— Этот весьма предусмотрительный господин Артузов, встретился не только с вашим человеком, но и с представителем ведомства Шелленберга. Гиммлер ушел от меня буквально перед вашим приходом, адмирал. И я рад, что ваши мнения сегодня совпали. Такое бывает нечасто. Думаю, эта информация и наша единодушная позиция добавит решительности и капитану Лангсдорфу, и нашим адмиралам. Мы преподнесем англичанам неприятный сюрприз. А если полученное ранение не позволяет капитану Лангсдорфу полноценно руководить командой в предстоящем сражении, то я надеюсь, там найдутся офицеры, которые смогут возглавить корабль вместо него. А зачем это Сталину, тоже не составляет большой тайны. Он мечтает, чтоб Германия и Великобритания вцепились друг другу в глотки. Кроме того, он знает, что его действия в Прибалтике были вызывающими и в корне противоречили заключенным соглашениям. Но на наши протесты он нагло ответил, что полностью поддерживает присоединение Австрии и не возражает против присоединения к рейху Чехии и Польши, несмотря на то, что в этих странах плебисцит не проводился. Поэтому, этот азиат, считающий себя самым умным, весьма удивлен такой резкой реакцией Германии, вставшей в этом вопросе, по его выражению, на одну сторону с плутократами Англии и САСШ! Теперь, после такого резкого ответа, он пытается этим широким жестом восстановить нормальные отношения и добиться от нас согласия на поставку оборудования, которое изготавливается только в Германии! Что вы думаете по этому поводу, адмирал?
— Мой фюрер, я считаю, что есть смысл заключить дополнительное торговое соглашение. Если предоставленная информация окажется пустышкой ничто не заставляет нас выполнять соглашение. Если сведения будут стоящими и Артузов подтвердит готовность к дальнейшему сотрудничеству… за все нужно платить… ценная информация дорогого стоит… иногда она просто бесценна.
— Хоть в этом вопросе все вернулось к норме. Гиммлер считает, что разорвать дополнительное соглашение следует в любом случае, независимо оттого, что поведает нам господин Артузов. С его точки зрения, русские делятся с нами только тем, что выгодно им самим и сделают это в любом случае. Поэтому, платить за это, смысла нет. Но мы будем выполнять свои обязательства. Пока что. Не нужно давать Сталину повод сомневаться в надежности нашего слова раньше времени…
* * *
Утром, на очередном сеансе связи со штабом флота, капитан цур зее Ганс Лансдорф доложил, что уругвайская комиссия, осмотрев повреждения судна, предписала покинуть порт не позднее семидесяти двух часов, считая с момента захода его судна на траверс порта Монтевидео. Таким образом, корабль может находиться в порту еще в течение тридцати четырех часов. Капитан запросил инструкций. Ответ пришел незамедлительно. Прочитав текст полученного сообщения, которое принес ему побледневший шифровальщик, капитан Лансдорф сразу же продиктовал короткий ответ, и вызвал в кают-компанию всех офицеров корабля.
— Из штаба флота сообщили, что по данным разведки, в нашем районе не может быть ни линкора «Ринаун», ни авианосца «Арк Ройал». На помощь двум легким крейсерам мог прийти лишь еще один крейсер. Поэтому, наш фюрер спрашивает, остались ли на нашем судне офицеры и матросы способные отличить крейсер от линкора? Он приказывает всем трусам сойти на берег, а оставшимся на корабле прорвать блокаду и выйти в Атлантику. Поскольку я все еще являюсь капитаном этого судна, то в моем ответе фюреру сказано, что на борту крейсера «Адмирал граф Шпее» трусов нет. Завтра, вся команда выйдет в океан, согласно приказу полученному из штаба флота. В связи с этим приказываю. Подготовить корабль к выходу. Выход из порта состоится завтра, в 20–00 по местному времени. Во время выхода из порта приказываю фрегаттен-капитану Ашеру, огнем зенитных орудий и вспомогательной артиллерии потопить все восемь английских торговых судов стоящих на траверсе.
— Это нарушение всех международных норм судоходства!
— Каждого, не выполнившего приказ, ждет расстрел. А за свои действия, я отвечу либо перед фюрером, либо перед Господом. Своей властью, я отменяю приказ фюрера, на берегу останутся лишь те тяжелораненые, которые уже находятся в местной больнице. Остальные мне нужны в бою.
На следующий день, на запрос уругвайских официальных лиц, капитан ответил, что корабль готовится к затоплению, а команда к высадке на берег и сие действие произойдет до установленного уругвайскими властями срока. Ровно в 20–00 «Адмирал граф Шпее» поднял якорь и обошел акваторию порта, расстреливая в упор фугасными снарядами из 105-мм орудий все стоящие на якоре британские суда, после чего беспрепятственно направился к выходу в океан, где навстречу с ним уже двигались все три английских крейсера.
