- Очень милая собака, — заметил Оргул, срезая кожицу с другого яблока большим красным ножом. — Где ты с ней встретилась?
Эслинн догрызла сочный фрукт и, подняв глаза на чародея, произнесла с набитым ртом:
- Она фама за мной прифла, — девочка вытерла губы рукавом. — Я её не звала.
Псина завиляла хвостом, словно понимая, что речь идёт о ней. Эслинн ласково погладила её по голове и улыбнулась. Эта собака почему-то напоминала ей Анитру, и девочка не раз ловила себя на мысли, что именно так и называет свою питомицу.
— Это Красная Собака присматривает за тобой, дитя, — прошептал Оргул, и Эслинн удивлённо посмотрела на мужчину.
— Красная Собака? Но… зачем ей это нужно? — девочка не привыкла, что кто-то так спокойно говорит о боге, словно знает его давным-давно. Учителя в Академии упоминали, что некоторые волшебники были способны общаться с Четверыми, но для этого требовались десятки лет упорных тренировок. Насколько же силён был Оргул, раз так спокойно говорил об этом?
— У Красной Собаки может быть много причин, — Оргул пожал плечами, убирая нож обратно в чехол и снимая нижнюю часть маски, прикрывавшую губы. Эслинн увидела, что кожу его и там покрывали ожоги, и испуганно сжалась в комок, представляя, что может быть выше. Но Оргул совершенно не обратил внимания на испуг девочки и откусил от отрезанной кожуры кусочек. — Ты огненный маг. А Красная Собака — символ огня.
Эслинн об этом не подумала. Действительно, каждый из Четверых являлся символом одной из стихий. Это говорили и учителя в Академии. Но девочка не понимала, какая связь была между ней и Красной Собакой.
— Как вы узнали? — удивлённо спросила волшебница, и Оргул, подняв руку, обгорелым пальцем ткнул её в лоб.
— От тебя исходит сила Огня. Я почувствовал это и пришёл тебе на помощь. Адская Гончая сказала мне, что я должен спасти тебя.
Эслинн испуганно отстранилась и потёрла лоб, который теперь неприятно жгло. Слова чародея пугали девочку, и она не знала, как ей реагировать. О чём он вообще говорил?
— Что вы хотите от меня? Зачем вы спасли меня? Мне страшно, — Эслинн впилась пальцами в шесть рыжей собаки, но та невозмутимо лежала у неё на коленях, лениво повиливая пушистым хвостом. Бесстрашие зверя передалось волшебнице, и она, глубоко вдохнув, быстро успокоилась. До выхода из пещеры было рукой подать, и Эслинн достаточно было только вскочить на ноги и сделать несколько шагов, чтобы вырваться из логова чародея. Но под пристальным взглядом Оргула волшебница вдруг почувствовала, что не хочет покидать это место. Оно было пропитано какой-то древней мощью, манившей и притягивавшей к себе.
— Красная Собака сказала, чтобы я передал свою мудрость тебе, — продолжил Оргул, доедая яблочную шкурку. — Я слишком стар и слаб, чтобы управлять мощью Огня. А ты молода. Сердце твоё горячо. Пламя в руках твоих будет опасным оружием. Ты сможешь превзойти всех волшебников в Сангенуме. Ты хочешь стать сильной?
Эслинн насупилась и уставилась себе под ноги. Сильной… После смерти Анитры девочка не раз задавала себе этот вопрос. Если бы она была сильнее, то смогла бы заранее почувствовать приближение врага? Смогла бы защитить своего друга? Чудовищные голоса постоянно шептали пугающие вещи и не давали волшебнице спать. Если бы Эслинн стала сильной… она, несомненно, уничтожила бы всех этих волколаков. Проклятым детям Луны не место в этом мире.
— Я хочу стать сильной… — прошептала девочка, наклоняясь к Оргулу. Мужчина расплылся в широкой улыбке и вложил что-то в руку Эслинн. Когда волшебница разжала пальцы, она увидела на своей ладони кроваво-красный рубин.
- Тогда оставайся здесь, малышка. Оставайся, и ты станешь послушницей Адской Гончей. Тебе некуда идти — я поделюсь с тобой своим домом. Тебе нечего есть — я разделю с тобой свою пищу и воду. Оставайся, и ты станешь послушницей Огня.
«Иди ко мне, девочка! — вновь прошелестел в мыслях девочки голос, который она услышала у входа в пещеру. — Ты ведь хочешь силу?»
От этого голоса исходила странная сила. Тёмная. Пугающая. Эслинн слышала от учителей о Красной Собаке больше, чем следовало бы знать обычному волшебнику. Когда-то давным-давно Красная Собака была одной из Первых богов и входила в Великий пантеон. Она звалась Адской Гончей и олицетворяла Безумие. Не было зла, сильнее её. Люди до сих пор боялись произносить имена Первых богов вслух. Но не Оргул. Он говорил так уверенно, что Эслинн почувствовала непреодолимое желание прикоснуться к этой таинственной истории, узнать, кем же были они, боги Великого пантеона. И кем была Адская Гончая, чей голос так отчётливо звучал в её мыслях.
Рыжая собака подняла голову и пристально посмотрела на Эслинн своими тёмными мудрыми глазами, словно ожидая ответа. Девочка положила руку ей на морду и, осторожно погладив по носу, улыбнулась. Теперь волшебница чувствовала, как огонь разгорался в её сердце — как и говорил Оргул. Неужели она была какой-нибудь избранной? Может, её послали сами боги? Тёмные боги…
— Я хочу стать сильной, — повторила Эслинн, продолжая мягко гладить собаку по голове. — Я хочу стать послушницей Огня.
* * *
Победоносный нетерпеливо захрапел и принялся рыхлить копытом заледенелую землю. Пар клубами валил с боков разгорячённого галопом коня, и Алак беспокоился, как бы на таком морозе с жеребцом ничего не случилось. Сам юноша кутался в тёплый плащ из волчьей шерсти, но даже ресницы уже успели покрыться инеем. Тяжёлый железный венец, украшенный тремя лазуритами в цвет перьев Грозохвоста, постоянно съезжал на лоб, и Таодан раздражённо пытался устроить его на своей голове поудобнее.
— Корсаки только того и ждут, что мы атакуем справа, — прозвучал голос откуда-то из-за спины юноши. — Мы должны постараться перехитрить их. Вы слушаете, молодой господин?
Алак вскинул голову и обернулся. Грам Ловарс, сидевший на своей серой кобыле, вопросительно смотрел на Ворона. Юген верхом на чёрном тяжеловозе пристроился справа от Таодана и лишь молча ухмылялся каким-то своим мыслям. Алаку до сих пор непривычно было смотреть на этих двоих сверху. Нет, это было не из-за того, что могучий Победоносный возвышался над другими лошадьми примерно на голову. Молодой Ворон теперь был императором.
Он до сих пор не мог понять, как всё это произошло. Словно переворот в Фабаре был страшным сном, ночным кошмаром. Когда толпа ворвалась в замок и потребовала у тигриного князя сдаться, Грам Ловарс ещё пытался сопротивляться. Он громко кричал и размахивал мечом. Но увидев с Алаком настоящего живого врана, Тигр тут же объявил, что готов отречься от трона. Таодан ничего не успел сказать, как его уже объявили новым императором. Люди вокруг славили Империю Ворона и кричали, что настала новая эпоха возрождения и покорения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
