— Веселишься?! Посмотрел бы я на тебя на своем месте! Я понимаю, как это выглядит — глупо, но я думаю об этом.
Он все понимает, но Алекс знает как ведут себя женщины. Они…
— А сегодня, то есть вчера тебя ничего не смутило? Или, по-твоему я для Талиана наряжалась? Или, нет!
Она поднимается на кровати, возмущенная этим смехотворным подозрением и доказательством.
— Когда ты подобрал меня на дороге! Разрушу твою стройную теорию о устройстве мира женщин, но я всегда так одеваюсь!
***
— Прекрати дуться и иди сюда. Кэш!
— Я не дуюсь, а одеваюсь.
Он просто ревнует. Этому чувству нет объяснения и какого-то логического объяснения.
— Для тебя я сделаю исключение.
Из шкафа появляются домашние брюки не то с кроликами, не то с кем-то еще. Он наблюдает за тем, как она медленно натягивает их на бедра, игнорируя в своем домашнем образе всего две детали туалета — бюстгальтер и трусики.
— Но только на сегодня, — она награждает его мрачным взглядом и тянет дверь спальни на себя.
Алекс откидывается на подушки. Он раздосадован случившимся.
— Мы совсем не будем спать сегодня?
Кэш ставит перед ним кружку, с еще кружащимся, перемешивающим молоко и кофе напитком. Она встречает его, слегка смежив веки, но это показная обида.
— А есть ли смысл? Остался час.
Алекс касается губами участка между шеей и плечом. От нее продолжает пахнуть фруктовым садом.
— Извини, но имею право ревновать любимую женщину.
Она поворачивается к нему лицом.
— Нет, ты делаешь выводы о моей испорченности…
Он завладевает ее губами и не дает договорить..
— Так нечестно! — она улыбается ему в губы.
— Никто и не говорил, что после станет честнее.
Алекс переставляет кружки в сторону и садит ее на стол.
— Я рассказала не для того, чтобы ты ревновал.
— Да, знаю я.
Алекс целует ее в висок, а потом возле брови, саму бровь, добираясь до участка между ними.
— Моя интуиция подсказывает мне, что он здесь не просто так и как-то связан с происходящим.
Он давно не слышал об этом ублюдке, знает только, что тот живет в Нью-Йорке, а дальше его попросту не касается. После произошедшего в Гриндевальде он предпочел отозвать свою поддержку его политической кампании и пусть считают его поведение далеким от профессионального, но Лекс позаботился о том, чтобы каждый из скрытых спонсоров узнал о неблагонадежности Тауба. Он не стал вкладывать в него, этого не стали делать и многие другие.
— Ты прости меня за грубость, милая, — Алекс подобрал со стола кружку и сделал небольшой глоток, передавая ее ей, — но с твоей интуицией только угадывать в какой руке арбуз.
— Ты хамло, — проговорила она также просто. — Дай мне встать!
Алекс остался на месте. Она забавно сердится, но он отойдет только после того, как прояснятся некоторые моменты.
— Ты знаешь, что это правда.
Кэш вместо ответа, некоторое время смотрит на места соприкосновения их тел.
— Ты невозможен, Флагер, — говорит она тихо и подтягивает его к себе еще ближе. — В курсе, потому поделилась с тобой, чтобы ты не пришел к каким-то не тем выводам.
Она закрывает ему рот пальцами.
— Я не стану притворяться и делать вид, что я не заметила, что ты несколько раз упомянул Великобританию, Букингемский дворец и еще что-то английское. Клейтона, еще вроде! А-а!!
Предупреждающе восклицает она на его попытку возразить ей.
— Не было ничего ни тогда, ни сейчас. Но если прошлое забыто и тебя не касается…
— Не касается?!
— Именно.
В течении нескольких секунд они сверлят друг друга требовательными и возмущенными взглядами.
— Надо было подойти к нам, если мы с тобой говорим об одном и том же моменте. Мы бы поссорились, я бы кричала на тебя, ты бы бил морду Вэсту, мы бы испортили королевские скачки, навели шума, возможно нас бы занесли в черный список, но не было вот этого всего.
Она обводит взглядом помещение кухни. Алекс согласно кивает. Он много раз думал об этом, но несколько под другим углом.
