Гвилим связался с капитаном корабля, на котором она летела.
– Господин мэр, – вышколенно отозвался тот.
– Перенаправьте вызов в каюту госпожи Аттики, – приказал он, и ему беспрекословно подчинились.
Как обычно.
Хор застыл на месте. Потрясённо глядя перед собой.
На то, как двое слились в одном безумном танце страсти.
На постели.
Король сидел.
Она на нём.
Двигалась. Извивалась. Кричала. Стонала. Требовала. Царапала. Кончала.
Гвилим тяжело привалился к рабочему столу. Напряжённо сглатывая. Приходя в себя. Тупо глядя на свой пах, где пятном расплывались следы его удовлетворения. Он кончил вместе с ними.
Как?!
– Мы заскочим, – вдруг услышал он тихий голос короля дварфов.
«Что?», – не понял Хор, но успел заметить лишь обнажённый торс повелителя гор, который отключил связь.
***
– Почему мы не полетели домой? – удивилась Аттика, прижимая к груди злополучную простынь и только сейчас заметив, что корабль приземлился на крыше офиса мэра.
– Нам надо переговорить с Хором, – ответил муж.
– Думаешь, сейчас подходящее время? – указала она на свой вид. – Подождать нельзя?
– Нет.
– Он, наверное, в ужасе будет, когда меня увидит, – недовольно бубнила Аттика, плетясь за мужем, привыкшим повелевать, и неловко стреляя глазами по сторонам, откуда на неё откровенно пялились, просто забыв о всяких правилах приличия.
Как будто она о них помнила, разгуливая нагишом практически, – фыркнула мысленно Атти и не поняла, как оказалась в кабинете мэра совершенно одна.
И почему Арт остался за дверью? Как-то странно её захлопнув за ней.
Ведьма-полуоркша подозрительно покосилась по сторонам.
Гвилим Хор расслабленно полусидел на собственном рабочем столе. Одна его нога упиралась в пол. Вторая была согнута в колене. Безукоризненный как всегда: идеальная укладка волос и бороды, над которой наверняка работали каждый день профессионалы, дорогой костюм, пиджак которого небрежно брошен на одном из кресел. Белоснежная рубашка с расстегнутыми двумя пуговками сверху, которые чуть приоткрывали тайну сильной мужской грудной мускулатуры, закатанные до локтя рукава, открывавшие накачанные трицепсы…
– Добрый день, госпожа Аттика, – привычно поздоровался мужчина, глаза которого загорелись, когда он заметил, с каким интересом она его рассматривает.
– Добрый, – неуверенно ответила она, стушевавшись, – вечер.
– Да, – улыбнулся генерал, соглашаясь. – Присаживайтесь, – указал он на кресло перед собой.
Она медленно недоверчиво прошла к нему и осторожно опустилась на краешек.
Отчаянно прижимая кусок белоснежной ткани к груди и натягивая его чуть ли не до подбородка.
Какого хрена Арт её сюда притащил?!
Она чувствовала себя мало того, что неприлично, так и по-дурацки совсем.
– Выходите за меня замуж.
– Что?! – вмиг забыла обо всём на свете Аттика, уставившись на сумасшедшего мужчину перед собой.
– Выходите. За меня. Замуж, – медленнее, уверенно, спокойно повторил правитель города-государства, а ей всё-таки потребовалось ещё несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
– Вы дурак? – произнесла она единственное, что пришло ей на ум.
– По последним данным, – улыбнулся он. – вроде нет. А ещё красивый и сексуальный зрелый мужчина, точно знающий, чего хочет от жизни и прекрасно отдающий себе отчёт, какое сокровище сейчас сидит перед ним.
Аттика ещё пару раз моргнула.
– А со зрением у вас как? – всё же решила уточнить она.
Всё-таки по человеческим меркам он долгожитель и неизвестно ещё, что там за побочки от этого.
Кроме того, если Арт был раньше для неё великоват, то теперь Гвилим Хор – мелковат!
– Не жалуюсь, – тем временем ответил он, продолжая улыбаться.
– Вы сумасшедший, – безошибочно поставила диагноз Аттика и поднялась, направившись к двери.
