— Мы решим этот вопрос раз и навсегда завтра в два, — бросает он бизнесмену, понизив голос.
Мужчина кивает и уходит. Мой взгляд пойман, а мое сердце замирает, когда Сент медленно идет вперед. Прямо ко мне. Он нежно берет меня за руку, и я поднимаюсь. Он провожает меня в свой кабинет. По его ласковому обращению я понимаю, что он знает — я не в порядке.
В своем кабинете он обнимает меня и говорит:
— Дыши.
Я хватаю его за галстук и киваю.
— Ты пришла ко мне, — стонет он мне в ухо, как будто эта мысль его потрясает.
— Всегда, — шепчу я, все еще сжимая его галстук.
— Мистер Сент, — раздается сигнал интеркома. — Пришли на встречу к часу.
Я смотрю, как он уверенно идет к своему столу, и пытаюсь взять себя в руки. Нажимая пальцем, он отвечает:
— Перенеси встречу. Мне понадобится час.
Я отрицательно качаю головой.
— Не надо, правда. Со мной все в порядке. Я просто пришла сказать, что ушла... Я прыгнула.
Я раскинула руки и отвернулась, чтобы посмотреть в его окно. Как прозвучали мои слова. Испуганно? С надеждой?
— Теперь я в свободном плавании.
— Повернись и посмотри на меня, Рейчел, — шепчет он.
Услышав неприкрытую эмоцию в его голосе, я оборачиваюсь.
Не сводя с меня пристального взгляда, он поднимает телефонную трубку и набирает номер.
— Мы отступаем, — командует он и очень медленно вешает трубку. Щелчок.
— Я не хотела мешать, — признаюсь я. — Просто хотела...
— Убедиться, что я сдержал свое обещание, — заканчивает он.
— Да, но... нет. Я хотел увидеть тебя, Сент. Мне всегда хочется видеть тебя, когда я счастлива, или грустна, или... в общем, всегда хочу видеть тебя.
Я наблюдаю, как дюжина эмоций проскальзывает в его глазах.
— Я на все готов ради тебя, Рейчел.
— Я знаю, — бормочу я. И впервые я верю в это на все сто процентов.
Пусть ни один мужчина никогда не поддерживал меня раньше — ни отец, ни брат, ни бойфренд — но теперь я верю, что Малкольм Сент сделает для меня все, лишь бы я была счастлива.
Моя грудь болит от любви.
— Значит, ты отступил?
— Совершенно верно. — Он пренебрежительно пожимает плечами. — На торгах действует условие, юридически обязывающее победителя совершить покупку. Хвастовство обойдется ему в целое состояние.
Мое тело дрожит. Спеша сюда, я не понимала, что, когда я выбросила свои старые вещи, я выкинула свой свитер. Ну как так, Ливингстон?! Кондиционер работает на полную, как во всех ведущих бизнес-корпорациях.
— Я знаю, ты говорил, что я могу работать на «М4», но... — было начинаю я говорить с стучащими зубами.
— Но ты права, нам это не подходит, — тихо признает он, молча изучая меня взглядом. — Я не буду тебя удерживать, Рейчел. Заставлять делать что-то, отчего ты будешь несчастной.
— Ты же знаешь, что я просто хочу... большего. Я собираюсь фрилансить... — Я замолкаю, когда он проходит через свой кабинет к знакомому, девственно белому, гладкому пространству на стене.
Одним щелчком он открывает потайной шкаф и достает оттуда куртку.
— Держи.
— Я не... — Он накидывает ее на мои плечи, и от прикосновения его пальцев к моей шее по спине пробегает дрожь. — Сент, не надо, — говорю я.
Я боюсь, что от его прикосновения упаду замертво.
Он смотрит на меня увлажнившимися глазами, касаясь моих кулонов с буквами у основания горла.
— Почему же не Малкольм? — поддразнивает он меня.
Я вижу, что он пытается сделать меня счастливой, и это заставляет меня любить его еще больше.
— Малкольм, — говорю я с улыбкой. Его глаза светятся нежностью, когда он берет меня за руку. — А теперь пойдем со мной.
— Извини, что тебе пришлось из-за меня бодаться с отцом, — произношу я уже в лифте.
Мы останавливаемся этажом ниже, и Сент говорит двум бизнесменам, собирающимся зайти в кабину, чтобы ждали следующего. Они тут же отступают.
Он смотрит на меня, когда мы снова остаёмся вдвоем.
