Впрочем, до Ребекки неоднократно доходили вполне достоверные слухи о том, что ее знаменитый дед лэрд Финдельберг, известный под прозвищем Законник, в молодости был наделен поразительно утонченной внешностью и пленял своей нехарактерной для лайил красотой каждую встречную женщину, в том числе и благородных эльфийских дам. К сожалению, сама Ребекка запомнила деда отнюдь не соблазнительным красавцем, а преждевременно отцветшим, сгорбившимся от дряхлости и раскаяния стариком, уныло влачащим последние дни своего существования.
Ну еще бы, ведь лэрд Финдельберг прожил долгую и бурную жизнь, будучи современником и ровесником давно канувших в небытие великих героев прошлого – королей Арцисса, Адсхорна и Джоэла. Подумать только, ее дед имел возможность лично лицезреть трех про́клятых королей, а возможно, и общался с ними на равных. Недаром же он стал возлюбленным верховной жрицы Чаншир – младшей сестры короля Джоэла Гордого, будущей бабушки самой Ребекки. Вот так и возник их род, смешавший в себе две крови: людей и лайил. Неправильная семья, наказанная грузом страшной тайны, способной спасти или уничтожить весь Лаганахар.
А ныне, после кончины деда, Ребекка осталась единственной и последней хранительницей этой тайны, с каждым днем тяготившей ее все сильнее и сильнее. И немудрено, ведь на ее долю выпало тяжкое испытание – жить, делая вид, будто не происходит ничего необычного. Это особенно трудно, если на самом деле тебе суждено искупить чудовищные грехи и восстановить попранную справедливость. Ну и как, скажите, вообще можно жить с подобным грузом на душе и совести, если эти грехи – отнюдь не твои?
Ребекка аккуратно застелила кровать – красиво сложила серое солдатское одеяло, отогнув наружу обшитую шнуром кромку, и отступила в сторону, любуясь результатом законченной работы. «Если взялась что-то делать, то делай это хорошо!» – так учил ее покойный лэрд Финдельберг, и теперь, следуя заветам деда, девушка собиралась блестяще выполнить навязанное поручение, которое, откровенно говоря, изрядно ей претило и шло вразрез с ее личными представлениями о чести и долге. Но ведь господ не выбирают, не так ли?
Девушка оделась, заплела в косу свои длинные волосы и взяла с комода медный наголовный обруч, украшенный двумя нитями, заполненными нанизанными на них серебряными колечками. Этим нитям полагалось красиво обрамлять лицо, а число колечек обозначало количество врагов, убитых данным воином. Да, Ребекка была воином, причем весьма искусным и уважаемым в рядах городской дружины, в коей она и служила на протяжении последних пяти лет. В отличие от чистокровных лайил, плохо переносивших дневной свет, Ребекка воспринимала дневное время положительно, правда, она тоже недолюбливала жару и долгое прикосновение прямых лучей Сола к поверхности своей кожи. Поэтому воительница выбрала именно ночную работу, обладая ценным талантом отлично видеть в темноте и передвигаться тише тени.
Кстати, в этих качествах тоже не было ничего удивительного, ведь, согласно древним легендам ее народа, лайил произошли от кошек, а родная стихия всех кошек – темнота, тишина и самые укромные городские закоулки. Будучи очень практичной молодой особой, Ребекка ничего не совершала просто так, а потому привыкла извлекать максимальную выгоду из любого встречающегося на ее пути создания. Участь полукровки тяжела и незавидна, поэтому тут уж волей-неволей приходится учиться не впадать в альтруизм, а также привыкать обходиться без сопливых сантиментов. Откровенно говоря, выгоду можно извлечь из всякого, даже самого никчемного, существа, ибо кровь течет в жилах каждого, включая нищих, больных и уродов. Ведь чужая кровь для лайил – это всегда жизнь.
Нет, в пику своим вечно голодным родичам, Ребекка не настолько отчаянно нуждалась в крови. Но все же и она не могла полностью обходиться без данного напитка, уже через месяц слабея и впадая в беспробудный сон, способный перетечь в тихую безболезненную смерть. Поэтому раз в две недели она охотилась, выбирая для этой цели самые нищие городские кварталы, населенные метельщиками и земледелами. Власти не придавали особого значения естественной убыли населения, сквозь пальцы посматривая на регулярные исчезновения одного-двух плебеев и преднамеренно исповедуя здравый принцип: не суй нос в чужие беды, дабы у тебя не добавилось своих.
Впрочем, Ребекка никогда не переступала допустимую черту относительной гуманности, неизменно избирая на роль своих жертв либо выловленных ею злодеев: воров, обманщиков и прочих прощелыг, либо награждая поцелуем смерти безнадежно больных стариков, и без того готовящихся вскоре перейти в мир иной. Но чаще всего она просто платила им за кровь, предлагая пару серебряных риелей в качестве компенсации за возможность насытиться, чем оказывала неоценимую услугу семьям нищенствующих горожан. Стоит ли упоминать о том, что умирающие старики с готовностью шли на такую выгодную сделку, осознавая, что смерть одного способна стать благом для другого, дорогого тебе человека.
В мире Лаганахара продавалось и покупалось все, включая жизнь и смерть, что значительно упрощало процесс бытия. Но хотели бы вы жить в таком мире?
Воительница с гордостью надела свой воинский обруч и посмотрелась в маленькое, установленное на комоде зеркало. Тусклый свет Уны с трудом продирался сквозь плотные оконные занавески, загадочно очерчивая узкое девичье лицо. Ребекка бережно перебирала колечки, вспоминая: вот это – убитый ею выродок, пожиратель младенцев, несколько месяцев терроризировавший весь Блентайр, а это – насильник молодых девиц из квартала целителей, не избегнувший ее острого клинка. Да, Ребекка имела полное право гордиться своими заслугами, хотя со стороны воспринималась просто еще одной хищной, кровожадной тварью, практически ничем не отличающейся от своих жертв.
Хочешь понять человека – загляни ему в душу и не верь тому, что лежит на поверхности. Наша истинная сущность спрятана глубоко и открывается отнюдь не каждому. И этому ее тоже научил дед, великий знаток самых низменных пороков и наиболее возвышенных качеств, присущих каждому из нас. А еще, даже обладая неоспоримыми достоинствами, все мы не лишены забавных комплексов и недостатков, причем зачастую таких, признаться в которых стыдимся самим себе. Ребекке уже исполнилось двадцать лет, а она еще ни разу не целовалась и вообще – не имела сердечного дружка, внушая подсознательный страх почти всем своим товарищам по службе, сторонившимся непонятной полукровки. Ребекку мучило одиночество…
«Блентайр – город большой и красивый, но при этом консервативный до мозга костей и ханжеский просто до невозможности, – мысленно рассуждала воительница, всматриваясь в свое отражение. – У нас приличной девушке и выйти-то некуда, если только замуж… Но разве найдется кто-нибудь смелый, готовый дерзнуть жениться на полукровке, к тому же внучке самого Финдельберга Законника? Разве что принц! Но куда там, ведь до наших захолустных улочек и кони-то не всегда добираются, а принцы – и того реже…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