– Я, – вдруг звучно заговорил генерал, – Гвилим Хор…
«Что?!», – потрясённо, медленно, не веря своим ушам, начала оборачиваться полуоркша.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Правитель города людей, – продолжал он, – Клянусь…
– Нет! – рванула к нему Аттика, чтобы закрыть сумасшедшему мужику рот, но тот стартанул от неё, огибая стол и продолжая говорить:
– Любить и Оберегать…
Аттика взревела, перевернув к чертям дубовый раритетный стол, чтобы добраться до женишка.
– Аттику Неизвестную, – метнулся он от неё в другой угол комнаты, перепрыгнув через диван, который она тоже отшвырнула к стене, о которую он благополучно и осыпался щепкой.
– Как Жену и Любимую! – выкрикнул победоносно генерал, чуть ли не прямо ей в лицо, и Атти ослепил яркий свет.
«Опять, мать твою! – зло подумала она, теряя сознание. – Найду эту магию (ту ещё бабу свихнувшуюся) – жопу ей оторву!».
На второй руке расцветал ещё один синий брачный узор. Чуть отличный от первого, но смысл был тот же.
***
Аттику разбудили какие-то странные звуки стройки на улице.
Кто-то что-то колотил, пилил, устанавливал. Были слышны чьи-то отрывистые команды, голоса незнакомых людей.
Она озадаченно открыла глаза и попыталась понять, где находится и что происходит вообще.
Солнечный свет заливал спальню её домика.
Она привычно лежала на боку, даже во сне непроизвольно подставляя лицо солнцу.
Руки были её, человеческие.
Это обрадовало. Ибо как бы ни понравилась ей сильная, подтянутая, длинноногая полуоркша, а своё тело она всё же любила больше.
Но её вконец разозлила вторая татуировка, красовавшаяся на левой руке, нагло кричавшая о том, теперь она счастливая обладательница аж двоих мужей.
Совсем мужики в этом мире с ума посходили!
Атти почувствовала уже знакомую тяжесть руки первого мужа.
На её лице расцвела нежная улыбка, Душу согрело тепло его объятий. Она любила здоровяка Артура Разрушителя. Их связь оказалась гораздо глубже, чем ей казалось поначалу.
Она развернулась в объятиях мужа, чтобы посмотреть, как он спит.
Его глаза сонно приоткрылись.
Он ближе подтянул её к себе, вдыхая запах её кожи, и поцеловал, вновь закрывая глаза и тихо прошептав:
– Привет, жёнушка.
– Привет, – улыбнулась она, но повелитель гор её уже, скорее всего, не слышал, вновь мирно уснув.
Атти посмотрела на него какое-то время, любуясь волевыми мужскими чертами лица правителя, и выбралась из крепких объятий, чтобы пойти посмотреть, что творится на улице.
Выйдя в кухню-гостиную, она остолбенела, глядя на дыру в стене, появление которой она не помнила, кстати сказать, но только сейчас за неё кто-то взялся.
И вовсе не так, как должно.
Ибо её не заделывали, а наоборот, словно выравнивали, образуя нечто вроде прохода в уже отстраиваемый стеклянный коридор-оранжерею, который вёл к строящемуся помещению побольше.
– Доброе утро, любимая, – появился в проходе мэр и, подойдя к ней, склонился в поцелуе.
Она упёрлась ладошками ему в грудь и выгнула спину, отклоняясь, насколько ей позволяла её собственная гибкость.
Генерал не подал вида, насколько его это задело.
Просто отпустил, развернулся и вышел из домика.
Аттика побежала за ним.
– Минуточку! – кричала она ему в спину. – Ничего не желаете объяснить?!
– Что именно? – холодно, деловито поинтересовался правитель города–государства.
– Что здесь творится, например?
– Магия признала, что наши чувства взаимны, но ты строишь из себя не пойми что, – бросил он вдруг грубо, и Атти аж задохнулась от возмущения.
– Ну ни хрена себе!
Она вообще не это имело в виду, а строительство!
– И что это я из себя строю?! – вместо этого заорала она.
– Я сразу тебе понравился! – разошелся уставший от игр Хор. – Но ты сначала скаканула от меня, как от прокажённого на поле бабака, затем с Абоном тискалась, затем с этим, а он тоже силой на тебе женился, между прочим! Я рискнул! А знаешь, что магия делает с теми, кто произносит клятву и ошибается?! Но нет, и тут ты от меня нос воротишь, несмотря ни на что! Я недостаточно богат для тебя? Или силён? Или могущественен? Или член маловат?! Что?!
