на четвереньки, успокаивающе поглаживая по спине.
— Руки и ноги смещать за пределы подушки нельзя, — обманчиво мягким тоном устанавливал правила Лев. — Ты очень красивая, розовенькая вся.
Мужчина не особо приветствовал ее разговорчивость во время сессии, молчаливой покорности обычно достаточно. Можно отвечать на вопросы и издавать самые разные звуки, в остальном отвлекать не стоит.
Лев погладил ее еще, щелкнула крышка флакона со смазкой, ее нетронутого кружочка коснулся влажный указательный палец, прожимая, заставляя впустить внутрь и медленно погружаясь. Ника не специально, непривычный организм действовал сам, попка поджималась, пыталась зажать его внутри, запретить двигаться. Реакции казались неправильными, спа-салон сделал свое черное дело и из расслабленного состояния в полную боевую готовность ей немедленно не вернуться. Она приняла его полностью, слегка застонав. Мужчина выждал с минуту и начал двигать пальцем, имитируя движения вперед-назад. Маленькая пробка, еще по дополнительной смазке, показалась ей совсем неощутимой после пальца. Лев опробовал пальцами другое свободное отверстие, обхватил свой ствол, направил головку в мягкое и двинул бедрами. Ника не ожидала сильного толчка, одна ее рука слетела с подушки и тут же вернулась обратно.
Лев заметил, прищелкнул языком. Накажет, подумала Ника, но не рассчитывала, что он вынет из нее член, вызвав чувство пустоты и незавершенности. В воздухе свистнул стек, без всякой жалости припечатав Нику поперек ягодиц, пять раз подряд. Снова толчок. Ника держалась крепко, казалось, короткие ноготки вонзила по самые корешки в грубую кожу подушки, удары показались не такими удручающими, чем очередная потеря члена вожделенного мужчины. Крохотная пробка давала странный эффект, она чувствовала ее, при проникновении во влагалище, получалось теснее. Терновский выбрал жесткий ритм, правильно выбрал, хорошо. Ника старательно держала позу, не подавалась вперед, словно избегая его ударов, нет, ее устраивало. Она начала подниматься по хрустальным ступеням лестницы, ведущей прямо в обложенные пухлыми грозовыми тучами небеса, выше которых звезды, заходящееся сердце, маленькая смерть. Только Лев не был настроен позволять ей заглянуть за облака, не теперь. Она снова его потеряла, пульсируя и истекая, дрожа от нетерпения и прикусывая язычок, единственный способ не начать умолять, настаивать. Пусть сам решит когда.
Она скользкая сзади и спереди, Лев извлекает из нее плаг и касается немного растянутого отверстия концом вещицы покрупнее. Принять вторую пробку оказалось непросто. Лев не толкал напрямую, а словно вкручивал плаг по спирали. Ника настолько увлеклась происходящим, что начала перебирать коленями по поверхности табурета и одно колено соскользнуло вбок.
— Непослушная, — упрекнул ее Терновский.
Пробка погрузилась по основание, прерывать этот процесс в середине он бы не решился, момент проникновения можно потерять, сфинктер сомкнется, вернувшись в привычное положение, и тогда придется начинать заново. Оставил ее. Ушел в гардеробную и принес наручи на руки и ноги с четырьмя карабинами. Лев посадил ее на колени, давая передышку от прежней позы, обвел ее запястья кожаными ремнями, затянул не слишком плотно и застегнул на пряжки. Ника совершенно не сопротивлялась, покорно подавала руки, глаза скромно опустила, не поднимая к его лицу.
— Все хорошо, моя девочка? — благосклонно затребовал обратную связь доминант.
— Да, пожалуйста, продолжай, — мгновенно подтвердила девушка, не собираясь его останавливать, постепенно погружаясь в неспешное мучение нынешней сессии.
— Я не ослышался? — возмутился Терновский.
— Пожалуйста, продолжайте, Лев Николаевич, — вспомнила о манерах Ника, немного опоздав.
Ноги он ей окольцевал под коленями, между ножными браслетами тонкая цепочка. Оказалось, в табурете прячутся кольца, на каждом конце и в середине. Льву пришлось приложить физическую силу, чтобы вдеть в них открытые крюки карабинов, четвертый не понадобился. Ника не могла занять правильную позу, ноги тянуло, она балансировала и рисковала завалиться на бок. Терновский помог ей удержать равновесие.
— Колени заведи сильнее под живот, — диктовал сверху Лев. — Будет удобнее, обопрешься на большую площадь, и попка твоя мне вся раскрыта, замечательно подана.
Ника встала, как сказано, он подсказал ей совершенно верно, девушка восприняла помощь с глубокой благодарностью, и она не рассеялась, когда на беззащитно выставленное мягкое место снова начал прилетать прут стека. Пять за упущенное колено и еще пять за неверное обращение. Он сам обозначил. Ягодицы расчерчены прямыми розовыми полосами, между ними виднеется сверкающий камень. Лев погладил графические штрихи собственного исполнения, спустил руки ниже на бедра, большими пальцами раздвигая нижние губы, открывая ее для себя, вошел, остро чувствуя давление плага через стенку. Ника так высоко вскрикнула, что побоялся ее упустить, пришлось покинуть гостеприимное для него, теплое местечко. Кончит она с его членом в попке и никак иначе.
— Пожалуйста, пожалуйста, — утопая в меду вожделения, Ника перестала себя контролировать, слова вылетали против ее воли и даже сознания.
Терновский охотно склоняет слух к ее мольбам, раскачивает навершие металлической капли, заполняющей ее анальное отверстие. Пробка выходит с трудом на самой своей широкой части, дальше легче. Лев успел сменить презерватив и налить смазки в ладонь. Большая часть ушла на промежность Ники, остатками смазал себя по всей длине.
Шло медленно, тут тоже не следовало поршнем долбить вперед-назад. Нужно подкручивать бедрами, не торопиться. По спине девочки, особенно вдоль позвоночника мелкими блестками заблестел пот. Лев сам взмок, капли скапливались на затылке и скрывались вниз. Хороший секс далек от стерильности. Они не только соединяются телами, их жидкости смешиваются, ее сок и его семя, слюна и пот, личные запахи соединяются воедино. На самом пике они станут единым целым и распадутся надвое спустя целую вечность. Лев вошел до середины и начал двигаться, осторожно скользя внутри нее. Ника протестующе выгибает спину и пробует сбежать, наклоняясь вперед.
— Нет, — мужчина недовольно хмурится, ловит ее косу и натягивает беглянку на себя, второй рукой надавливает ей на спину. — Прогнись, не зажимайся, деваться тебе некуда, ты моя. Прими это.
Девушка отвечает ему болезненным стоном, по щекам катятся слезы. Он прав, она должна подчиниться. Невероятным усилием девушка заставляет собственное взбунтовавшееся тело лечь под мужчину. Прогибается, как он настаивает, вскидывая зад вверх.
— Милая, — почти мурлычет Лев, и тут же награждает, заводит руку ей под живот и подушечкой среднего пальца начинает приласкивать вершинку напряженного клитора.
Сначала становится терпимей, после схлынувшее желание возвращается полностью, прихватывая за собой еще кубометры нового. Ника бурно кончает, уперевшись лбом в табурет между скованных рук, ей кажется естественная смазка выплескивается из нее, и она покрыта ею от верха до самых колен. Лев рычит над ней и содрогается.
Ника не запомнила перемещение на кровать. Лев ослабшими пальцами сначала пытался расстегнуть карабины, не справился и занялся пряжками. Подхватил ее и шагнул к кровати, положил и упал рядом. Он еще не доиграл,
