Саид предупредил, что от северной оконечности Катара — мыса Ракан надо править на высокий остров Халул с маяком. Только я погрузился в крепкий сон, как меня разбудили рулевые. Огни Катара пропали, зато по соседству снова качалась дау, и Рашад крикнул с нее, что Саид настаивает на буксировке. Зная от рулевых, что мы идем точно предписанным курсом, я не мог понять его настойчивости и ответил решительным отказом. После чего выяснилось, что дело не в нас. Волны разгулялись, и дряхлая дау грозила рассыпаться: уже есть течь, они вынуждены непрерывно откачивать воду. Моторное суденышко не может идти так медленно, как мы идем под парусом, а если им кружить около ладьи, волны раздолбают корпус вдребезги. А с нами на буксире дау пойдет тише без ущерба для устойчивости и для мотора. Иначе Саид отказывается продолжать путь.
Вот так номер! Теперь, когда ладья наконец-то слушается нас, наш проводник кипятится, потому что мы против буксировки. Саид нехотя согласился, и дау скрылась из виду. Напоследок Рашад крикнул, что у пего есть предложение: отослать дау обратно на Бахрейн и дальше идти одним. Кое-кто из ребят поддержал его, но Карло и Юрий считали, как и я, что все-таки безопаснее не разлучаться с провожатыми, пока мы не выйдем из этого мудреного залива со всеми его препятствиями и встречными кораблями, да при таких непостоянных ветрах и течениях.
Час спустя дау опять подошла к ладье, и теперь капитан Саид был сама любезность. Он целиком к нашим услугам, готов делать все, что мы скажем. Одна лишь просьба — сообщить ему нашу позицию и расчетное время подхода к острову Халул, поскольку он из-за бесконечного кружения совершенно сбился с пеленга. В лунном свете было видно, что дау изрядно качает; Рашад подтвердил, что «Тигрис» выглядит капитальной пристанью рядом с хрупкой люлькой Сайда. Помпа работала непрерывно. Но хотя спасательная шлюпка дау производила еще более ненадежное впечатление, чем сама старая посудина, Рашад твердо настроился до конца выполнять миссию связного. Конечно, Саиду было бы спокойнее видеть за кормой нашу добротную ладью, но он предпочел оставить все по-прежнему, чем возвращаться в одиночку на Бахрейн. И мы продолжали путь самостоятельно, очень гордые собой.
Море было неожиданно чистым, если не считать изредка встречавшиеся нам деревянные ящики и другие плавающие предметы. Я ожидал гораздо худшего. Время перевалило за полдень, дау давно не показывалась, когда Эйч Пи внезапно крикнул с мостика, что прямо по носу на воде лежит какая-то непонятная белая коробка. Мгновением позже сильный толчок сотряс всю ладью. Перестав слушаться руля, «Тигрис» развернулся кругом, и парус вместе с провисшими длинными шкотами начал нещадно лупить и хлестать все и вся. Несколько секунд продолжался полный сумбур, после чего наш корабль замер на месте, словно пойманный огромной сетью среди моря. Так оно и оказалось. Белая коробка, приплясывая, скрылась под водой; одновременно нас не хуже какого-нибудь морского змея обвил красный найлоновый трос. Одним прыжком Детлеф очутился на боковой связке, закрепил за штаг страховочный леер, свесился за борт и обрубил рыбацким ножом толстый канат, грозивший распороть камышовые бунты, единственный способ спасти рулевые весла и само судно. Красный змей разжал свои зловещие объятия и бессильно закачался на гребнях, пропуская «Тигриса», снова послушного руке Эйч Пи. Надев маску, Детлеф проверил бунты и сообщил, что они не пострадали.
А еще через несколько часов «Тигрис» оказался в окружении настоящих морских змей, в том числе таких же красных, как найлоновый трос. Змеи сопровождали нас дня два. Жуткие твари, длиной с обыкновенную гадюку и окрашенные природой в самые яркие цвета. Сонно качаясь на волнах у наших бортов, они смахивали на куски каната. Но были и такие, что активно плавали, извиваясь по-змеиному. И яд у них есть, притом очень сильный. В районе, через который мы шли, и в Оманском заливе водится двадцать заметно отличающихся друг от друга по окраске и узорам видов морских змей; укус девятнадцати из них смертелен. Правда, они довольно вялы от природы и сами, как правило, на человека не нападают.
Я заранее знал, что мы можем встретить змей, но первая, которую я обнаружил, возникла у самого борта как раз в ту минуту, когда Детлеф, решив принять душ, зачерпнул воды брезентовым ведром на веревке. Змея скользнула в сторону, но Детлеф, услышав мой предостерегающий возглас, решил, что она в ведре, и чуть не свалился за борт к рептилии, однако вовремя узрел ее. У этой змеи была коричневая спина и желтое брюхо, бока украшены черным зигзагом. Следующая была вся желтая в черную крапинку. Некоторые толщиной и окраской в точности напоминали куски красного троса, из мощных объятий которого нас вызволил нож Детлефа. Несколько дней мы не отваживались ни купаться, ни окатываться из ведра, не убедившись предварительно, что вода около «Тигриса» свободна от облюбовавших этот район рептилий.
Выбравшись в ту ночь из рубки, чтобы заступить на рулевую вахту, я увидел, что «Тигрис» окружен огнями, словно в порту. С одной стороны мигал маяк; ночное небо за ним в трех местах было озарено темно-красным отсветом далекого пламени. С другой стороны, совсем близко, пылал газовый факел, освещая наш парус и правую стену рубок. Сверкая огнями, прошел за кормой большой пароход, а впереди виднелся топовый огонь нашей дау. Стало вдруг заметно теплее. Редкие звезды и почти полная луна лихо плясали над парусом, мелькая то слева, то справа от стеньги. Мы достигли острова Халул и теперь пробирались сквозь скопище нефтяных вышек. По расчетам Детлефа, скорость ладьи на пройденном отрезке превышала три узла.
На другое утро мы едва не столкнулись с дау, когда две шипящие волны сбросили нас в одну и ту же ложбину. Саид вернулся известить нас, что помпа капризничает и он намерен править несколько севернее, чтобы зайти для ремонта на остров Сирри. Отыскав Сирри на карте, мы с радостью убедились, что снос не должен помешать и нам подойти к нему. Но если капитан Саид, исходя из нашей нынешней скорости, полагал, что мы будем там до заката, то наши штурманы считали, что «Тигрис» в лучшем случае достигнет Сирри во второй половине следующего дня. Несмотря на столь резкое расхождение в мнениях, мы шли более или менее вместе; дау то забегала далеко вперед, то так же далеко отставала.
Через некоторое время Саид опять подошел к нам и, качаясь на волнах в опасной близости от «Тигриса», передал через Рашада, что мы правим слишком круто к северному ветру. Так мы на Сирри не выйдем, надо спуститься под ветер, потому что остров лежит гораздо восточнее нашего курса. Профессиональная гордость Детлефа и Нормана, прокладывавших курс ладьи, была задета. Они заявили, что капитан Саид явно допетлялся до того, что потерял всякое представление о направлениях.
