул сигмафин, — Думаю, этого вполне достаточно.
— И что? — поинтересовался Чезаре, — Ты смог попросту воспроизвести последовательность действий, не разбираясь ни в сути, ни в технологии. Нашел, чем хвастаться!