Только что прибывший тяжелый крейсер «Кумберлэнд», имеющий полный боекомплект, исправными все восемь 203-мм орудий главного калибра, шел первым, прикрывая северо-восточный выход в океан. Два легких крейсера «Ахиллес» и «Аякс», спалившие больше половины боекомплекта и имеющие весьма серьезные повреждения еще с прошлого боя, держались далеко справа от немецкого крейсера, прикрывая юго-восточное направление и оставляя «Шпее» свободным проход по центру.
Верный своей старой тактике, принесшей успех ему в прошлом бою, капитан Лангсдорф сосредоточил весь огонь на тяжелом крейсере и повел прямо на него свой корабль. Пользуясь преимуществом в дальнобойности своих 280-мм орудий главного калибра и новейшей системой управления огнем артиллерии, оборудованной радиолокатором, немецкий крейсер начал пристрелку с расстояния в 110 кабельтовых и как три дня назад добился накрытия уже в третьем залпе. Лишь в отличие от прошлого боя, когда огонь велся в основном фугасными снарядами, в этот раз было принято решение приберечь фугасные снаряды для легких крейсеров. Бронебойные и полубронебойные прошивали их насквозь, не взрываясь.
В прошлом бою, многочисленные попадания фугасных снарядов, из них не менее шести прямых попаданий главного калибра превратили в руины тяжелый крейсер «Эксетер», но не смогли повлиять на управляемость судном и работу его силовых установок. В этот раз единственное попадание полубронебойного снаряда фактически решило судьбу сражения. Летевший по крутой траектории снаряд, выпущенный с дистанции 95 кабельтовых, пробив верхнюю и нижнюю палубы, взорвался в машинном отделении, разрушил осколками одну из силовых установок, вызвал пожар и убил четверых дежурных механиков. Пожар удалось достаточно быстро потушить, но скорость хода судна сразу же упала до пятнадцати узлов. Благодаря радиолокатору об этом уже через минуту узнал старший офицер артиллерии фрегаттен-капитан Пауль Ашер, который доложил капитану:
— Господин капитан, скорость противника упала до пятнадцати узлов, виден дым от пожара. Полагаю, что вышла из строя одна из силовых установок.
— Поворот на восемь румбов зюйд. Маневрируя, выходим из зоны обстрела крейсера «Кумберлэнд», после чего ложимся на курс зюйд-тень-ост. Артиллерии — продолжить огонь до дистанции в сто кабельтовых, после чего обстрел крейсера прекратить. Огонь всей артиллерии перенести на два легких крейсера. Пристрелку начать с дистанции в 100 кабельтовых.
План противника навязать ему бой с обоих бортов, как и три дня назад, был очевиден капитану Лангсдорфу с самого начала. Именно поэтому крейсера англичан разделились, оставив ему широкий проход. Бой на оба борта не понравился капитану Лангсдорфу еще тогда, поэтому он собирался устроить крейсеру «Кумберлэнд» лобовую атаку на встречных курсах. Поскольку они шли практически по краю фарватера, у английского крейсера было лишь две возможности: либо достаточно рано начинать левую циркуляцию в сторону своих легких крейсеров, пропуская немецкий корабль вдоль берега, либо продолжать идти в лоб с последующей артиллерийской дуэлью на встречных курсах и дистанциях пистолетного выстрела. Оба варианта устраивали капитана Лангсдорфа. В первом случае его выпускали в океан, «Кумберлэнд», развернувшись, садился ему на хвост, но бой продолжался бы на длинной дистанции, где у артиллерии крейсера «Адмирал граф Шпее» было явное преимущество. Дождавшись близкой ночи, можно было пытаться оторваться от преследования и скрыться в океане.
Во втором случае, который был более вероятен, капитан Лангсдорф планировал доблестно погибнуть, предварительно утопив своего контрагента. Сближаясь, они бы нанесли друг другу тяжелейшие повреждения, сперва артиллерией, а в конце дуэли — торпедами. Исходя из параметров судов и их вооружения, капитан Лангсдорф обосновано рассчитывал, что первым на дно отправится английский крейсер. Но как человек трезвомыслящий, понимал — его судно ненадолго переживет соперника.
Но как верно заметил кто-то из великих полководцев — самый гениальный план сражения превращается в макулатуру после первого сделанного выстрела. И этот выстрел 280-мм орудия, единственный попавший в цель из неполного десятка залпов произведенных артиллерией «Шпее» в этом бою, все поставил с ног на голову. Если раньше широкий фарватер был преимуществом англичан, позволяя всем троим кораблям свободно маневрировать и держать немецкий крейсер под перекрестным огнем, то теперь все изменилось с точностью до наоборот. Практически не поврежденный, но потерявший ход крейсер «Кумберлэнд», фактически выпадал из дальнейшего боя, не успевая по широкому фарватеру за маневрами контрагента. Немецкому крейсеру достаточно было держаться от него на расстоянии больше ста кабельтовых, чтоб не принимать во внимание огонь его артиллерии.
