были заказаны роскошные тисненые обои из Франции. Она немного постояла, поглаживая атласную гладкость перил и окидывая блуждающим взглядом то библиотеку, то гостиную справа. Она улыбнулась, вспомнив, что Филипп настоял на библиотеке, потому что она была в его английском доме. Они привезли с собой несколько книг, но она очень любила читать. Со временем они соберут хорошую книжную коллекцию. Свет, лившийся через цветные оконные стекла по обеим сторонам парадной двери, отбрасывал на нее яркие зеленые, фиолетовые и красные пятна. «Какие красивые окна!» – подумала она. А ведь это была ее идея! По свету она поняла, что небо очистилось и засветило солнце. Она открыла дверь и вышла на крыльцо, где лицом к лицу столкнулась с доктором Рамзи.
Он побагровел от злости.
– Как вы посмели, миссис Уайток! – воскликнул он, схватив свою шляпу и бросив ее на пол. – Я позволил вам вставать через два дня и в своей комнате, а вы уже сегодня и на крыльце! И одна! Позвольте сообщить вам, что вы можете навлечь на себя беду, которая несколько недель будет удерживать вас в постели.
– Я в полном порядке, – возразила Аделина, используя недавно появившийся жаргон.
Он посмотрел на свою шляпу так, словно собрался пнуть ее ногой. Затем произнес, не отводя глаз от шляпы:
– Если вы чувствуете, что способны о себе позаботиться, то сможете сделать это во время следующих родов.
– Следующих не будет, – надменно ответила она.
Он иронически улыбнулся.
– Это говорите мне вы, такая страстная женщина! – Теперь его взгляд был прикован к ней.
– У меня есть муж, который заботится о моем здоровье, – ответила она еще более надменно.
– Он дает вам разрешение игнорировать мои предписания?
– Я поступаю так, как мне нравится!
– Ну что же, сейчас вы должны вернуться в постель.
– Нет.
– Пойдете!
– Вы меня не заставите!
Он схватил ее за руки и развернул к себе. У Рамзи была железная хватка. На мгновение она почувствовала себя беспомощной, затем, навалившись всем весом на его плечо и протянув руку, схватилась за его довольно длинные жесткие волосы.
– Отпустите меня! – задыхаясь, выпалила она.
Он издал возбужденный смешок. Резко вздохнув, он наклонил голову и поцеловал ее в губы.
Некоторое время они стояли неподвижно. Послышались легкие шаги по недавно насыпанному на дорожку гравию, доктор Рамзи поднял свою шляпу и, покраснев еще больше, повернулся лицом к Дейзи Вон. Увидев Аделину, она изумилась.
– Как, миссис Уайток, вы встали? – воскликнула Дейзи. – Замечательно!
– Да, правда?
– Как вы хорошо выглядите! Какой чудесный цвет лица! Не правда ли, доктор Рамзи? – Она пристально посмотрела на него.
– Вполне, – сухо ответил доктор.
Наступила неловкая пауза, нарушенная восклицанием Дейзи:
– Представьте себе, Кейт Базби сбежала с мистером Брентом! Ее отец в бешенстве и говорит, что никогда ее не простит. Как вы думаете, доктор Рамзи, простит он их когда-нибудь?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Думаю, побег – это так романтично. Ничто меня не остановит от замужества с любимым человеком. Я полечу с ним на край света. Кажется, все считают, что мистер Брент – неплохая партия, хотя его состояние сомнительно. Что вы думаете о такой страсти, доктор Рамзи? Держу пари, что вы ее не одобряете.
– Я не в той должности, чтобы судить о чьем-то поведении, – ответил он.
Аделина окинула его смеющимся взглядом. Она прислонилась к каменной стене крыльца, скрестив руки на груди.
– Обоим повезло, – сказала она. – Из них выйдет славная пара.
– Я так рада, что вы так думаете, – согласилась Дейзи. – Но я ждала, чтобы они обвенчались. Даже если я никогда сама не стану невестой, я бы хотела быть подружкой невесты.
– Вы, несомненно, станете невестой, – уверила Аделина.
Из спальни донесся слабый крик. Аделина перевела взгляд с выражением прекрасной персидской кошки, равнодушной, но внимательной к плачу своих детенышей.
– О, милый малыш! – воскликнула Дейзи, бросившись в холл и упав на колени возле кровати. – Ах, милый маленький ангелочек Эрнест!
Она прижала его к своей груди. Но у нее не было ничего из того, чего он хотел. Младенец продолжал плакать.
В следующие несколько недель он процветал и продолжал представлять живой интерес для всего окружения, поскольку поставил печать своего рождения на новом доме. Важность Николаса уменьшилась.
Гасси часто приходилось присматривать за Николасом, развлекая его, пока малыш спал. Несмотря на малолетство, она неплохо с ним управлялась, и он часто выполнял ее приказы. Но если он противопоставлял свою волю ее, она уже не могла с ним сладить. Он начинал кричать и визжать ей в лицо. Николас весил уже больше Гасси и мог оттолкнуть ее, чтобы схватить игрушку или дотянуться до колен матери. Гасси полюбила маленького Эрнеста, но она не любила Николаса. Бывало, он ей очень нравился, но в другое время она хотела бы избавиться от него.
Теплым солнечным майским утром няня усадила Николаса в коляску и поставила ту на траву. Это было недалеко от оврага, мимо которого проходили работники и пролетали птичьи стаи, и зрелище могло его развлечь. В Джалне всегда было на кого посмотреть.
Батрак провел мимо прекрасную упряжку першеронов, недавно купленных Филиппом. Они прошли мимо уверенной мягкой рысью, послушные легкому натяжению поводьев. Николас бросил игру с шерстяным ягненком и подался вперед, словно оценивая их взглядом. Огромные лоснящиеся бока коней вздымались и опускались, звенела яркая металлическая сбруя. Николас увидел, что их буланые хвосты завязаны в узел красными лентами. Он повернул ягненка, чтобы посмотреть, какой у него хвост, и, обнаружив лишь небольшой клочок шерсти, неодобрительно выпятил нижнюю губу. Гасси, сидевшая рядом с ним на маленьком стульчике, подумала, что он вот-вот заплачет. Опытной рукой она принялась катать коляску туда-сюда.
Он несколько обиженно взглянул на нее. Он не хотел, чтобы его катали. Он хотел выбраться и прогуляться. Николас попытался отстегнуть удерживавший его ремень.
– Нет, нет, – сказала Гасси. – Непослушный.
Она встала и взяла его руки в свои. Это привело Николаса в ярость. Он сверлил ее взглядом и вырывался. Она подумала, что толкнет коляску, чтобы его успокоить. Земля была ровной и гладкой, и коляска ездила легко. Ей доставляло большое удовольствие толкать коляску, хотя няня строго-настрого запретила так делать.
Но Николас был крайне недоволен. Он не мог забыть, как она держала его руки. Он выбросил ягненка из коляски, повалился на спину и принялся брыкаться. Гасси с большими усилиями притащила коляску к месту, где на краю обрыва стоял поднятый из оврага запакованный рояль.
– Хорошее пианино, – сказала она. – Гасси будет на нем играть. – И добавила: – А не Николас.
Он не
