— Салют! — Я подошла ближе, заметив среди бабок и Лешину хозяйку. — Откуда такая тачка в нашем скромном дворе?
Женщины затихли, и что, удивительно, отвели от меня взгляды. Занятно… В груди неприятно кольнуло. Саш, не будь дурой, если Леша не соврал, то это машина…
— Приехала мама Алексея нашего, — косясь в сторону подъезда, наконец произнесла хозяйка-дачница.
— Мать?! — Я уставилась на старушку. — Да ладно? Интересно с ней познакомиться.
— Не надо. — Меня тут же схватили за руку, не дав пройти в подъезд. — Там такая мамаша… богатая очень, и такая вся из себя… вон, меня из квартиры выгнала, говорит, вещи сына сама соберет, а то вдруг я что себе оставлю… Да еще и с охранниками пришла. Не верила, что сын ее здесь живет.
— Так может, и не мать она его?
Все происходящее было стремным даже для меня.
— Да мать это, мать. Лицом похожа! — влезла тетка, которой, помнится, досталась моя золотая цепочка. — Такая вся из себя… цаца. Вот уж не думала, что у Алексея может быть такая мать. Он богатый оказывается? Да?
— Ой, девочки, глядите! Радуга какая! Кажись, тройная… ну точно.
Бабки закудахтали. А я решительно вошла в подъезд, на небо смотреть не стала. Мне на земле дел хватало.
Ну что ж, сейчас узнаем, что там за мать такая!
На лестнице столкнулась с хмурым мужичком. Он тащил… Лешин чемодан.
— Эй!..
Но мужчина уже скрылся на нижнем лестничном пролете. Я поспешила наверх. Думала набрать Лешу, но потом заметила ее.
Она стояла и командовала каким-то парнем лет тридцати — тот аккуратно складывал в коробку Лешины книги.
— Вы что тут делаете?!
На мой оклик она обернулась.
Первое впечатление — где-то я уже видела эту тощую высокую грымзу в «Шанель». Вопрос в том, где именно. Она точно не из моего круга общения, что-то очень давнее и неприятное. Может, мне показалось? А вот на Лешу она и правда была похожа. Только черты лица намного острее, этакая скукоженная версия моего «нестажера».
Смотрела грымза на меня с неприкрытой ненавистью.
— Явилась… ну-ну… Что вы здесь забыли? Дашевская, верно?!
От удивления я рот разинула. Во-первых, со мной так нагло никто не разговаривал. Откровенно по-хамски и с пренебрежением. А во-вторых, она тоже меня знала. Встречались мы с ней, что ли?
— Я-то Дашевская, — протянула я вне себя от изумления. — А вы кто?! Что здесь делаете? Леша вообще знает… вас?
В последнюю фразу я вложила весь свой сарказм. Мегера вспыхнула, на бледном лице проступили красные пятна. Сто процентов я ее где-то видела!
— Я — Алевтина Майер, Алекс — мой сын. Я имею право здесь находиться и делать все, что хочу. А вы — убирайтесь отсюда. Мой единственный сын не станет встречаться с дочкой уголовника! Да еще и явно нищей.
Дочкой уголовника?! Нищая?! Я?!
Она презрительно нахмурилась, потом громко щелкнула пальцами:
— Относите коробки в машину. Мы уезжаем.
— То есть Леша не знает, да? Вот так им распоряжаетесь?! И здесь вообще-то еще и мои вещи!
Кем-кем, а маменькиным сынком мужчина, в которого я умудрилась влюбиться, точно не выглядел. А может… может, и выглядел? Он ведь такой спокойный, рассудительный, мягкий… Мысли беспорядочно метались в моей голове, я уже не знала, что думать.
— Сама собирай свое тряпье! Мой сын скоро женится, не смей лезть в нашу семью! Ты… — Грымза чуть не подскочила на месте, а потом вдруг быстро двинулась на меня. В ее глазах плескалось столько ненависти, что я отшатнулась. Даже Артурчик с Русом меня так не пугали. Безумная баба, ей-богу! — Точно… ты…
— Руки убрала, сумасшедшая! — Я отпихнула эту ведьму, но та все равно пыталась до меня дотронуться. — Что надо-то?!
— Не может быть… неужели Алекс… да как он мог?!
Она что-то бормотала себе под нос, а я уже рылась в сумке. Надо позвонить Леше, пусть объяснит, что это все значит! Не могла быть у моего милого стажера такая безумная мамашка!
