Она еще ему не принадлежит. Ему нужно быть спокойнее и никак не реагировать на эти слова.
“Да, черта с два! Она всегда была моей! С первого дня, с первого вздоха и укола чертовой шпилькой!”
Лекс не собирается отпускать ее. Хватит! Он когда-то дал ей возможность решить все самой, теперь его очередь и никуда она не денется!
— К чему? К твоему приезду?
Кастер смеялся, в следующее мгновение подняв руки вверх.
— Воу! Легче! Нет! Люди! Вы реально невыносимы! Мы друзья, Алекс! Прекрати так смотреть на меня!
***
Чем еще можно было заняться сначала в ожидании, а потом в отсутствие Кастера? Кэш бродила по улицам Крейга, фотографируя его красоты и достопримечательности. Она попробовала сунуться к Марте, но шумной поварихи не было на месте. Снимать кухню без нее было себе дороже. Так можно было сделать работу дважды. Ей этого не хотелось.
“Скорее бы все это закончилось! Тогда, меня отпустит!”
Заказанная чашка кофе была пуста. Кэш собралась уходить. К ее столику подсел мужчина в ковбойской шляпе. Не такой как у Пита в баре у Сэма, не жалкой подделкой, от которой за несколько миль несло сувениркой, а в настоящем стэтсоне. В дополнении к ней шли ковбойские сапоги, джинсы, клетчатая рубашка и галстук поло. В ансамбль не вписывалась теплая парка, делая из него не ковбоя, а ранчера. Незнакомец, если бы только не нормальный цвет лица, очень походил на Микки Рурка. Возраст, морщины, наряд, подтянутая фигура, несмотря на выпирающее пузо, самоуверенный взгляд. Он накрыл ее фотоаппарат своим головным убором, еще раз оглядел стол и подозвал официантку.
— Кофе, пожалуйста. Двойной. Без сахара. Вы будете что-нибудь?
— Нет.
Кэщ поднялась, убирая шляпу с фотоаппарата. Ей не понравилось такое бесцеремонное и вместе вызывающе поведение. Времена сейчас такие, но завтра они изменятся, а вот Кэш останется. Не хочется изменять себе и терпеть кого бы то ни было.
— Сядьте.
От его непререкаемого тона внутри все встало на дыбы, ощерилось и зашипело.
— В другой раз.
Мрачные ребята в распахнутых на груди меховых куртках появились словно по-волшебству, встали полукругом и застыли с самым непримиримым выражением на лицах.
— Мы не знакомы — меня зовут Майк Баркер. Садитесь!
Кэш лишь скривила губы в усмешке. Эти молодчики ей не преграда, а вот их хозяина — это характеризует не с самой лучшей стороны. Что он о себе возомнил, раз передвигается с охраной?
— Сядь я тебе говорю.
Один из лесорубов попытался усадить ее на стул, ухватив при этом за плечи за что получил в челюсть и тут же точный удар под дых. Парень захрипел, попытался схватить ее за куртку, но она оттолкнула его, уперевшись ладонью в голову. К ней попытались подступиться еще двое, но она покачала головой. Этого оказалось достаточно, чтобы они встали на место.
— Ты не так проста.
— Ага.
Официантка с подносом застыла в нерешительности неподалеку, не зная стоит ли подходить к опасному столику или все же остаться на месте.
— Я наверное не так начал.
— Именно.
— Прошу вас присядьте, мисс Кинет.
Кэш выждала несколько секунд, борясь с искушением надеть этот стол Майку Баркеру на голову, затем только села и отказалась от предложенного ей напитка.
— Отзовите ваше заявление.
Он не стал ходить вокруг да около.
— Почему я должна сделать это?
Майк Баркер отставил чашку в сторону, покрутил на месте стэтсон.
“Голова у него будет болеть!” — подумала Кэш.
Это не примета и не суеверие — это проверенный факт. Она проверила его на себе и не раз.
— Потому что я прошу вас об этом.
Кэш смежила веки.
— Разве?
Он не собирался просить, а хотел пригрозить, но потом запоздало осознал, что лучше бы начать по-хорошему.
— Она моя единственная дочь, — он откинулся на спинку стула. — Я не переживу, если она окажется за решеткой.
