выпрямится». Сделали они так, как им было сказано. Бьёрн идет с Эймундом конунгом и Рагнаром, и подходят они к шатру, и завязывают петлю на веревке, и надевают на древко копья, и накидывают на флюгер, который был наверху на шесте в шатре конунга, и поднялась она до шара, и было все сделано тихо. А люди крепко спали во всех шатрах, потому что они устали от похода и были сильно пьяны. И когда это было сделано, они тянут за концы и укорачивают тем самым веревку, и стали советоваться. Эймунд конунг подходит поближе к шатру конунга и не хочет быть вдали, когда шатер будет сорван. По веревке был дан удар, и замечает тот, кто ее держит, что она дрогнула. Говорит об этом тем, кто должен был рубить, и стали они рубить дерево, и оно быстро выпрямляется и срывает весь шатер конунга, и закидывает его далеко в лес.
Несмотря на то что все огни сразу погасли, накануне вечером Эймунд заметил, где лежит в шатре конунг, поэтому он идет туда и сразу же убивает конунга и многих других. После этого Эймунд взял с собой голову Бурицлава и бежал в лес вместе со своими мужами, так что их не нашли. «Стало страшно тем, кто остался из мужей Бурицлава конунга при этом великом событии, а Эймунд конунг и его товарищи уехали, и вернулись они домой рано утром. И идет Эймунд к Ярицлейву конунгу и рассказывает ему всю правду о гибели Бурицлава. “Теперь посмотрите на голову, господин, – узнаете ли ее?” Конунг краснеет, увидя голову. Эймунд сказал: “Это мы, норманны, сделали это смелое дело, господин; позаботьтесь теперь о том, чтобы тело вашего брата было хорошо, с почетом, похоронено”. Ярицлейв конунг отвечает: “Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам: вы должны позаботиться о его погребении. А что будут делать те, кто шел с ним?” Эймунд отвечает: “Думаю, что они соберут тинг и будут подозревать друг друга в этом деле, потому что они не видели нас, и разойдутся они в несогласии, и ни один не станет верить другому и не пойдет с ним вместе, и думаю я, что не многие из этих людей станут обряжать своего конунга”. Выехали норманны из города и ехали тем же путем по лесу, пока не прибыли к стану. И было так, как думал Эймунд конунг, – все войско Бурицлава конунга ушло и разошлось в несогласии. И едет Эймунд конунг на просеку, а там лежало тело конунга, и никого возле него не было. Они обрядили его и приложили голову к телу, и повезли домой. О погребении его знали многие». После этого «весь народ в стране пошел под руку Ярицлейва конунга и поклялся клятвами, и стал он конунгом над тем княжеством, которое они раньше держали вдвоем».
Однако с устранением Бурицлава проблемы остались прежними: «Прошли лето и зима, ничего не случилось, и опять не выплачивалось жалованье»; поэтому Эймунд принял решение уйти с дружиной к конунгу Вартилаву, который принял их на службу на тех же условиях. Когда Ярицлейв прислал, подобно своему брату Бурицлаву, «просить деревень и городов, которые лежат возле его владений, у Вартилава конунга», между ними началась война, в которой Эймунду удалось захватить в плен супругу Ярицлейва Ингигерд – сообща им удалось заключить мир между братьями. Как сообщается в «Пряди»: «Было объявлено от имени Вартилава конунга, что княгиня будет устраивать мир. Она сказала Ярицлейву конунгу, что он будет держать лучшую часть Гардарики – это Хольмгард, а Вартилав – Кэнугард, другое лучшее княжество с данями и поборами; это наполовину больше, чем у него было до сих пор. А Палтескью и область, которая сюда принадлежит, получит Эймунд конунг и будет над нею конунгом, и получит все земские поборы целиком, которые сюда принадлежат, “потому что мы не хотим, чтобы он ушел из Гардарики”. Если Эймунд конунг оставит после себя наследников, то будут они после него в том княжестве. Если же он не оставит после себя сына, то [оно] вернется к тем братьям. Эймунд конунг будет также держать у них оборону страны и во всем Гардарики, а они должны помогать ему военной силой и поддерживать его. Ярицлейв конунг будет над Гардарики. Рёгнвальд ярл будет держать Альдейгьюборг (Ладогу. – Д.Б.) так, как держал до сих пор.
На такой договор и раздел княжеств согласился весь народ в стране и подтвердил его. Эймунд конунг и Ингигерд должны были решать все трудные дела. И все поехали домой по своим княжествам. Вартилав конунг прожил не дольше трех зим, заболел и умер; это был конунг, которого любили как нельзя больше. После него принял власть Ярицлейв и правил с тех пор один обоими княжествами. А Эймунд конунг правил своими и не дожил до старости. Он умер без наследников и умер от болезни, и это была большая потеря для всего народа в стране, потому что не бывало в Гардарики иноземца более мудрого, чем Эймунд конунг, и пока он держал оборону страны у Ярицлейва конунга, не было нападений на Гардарики. Когда Эймунд конунг заболел, он отдал свое княжество Рагнару, побратиму своему, потому что ему больше всего хотелось, чтобы он им пользовался. Это было по разрешению Ярицлейва конунга и Ингигерд»[446].
Сюжеты «Пряди об Эймунде» в общих чертах напоминают междукняжеские конфликты первой четверти XI в., известные из ПВЛ: борьбу между князьями Новгорода и Киева в 1015–1018 гг. и между князьями Киева и Чернигова в 1024–1026 гг. В то же время целый ряд фактических несообразностей затрудняет установление соответствия между событиями, изложенными в летописи и в «Пряди». Положение осложняется тем, что в последние десятилетия саги воспринимаются как особый вид средневековых источников, в котором переплетаются реальность и вымысел. Все это создает определенные сложности в интерпретации саги, учитывая специфичность этого вида историописания.
Проблемы возникают, как только мы пытаемся идентифицировать действующих лиц «Пряди об Эймунде» с князьями, известными по ПВЛ, поскольку «большинство трудностей с идентификацией этих князей связано с искажениями в начальной части их имен»[447]. Несмотря на это, можно уверенно утверждать, что под именем «конунга Ярицлейва» в саге фигурирует Ярослав Мудрый, известный под этим именем и в других скандинавских сагах. Меньше уверенности возникает при идентификации «конунга Вартилава», которого обычно отождествляют с племянником Ярослава Брячиславом Полоцким, хотя некоторые историки склонны видеть в нем Мстислава[448] и даже Судислава Владимировичей[449], хотя последнее предположение является маловероятным.
Попытка отождествить с кем-то из сыновей Вальдимара-Владимира «конунга Бурицлава»