— Так! — Она выпрямилась и торжествующе посмотрела на меня. — Ну точно ты! Так и знала, что неспроста ты мне сразу не понравилась! Сердце материнское не обманешь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чего?! — Я ни черта не понимала. — Когда не понравилась-то?!
А внутри зашевелилось что-то противное: все, Сашка, сейчас еще хуже будет!
— А ты мало изменилась, выросла только кобыла здоровая! Родимое пятно на жопе до сих пор, да?!
— Моя родинка? — Я ошалело вытаращилась на эту больную, и тут как обухом ударило по голове.
Вот я, мелкая, задираю платье и, сняв трусы, поворачиваюсь голой задницей к тому больному пацану и его стервозной мамашке. Она еще…
— О нет! Не может…
Я отшатнулась, спиной врезалась в косяк двери. Перед глазами все завертелось.
— Чуть не убила Алешеньку тогда, идиотка! Помнишь, значит? Я вот никогда не забывала! Это ж какой мелкой мразью надо быть, чтобы невинного больного мальчика толкнуть. У него сотрясение было!..
Она еще что-то орала мне в уши, но я не разбирала слов. Значит, тогда это был он, Леша. И он знал, что я — та самая девочка, которая над ним издевалась. Я же сама ему все рассказала!
Глава 45
Алексей меланхолично листал на телефоне фотки с одного известного сайта светских сплетен. Конечно, сам бы он не додумался читать и смотреть такое. Вот только человек, который прислал ему ссылку, был Леше слишком дорог, чтобы игнорировать его, то есть ее сообщения.
Подписи под их с Сашей фотографиями гласили: «Оставшаяся в России дочка бывшего вице-мэра нашла себе новое развлечение», «Чем привлек Дашевскую молодой стажер из Рязани?», «Предположительно, в этом доме снимают квартиру Душевская и ее новый возлюбленный»...
Фотографии получились не очень четкие, но те, кто близко общался с героями публикации, узнали бы их лица. Лешу с Сашей «поймали» около офиса, еще несколько изображений были сделаны, когда Дашевская выходила из арендованной студии и садилась в такси.
«Скорее всего, хозяйка квартиры и спалила нас», — подумал Алекс, вспоминая неуемное любопытство той дамочки. Но что сделано, то сделано. Все равно рано или поздно она об этом бы узнала.
Она — это та, которая отправила ссылку на эту статью. Леша вздохнул, представляя, что сейчас начнется, но откладывать разговор не видел смысла. Ссылка на сайт была отправлена еще вчера, а потому странно, что на мобильном, который он просматривал время от времени, не было сотни пропущенных звонков.
Алексей сел в такси и бросил последний взгляд на логистический центр, куда он мотался чуть ли не каждый день. Его работа в этой компании закончилась.
Повторив водителю адрес, Леша выдохнул и набрал номер:
— Привет, мам!
— Ну наконец-то! Все-таки решил вспомнить о той, кто посвятила тебе всю свою жизнь?! Алекс, скажи мне, что это все неправда! Что ты не спутался с этой девкой!
Разговор еще толком не начался, а нервный голос матери вот-вот сорвется на крик. Впрочем, это была ее обычная истерика. Поэтому Смирнофф прикрыл глаза и с улыбкой, которую мать, к счастью, не видела, заговорил:
— Во-первых, она не девка, а во-вторых, да, мы с Сашей встречаемся.
— Это та самая девица, которая толкнула тебя в лужу перед операцией?! Тебя, моего больного, несчастного ребенка, почти инвалида…
— Мам, мама, — перебил ее сын. Эту песню он за долгие годы выучил от начала до конца. — Я давно уже не больной и не несчастный ребенок, и даже на пике болезни не был инвалидом. Неужели ты помнишь эту дурацкую историю? Саше вообще лет семь было.
— Значит, и ты помнишь! Я-то не забывала! Как вообще можно такое забыть и простить?! И девку эту сразу узнала! Алекс…
— Мам, еще раз, — спокойно продолжал Леша. — Она — не девка. И я буду тебе крайне признателен, если ты оставишь в прошлом эту историю.
— Никогда ее не прощу! Не смей мне такое говорить! — Мать сдаваться явно не собиралась. — А как же Даниэлла? Она же любит тебя, идиота такого!
— Я ее не люблю, мам, — терпеливо отвечал Алексей, поглядывая на деревья, мелькающие за окном такси. — И я ей ничего не обещал.