— Ответь мне ради Христа!
— Нет, — Она тянется к нему и целует подбородок. — Только ради тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Этот жест успокаивает его, но только самую малость.
— Какого черта тебя понесло именно к Вэсту?!
— Я отправилась колесить по Европе, а не к нему! Что ты не спрашиваешь про Эктора, когда я была во Франции?!
— Потому что у него есть Жюльет! Что это за друг такой, что тискает тебя на глазах у всех?!
Она закатывает глаза и прерывисто вздыхает.
— Ну, х***** значит друг, раз не предусмотрел, что ты появишься в парке как раз в тот самый момент, когда ему вздумается разозлить меня своим хамством и бесцеремонным поведением. Я была расстроена и мне не хотелось ничего, чужих прикосновений и новых отношений, как выяснилось и поцелуев тоже. Ты скажешь не позволял себе тоже самое, когда был в гостях у Сиены?!
Замечательно, она еще и сравнивает его с ним!
— Я тебя за задницу не лапал! Я тебя еще раз спрошу, что это за друг такой? Или что не так с тобой?!
Кэш мотнула головой, от последнего вопроса внутренности заволокло жаром, но она знала что не стоит поддаваться этому чувству. Только не сейчас, когда они расставляют все по местам.
— Знаешь, Флагер! Ты просто невозможен. Вот именно, что ты не лапал, а он сделал это. Ты досмотрел шоу до конца?! Нет! Иначе, ты бы видел, чем все это закончилось.
Кэш отталкивает его и соскакивает со стола, направляясь к выходу, сталкивается с Тицидом…
— Доброе утро!
Это не похоже на приветствие, а скорее на шипение.
— Завтрак на печи!
— Вы ведь только вчера объявили себя парой, — говорит ему Кастер, провожая взглядом разозлишуюся девушку.
Из темного коридора слышится шум, тихая брань.
— Не было такого! — доносится рассерженный голос девушки.
Алекс ждет, что она добавит еще что-нибудь, но получает лишь звук хлопнувшей двери.
— Что случилось?
Алекс подходит к окну, отодвигая ткань на окнах в сторону. Стоило ей исчезнуть с кухни, как мигом вскипевшие чувства и эмоции принялись остывать, приходя в нормальное состояние.
— Проясняем последние неразрешенные вопросы.
Глава 35
Глава 35
— Вы из-за этого поссорились?
Тицид закончил возиться с тарелками и кружками, кивнув Алексу на экран телефона. Тот только качнул головой, да продолжил смотреть в окно. Собаки носились по двору, солнечные лучи делали пространство вокруг каким-то особенно чудесным, несмотря на случившуюся недомолвку. Алекс ждал, когда Кэш выйдет из псарни.
— Нет. Она еще не видела его.
Им было некогда. Может быть Кэш забыла о поездке или просто предпочла не вспоминать о ней, отложив все разговоры на потом. Что до него, то он просто увлекся. Хотя, пока он вел машину и шел к ее дому все думал, как расскажет обо всем увиденном и сказанном.
— Что за дом такой?
Тицид громыхнул чем-то, судя по всему, сломал что-то и выругался.
— Как она тут живет?
— Вот и я о том.
Алек оглянулся. Тицид словно подслушал его мысли поздним утром, табурет под ним раскачивался и скрипел, вот-вот должен был развалиться, но от чего-то держался и уходить в вечность не спешил.
— Мой совет: не говори ей ничего.
Он думает об этом последние несколько минут, решает, как будет правильнее. Все существо соглашается со словами Тицида и только какой-то червячок непонятного чувства грызет его изнутри и требует поделиться знаниями с Кэш.
— Она догадалась, что тут не всё так просто, поняла, что мы имеем дело с нечистью, а теперь оставим ее в стороне?
— Так бывает. Ее участие в этом деле закончено.
Алекс отпустил занавеску, оборачиваясь к нему. Не слышит его Кэш! Чтобы она сказала в ответ на это? Стала бы считать его другом и дальше?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но только детективам об этом обычно говорят. Ты же предлагаешь промолчать.
Тицид продолжает разбираться с завтраком, подняв на него строгий взгляд.
— Я предлагаю поставить ее в известность после.