— Ты выросла без отца. По-твоему, он бы заботился о тебе, ценил тебя, разговаривал бы с тобой. У меня был отец, но каждый раз, когда я бросал мяч, он бросал его дальше, просто чтобы показать мне, насколько я слаб. Каждый раз, когда я что-то строил, он ломал это, чтобы указать на все недостатки в моих планах. Не все отцы поднимают тебя. Некоторые ставят тебе подножку, чтобы ты упал, — он говорит безэмоционально, как будто это всего лишь факт жизни. — Вначале ты стараешься изо всех сил, чтобы показать ему, что можешь. Затем ты делаешь что-то, чтобы доказать уже себе. Пока не наступает день, когда ты просто делаешь то, что можешь. Я делаю это не ради своего отца, не ради него отступил от «Эдж».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Двери открываются на одиннадцатом этаже.
— Я поддерживал тебя, Рейчел.
Я оглядываю дюжину компьютеров, высокотехнологичное оборудование, перегороженные рабочие места по углам. Это похоже на... отдел новостей.
— Вот тут-то и начался Interface. До того, как мы стали корпорацией. Тогда это было лишь идеей, началом. — Он жестикулирует вокруг, и когда я осматриваю впечатляющую комнату, я чувствую, что он смотрит на меня взглядом, который одновременно болезненно нежен и молчаливо задумчив. — Итак, как ты видишь, все здесь пылится и ждет... ждет еще одной замечательной идеи. Еще одного прекрасного начала.
Когда я смотрю на все эти высокотехнологичные компьютеры и хромированные столы, у меня возникает дежавю. Как будто он снова привел меня в здание Interface, где свел с ума одним лишь поцелуем.
— Ты можешь занять этот этаж. Это твое, — подчеркивает он. — Я буду финансировать твой старт. Ты вправе создать свою собственную команду. Выбрать помощников. Все выбирать будешь только сама. И ты сама решишь, где и на какой платформе будешь писать.
Он смотрит на меня с огоньком в глазах и надеждой, как будто хочет увидеть мою улыбку, как будто надеется, что это будет именно так.
— Обязанностей у тебя прибавиться, да. Но ты умная, ты найдешь себе команду. Если ты застрянешь, я уверен, ты найдешь кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Ты сможешь построить свой собственный Bluekin. И даже лучше.
Его взгляд полон восхищения, уважения и любви, отчего я не могу дышать.
О.
Боже.
Невероятной любви. Вот оно. Хочешь того или нет. Готова ли совершить прыжок веры? Что предпочитаю?
Сент прыгнул. Он верит, что я могу сделать нечто большее, чем то, чем я занимаюсь сейчас. Он верит, что получив свободу и помощь в построении платформы, он увидит, как я парю.
Мои глаза немного слезятся, я опускаю голову и пытаюсь вытереть слезу. Он тянется ко мне, и приподнимает мой подбородок, чтобы я на него посмотрела.
Внизу моего живота разливается жар.
— Позволь мне дать тебе это. — Взгляд Малкольма удерживает мой, одновременно меня поглощая. Я никогда не чувствовала такой энергии, которая обволакивала бы мою. Я никогда не видела в его глазах такого чистого, ясного, отчетливого чувства.
В груди начинает покалывать.
— Ты даже не представляешь, насколько я восхищаюсь тобой, Рейчел. — Его глаза светятся силой эмоций. — Ты заботишься о других. Обо мне. Я ценил твои слова раньше, но это... — Он достает что-то из кармана, и я задерживаю дыхание, когда узнаю обложку журнала для статьи, которую я написала. — Это было очень смело, Рейчел. Ты серьезно подставилась ради меня. Ты прыгнула еще тогда. И ты была права. — Он протягивает журнал, чтобы я могла на него посмотреть, а затем кладет на ближайший стол и вновь приближается ко мне. — Это была наша история, но не вся наша история. Это было только начало.
Теперь я открыто плачу.
— Я люблю тебя, Малкольм.
— Неужели?
— Ага, так и есть.
Он обхватывает мою челюсть широкими теплыми ладонями, наклоняет меня к себе и вытирает слезы с моих щек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Когда я услышал это в первый раз, то не мог думать ни о чем другом. Даже когда обрушилось то дерьмо, я думал об этих трех словах. Я уже давно люблю тебя, Рейчел. Еще никогда мне не хотелось отдавать кому-то столько, сколько тебе. Ты хотела, чтобы твой мир останавливался, когда ты со мной. Я могу быть настырным и амбициозным, я буду напирать... но это то, что у нас есть. Давай остановим время, ты и я.
