Всех миров.
6
– Кажется, лучшего места для жизни не найти, во всяком случае, после крушения Внутреннего мира, заметил Тед. – Не так ли?
– Миленькое местечко, все так, – согласился Эдди. У него возникло, как минимум, тысяча вопросов, и он полагал, что Сюзи с Джейком могли на пару задать еще тысячу, да только времени на вопросы не было. В любом случае, он продолжал смотреть на лежащий внизу чудесный стоакровый участок note 61. Единственное зеленое пятно во всем Тандерклепе. Единственное красивое место. И почему нет? Только лучшее для наших дорогих Разрушителей.
И, тем не менее, один вопрос таки соскользнул с его губ.
– Тед, а почему Алый Король хочет свалить Башню? Вы знаете?
Тед коротко глянул на него. Эдди оценил этот взгляд как холодный, может, даже и ледяной, но внезапно седовласый улыбнулся. А когда он улыбался, вспыхивало все его лицо. Опять же, зрачки переставали быстро-быстро сужаться и расширяться, что могло только радовать.
– Он безумен, – ответил Тед. – Крыша у него съехала полностью. Ездит на знаменитом резиновом велосипеде. Разве я вам этого не говорил? – а потом продолжил, не ожидая ответа Эдди. – Да, действительно красиво. Как бы вы это место не называли, Девар-тои, Большая тюрьма, или Алгул Сьенто, выглядит оно потрясающе. И не только выглядит.
– Все удобства, – согласился Динки. Даже Стенли смотрел на залитый солнцем городом с таким видом, словно его туда тянуло.
– Еда – лучше не бывает, – Тед начал описывать достоинства Алгул Сьенто. – Дважды в неделю – два новых фильма в кинотеатре «Жемчужина». Если не хочешь идти в кино, можно посмотреть фильмы на ди-ви-ди.
– Это еще что? – спросил Эдди. Тут же покачал головой. – Неважно. Продолжайте.
Тед пожал плечами, как бы спрашивая: «А что еще вы хотите знать?»
– Абсолютно астральный секс, прежде всего, – подал голос Динки. – Конечно, симуляция, но все равно невероятно. Я трахнулся с Мерилин Монро, Мадонной и Николь Кидман на одной неделе, – в голосе слышалась гордость. – Мог поиметь их всех сразу, если бы захотел. То, что они нереальные, можно понять, если дышать прямо на них, с близкого расстояния. Когда ты это делаешь, часть, на которую ты дуешь… как бы исчезает. Это нервирует.
– Выпивка? Наркота? – спросил Эдди.
– Выпивка в ограниченных количествах, – ответил Эдди. – Если вас интересует инология, на каждом приеме пищи вас будут ждать новые чудеса.
– Что такое инология?
– Наука о винах, сладенький, – ответила Сюзанна.
Если до прибытия в «Синие небеса» вы были наркоманом, вас отучают от этой дурной привычки, продолжил Динки. – По-доброму. Один или двое парней упирались… – на мгновение он встретился взглядом с Тедом. Тот пожал плечами и кивнул. – Они исчезли.
– Так уж вышло, что новые Разрушители «низшим людям» не нужны, – сказал Тед. – Тех, что есть, вполне достаточно для завершения работы.
– Сколько их? – спросил Роланд.
– Примерно три сотни, – ответил Динки.
– Если точно, то триста семь, – поправил его Тед. – Мы живем в пяти общежитиях, хотя это слово принижает уровень наших жилищных условий. У каждого из нас отдельные апартаменты и с другими Разрушителями мы можем общаться в силу нашего желания, часто или редко.
– И вы знаете, что делаете? – спросила Сюзанна.
– Да. Хотя многие об этом не думают.
– Я не понимаю, почему они не бунтуют.
– Из какого вы когда, мэм? – спросил Динки.
– Какого…? – тут она поняла. – 1964 год. Он вздохнул и покачал головой.
– Значит, вы ничего не знаете о Джиме Джонсе и Народном храме. Если б знали, не пришлось бы долго объяснять. Почти тысяча людей совершили самоубийство в религиозном поселении, которое этот человек-Иисус из Сан-Франциско организовал в Гайане. Они пили отравленный «кулэйд» note 62из большого котла, а он наблюдал за ними с крыльца своего дома и в рупор рассказывал им истории о своей матери.
Сюзанна в ужасе смотрела на него, отказываясь верить своим ушам, а Тед с трудом сдерживал нетерпение. Однако, должно быть, полагал этот разговор важным, поэтому хранил молчание.
– Почти тысяча, – повторил Динки. – Потому что они в голове у них царил сумбур, они были очень одинокими и думали, что Джим Джонс – их друг. Потому что, подумайте об этом, им было некуда и не к чему возвращаться. И здесь та же ситуация. Если бы Разрушители объединились, они стали бы ментальным молотом, удар который вышиб бы Прентисса, Горностая, тахинов и кан-тои в другую галактику. Вместо этого нас всего лишь трое, я, Стенли и любимый всеми суперразрушитель, несравненный мистер Теодор Бротигэн из Милфорда, штат Коннектикут, выпускник Гарварда 1920 г ., член Драматического общества, Дебатного клуба, издатель «Кримсона» и – разумеется! – фи-бета-креппер note 63!
– Может ли мы вам доверять? – вопрос Роланда прозвучал обманчиво праздным, заданным вроде бы для того, чтобы заполнить паузу.
– Вы должны, – ответил Тед. – Ничего другого вам не остается. Так же, как и нам.
– Будь мы на их стороне, – вмешался Динки, – неужели нам пришлось бы носить вот эти мокасины, сделанные из резиновых гребаных покрышек? В «Синих небесах» можно получить все, исключением элементарных вещей. Вещей, которые обычно не кажутся незаменимыми, но которые… в общем, труднее держать порох сухим, когда тебе нечего носить, кроме этих шлепанцев «Алгул Сьенто», скажем так.
– Я все равно не могу в это поверить, – Джейк покачал головой. – Я про то, что столько людей заняты разрушением Лучей. Вы не обижайтесь, но…
Динки повернулся к нему, кулаки сжались, лицо исказилось в яростной улыбке. Ыш тут же занял место перед Джейком, зарычав, обнажив многочисленные зубы. Динки то ли этого не заметил, то ли не обратил внимания.
– Да? А знаешь, что я тебе скажу, малыш? Я обижаюсь. Я чертовски обижаюсь. Ты знаешь, какого это, всю жизнь быть отщепенцем, жертвой всех шуток, Кэрри на гребаном балу?
– Кем? – переспросил в недоумении Эдди, но Динки уже понесло, так что вопрос остался без ответа.
– Там если парни, которые не могут ходить или говорить. У одной девчонки нет рук. Некоторые гидроцефалы, то есть головы у них, как гребаный Нью-Джерси, – руками он показал размеры такой головы, отставив их на два фута от собственной с каждой из сторон. Они решили, что это преувеличение. Потом выяснилось, что нет. – Бедный старина Стенли – один из тех, кто не умеет говорить.
Роланд глянул на Стенли, его бледное, небритое лицо, курчавые темные волосы. И почти что улыбнулся.
– Я думаю, он может говорить, – возразил он и тут же добавил. – Ты носишь имя своего отца, Стенли? Я уверен, что носишь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