Потом ему будет плевать. Он и не думает, что будет с его Минди, когда он почит с миром. Может надеется выдать ее замуж за Пэйна? Рассчитывает, что тот будет держать ее в узде?
“Интересно, он способен на это?”
Кэш пощелкала рычажком камеры, то включая, то выключая ее. При мысли о женитьбе остатки хорошего настроения приказали долго жить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы не боитесь вот так встречаться со мной, у всех на виду, в самом популярном заведении этого города?
— Это мой город и мне все равно, что скажут обо мне. Каждый на моем месте поступил бы также.
По его виду было понятно, что никто и ничего не скажет, не взглянет, побоится даже усмехнуться ему вслед.
— Сегодня она подбила своего дружка, чтобы сбить меня, а завтра, подожжет мой дом. По-вашему, это решение проблемы?
— А вы уезжайте. Чем не вариант?
— Так и будет, но в следующем году.
Ей стало тоскливо. То, как вел себя этот человек, говорил, улыбался и даже смотрел говорило о многом. Здесь многие так живут. Они молчат, когда нужно говорить; закрывают глаза и отворачиваются, а потом не находится ни свидетелей, ни очевидцев, ни сочувствующих. Потому что все думают наперед, берегут свои жизни, родных и рабочие места. Мрачно все это и тоскливо.
— Почему бы нам не ускорить события?
Он потянулся к внутреннему карману куртки, достал чековую книжку и взглянул на нее.
— Я так понимаю, что ответ “нет” не принимается?
Он как будто не услышал ее, щелкнул ручкой и приготовился писать.
— Сколько стоит ваша свобода? Нет, ваше решение сняться с якоря?
Кэш думала. Вредность боролась с разумом, который настойчиво шептал ей, что это верное решение и заартачься она сейчас дальше будет только хуже.
— У меня теперь нет машины, — проговорила она.
— Хорошо, я компенсирую ее стоимость. Этого будет достаточно?
Он протянул ей чек. Кэш пробежала глазами по его строчкам и удивилась его щедрости.
— Не понимаете меня?
— Отчего же? — протянула она в нерешительности. — Вы любите ее и в ваших силах помочь ей.
Протяни она сейчас руку и подбери бумажку отступать будет просто некуда.
— Вас когда-нибудь не станет. Вы не сможете вечно оберегать и выручать ее. Я знаю, что нечто подобное уже было и вот опять.
Он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну из них, постучал ею об стол и закурил. Датчики пожарной сигнализации молчали, что говорило о том, что Майка Баркера тут ждут и готовятся к его приходу.
— Не всё ли вам равно?
— Я стараюсь понять вас.
Кэш покрутила чек на месте, прижав его уголок к стеклянной поверхности стола.
— Она повзрослеет, выйдет замуж, родит детей и все у нее сложится. Вы ведь знаете что они помолвлены?
Кэш покачала головой, ощутив что чашка с ядом в ее душе вновь опрокинулась, вылив на внутренности остатки боли. Осадок, самый ядовитый и едкий, что тут же отравил всё.
— А мистер Джонс?
— Вас волнует его будущее?
Нет. Не волнует. Он заслужил все и знал на что идет, подумал о рисках и возможных последствиях. Бобби Джонс не усвоил урок прошлого и поэтому расплатится за свою беспечность или тупость по полной.
— Нет.
— Теперь все серьезней, чем прежде. Моя дочь обязательно поймет это. Она уже осознала это. Ее беда в том, что она слишком импульсивна!
Кэш сомневалась в этом. Ее проблема в том, что Минди не знает цену ошибок. Она не стала произносить это вслух. Она ничего “не понимает” и не имеет права учить жизни кого бы то ни было. Она убрала чек в сумку и прежде чем подняться, проговорила.
— Мне нужно несколько дней, чтобы собраться и предупредить хозяйку. Я не смогу оставить ни дом, ни собак вот так просто.
— Заявление, — напомнил ей Майк. — Когда вы заберете его?
— Завтра.
Майк Баркер не верил ей. Он качал головой, тем самым говоря ей, что так дело не пойдет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сегодня я была у шерифа и уверяла его, что мне ничего не показалось. Завтра, я приду и покаюсь, что просто хлебнула лишнего.
Майк расслабился, кивнул на Брэндона, того самого, что она вывела “из игры” в самом начале их разговора.
