— Ух ты, саранча! — Бельвас схватил миску насекомых в меду и захрустел ими.
— Это очень вкусно, — сказал Гиздар, — попробуй, любимая. Ее обваливают в пряностях, а уж после в меду, чтобы придать ей и остроту, и сладость.
— Теперь понятно, отчего Бельваса прошиб пот. Я удовольствуюсь финиками и фигами.
Напротив них сидели Благодати в разноцветных одеждах — в середине выделялась зеленым островком Галацца Галар. Великие господа Миэрина занимали красные и оранжевые сиденья; женщины прятались от солнца под покрывалами, мужчины уложили волосы в виде рогов, растопыренных пальцев и пик. Лораки облачились в токары индиговых и лиловых тонов, Пали предпочитали бело-розовую полоску. Юнкайские посланники в желтом, каждый со своими рабами, разместились в соседней ложе. Чем выше ряд, тем ниже был статус зрителей: черные и пурпурные скамьи на самом верху занимали вольноотпущенники, наемники — капитаны бок о бок со своими солдатами — сидели чуть ниже. Дени разглядела среди них коричневое лицо Бурого Бена и огненно-рыжие баки Красной Бороды.
Гиздар встал, воздел руки.
— Великие господа! Моя королева оказывает нам честь в знак любви к своему народу. С ее милостивого соизволения я возвращаю вам наши боевые искусства. Пусть королева услышит, как ты любишь ее, Миэрин!
Тридцать тысяч глоток взревели разом. Выкрикивали не имя, которое мало кто мог правильно выговорить — для выражения любви существовало другое слово.
— Миса, миса, миса! — ревел амфитеатр на древнем языке Гиса под топот и хлопанье ладоней по животам. — Матерь!
«Я вам не мать! — хотелось закричать Дени. — Я мать ваших рабов, мать каждого юноши, умиравшего на этом песке, пока вы лакомились обвалянной в меду саранчой».
— Слышите, как они любят ваше великолепие? — прошептал ей на ухо Резнак.
Не ее они любят, а свои зрелища. Когда крики начали затихать, Дени села и попросила Чхику налить ей воды. В горле пересохло, хотя их ложа находилась в тени.
— День откроет Храз, — пояснил Гиздар. — Такого бойца у нас еще не бывало.
— Бельвас был лучше, — возразил королю Силач.
Высокий Храз, миэринец простого рода, носил посередине головы узкую полоску черно-рыжих волос. Копье другого бойца, чернокожего с Летних островов, некоторое время удерживало Храза на расстоянии, но вскоре он проскочил под копьем, убил противника своим коротким мечом, поднял над головой вырезанное сердце и откусил кусок.
— Храз верит, что сердца храбрецов дают ему силу, — сказал Гиздар. Чхику промолвила что-то в знак одобрения. Дени однажды съела сердце коня, чтобы сын, которого она носила, стал сильным, но это не спасло Рейего, убитого колдуньей во чреве матери. «Три измены должна ты испытать». Мейега — первая, Джорах — вторая, Бурый Бен — третья… стало быть, это всё?
— А это Пятнистый Кот, — говорил Гиздар. — Посмотри, как он движется, моя королева: поэма на двух ногах, да и только.
Для ходячей поэмы Гиздар подобрал противника ростом с Гогора и толщиной с Бельваса, но медлительного. Кот перерезал ему поджилки в шести футах от Дени; тот рухнул на колени, а Кот уперся ему в спину ногой, запрокинул голову и рассек горло от уха до уха. Красный песок впитал кровь, ветер — последние слова. Толпа встретила смерть бойца одобрительными криками.
— Плохо дрался, хорошо умер, — сказал Бельвас. — Силач не любит, когда визжат. — Умяв всю саранчу, он рыгнул и хлебнул вина.
Бледные квартийцы, черные летнийцы, меднокожие дотракийцы, тирошийцы с синими бородами, ягнячьи люди, джогоснхайцы, мрачные браавосцы, полулюди тигровой масти из джунглей Сотороса — они собрались со всего света, чтобы умереть на Арене Дазнака.
— Вот этот многое обещает, — сказал Гиздар про лиссенийского юношу с длинными белокурыми волосами, но противник ухватил его за локоны, согнул и выпотрошил. Мертвым лиссениец казался еще моложе.
— Совсем еще мальчик, — вздохнула Дени.
— Шестнадцать уже исполнилось, — возразил Гиздар. — Взрослый мужчина, имевший полное право рискнуть своей жизнью ради славы и золота. Дети на арену, согласно мудрому указу моей королевы, больше не допускаются.
Еще одна маленькая победа. Осчастливить свой народ Дени не в силах, но, быть может, способна уменьшить его несчастья? Поединки между женщинами она тоже хотела запретить, но Барсена Черновласая заявила, что вправе распоряжаться собственной жизнью с мужчинами наравне. Не по душе Дени были также потешные бои между старухами, карликами, калеками: чем беспомощнее бойцы, тем смешнее. Но Гиздар сказал, что правителей, смеющихся вместе с подданными, народ любит больше — и не хочет же она, чтобы старухи и карлики голодали?
Обычай отправлять на арены преступников Дени оставила в силе, но с некоторыми ограничениями. «Посылать в ямы позволительно только убийц, насильников и тех, кто замешан в торговле рабами. К ворам и неплательщикам это не должно применяться».
Разрешила она и животных. Слон у нее на глазах расправился с шестеркой красных волков. В следующей стычке бык и медведь, истерзав один другого, издохли оба.
— Мясо не пропадет, — заверил Гиздар, — мясники сварят из него суп для голодных. Всякий, кто придет к Воротам Судьбы, получит полную миску.
— Хороший обычай, — одобрила Дени. Один из немногих в городе Миэрине. — Его отменять не будем.
После звериных боев состоялась целая битва: шестеро пеших со щитами и длинными мечами против шестерых конных с дотракийскими аракхами. Пешие были в кольчугах, конные без доспехов. Всадники, пользуясь своим преимуществом, затоптали двух противников и отсекли ухо третьему, но пехотинцы принялись за коней и скоро перебили их вместе с наездниками, к большому неудовольствию Чхику.
— Это не настоящий кхаласар, — заявила она.
— Из этого мяса, надеюсь, суп не станут варить? — сказала Дени, глядя, как убирают трупы.
— Как же, — ответил Гиздар, — а конина?
— Конина с луком делает человека сильным, — вставил Бельвас.
Следующей выступала первая потешная пара: карлики, предоставленные кем-то из юнкайских гостей. Один сидел на собаке, другой на свинье. Их деревянные доспехи спешно разукрасили оленем узурпатора Роберта Баратеона и золотым львом Ланнистеров, не иначе чтобы угодить королеве. Бельвас скоро начал давиться от смеха, Дени улыбалась через силу. Карлик в красном скоро упал со свиньи и стал гоняться за ней, а другой, на собаке, скакал следом и лупил пешего по заду деревянным мечом.
— Очень забавно, — бросила Дени, — однако…
— Терпение, дорогая, — сказал Гиздар. — Скоро львов выпустят.
— Львов?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
