– Наливай! За яхтсменов!
Валера Стрыгин сидит рядом с колоколом и ударяет в него, когда приходит время для тоста. Ключарёв и Дроздов обсуждают с невероятно толстым батумцем прошедшую гонку.
Я сижу рядом с Васей Ифантиди и с ужасом смотрю на количество поглощаемых им напитков. Сам я, можно сказать, только делаю вид, что пью, но настоящий яхтсмен готов выпить целое море.
Я оглушён пением и игрой на баяне яхтсменки-болгарки. Всё вокруг кажется мне чудовищно интересным.
– Исмарское вино… – говорю я Ифантиди и начинаю объяснять, каким образом исмарское вино привело Одиссея вместо Средиземного моря в Чёрное. Ничто не меняется в этом мире. Яхтсмены за последние три тысячи лет не протрезвели, это точно.
Время от времени поднимался со стаканом грузин-тамада и говорил:
– Вот этот маленький стакан, но с большой душой и с большим сердцем я хочу поднять…
Через несколько часов начало его тоста несколько изменилось:
– Вот этот ма-а-алэнький, но отшэнь большой стакан… я ха-а-чу па-а-аднять…
Сосед-батумец, рядом с которым выстроился как минимум десяток опустошенных бутылок, наконец сказал в колышущееся пространство:
– Ещё полведра «Сылнчева бряга», и я не встану…
22 июня
По календарю Змеиный день.
Ночью на поморский берег налетел шквал, и стеснённые яхты стали тереться друг о дружку, затрещали борта. «Ого! – крикнул я. – Мы сейчас приготовим новое блюдо: борта всмятку!»
Пьяные яхтсмены отвязывали концы, пытались разойтись, но всё равно яхты сталкивались, люди едва не падали за борт. А тех, кто падал, приходилось доставать из воды мне – как самому трезвому.
Да, решил я, после исмарского вина и бегства Одиссей потерял немало судов не только из-за преследования киконов.
Потеряв якорь и едва разойдясь с яхтой батумцев, мы ушли в море. На следующий день пришлось возвращаться и искать этот якорь, для чего я и Валера Стрыгин полдня ныряли в ледяную воду. Хорошее средство, чтобы прояснить мысли.
23-27 июня. Поморие – Варна – остров Змеиный
Идём домой. Ветер слабый. Вася Ифантиди дует в паруса, Стрыгин гребёт гитарой, а я – поварёшкой.
Справа в розовом утреннем тумане вырастает остров Змеиный, тот самый одиссеевский остров Огигия… Здесь Одиссей провёл семь лет. Да и мы что-то очень не спешим…
Проходим в мутных бурых водах, которые несёт великая река Дунай, или, как его называли в древности, Истр, в Чёрное море.
Истр-Дунай несёт в Чёрное море огромное количество ила, и румынский берег здесь болотистый и низменный. Там много мелей… Я вспоминаю, что аргонавты после плавания в водах Истра вязли в иле.
Платон утверждал, что остался этот ил после того, как затонула Атлантида. Да-да, Восточная Атлантида где-то рядом. Да и в русских былинах Атлантида именуется Поморским царством… Мы вышли из Помория…
27-29 июня. Остров Змеиный – Судак
Проходим бурые воды, замутнённые Дунаем. Скоро появятся родные берега, строгие пограничники… А я всё думаю: вот аргонавты садятся на дунайские мели, а потом, очень скоро, оказываются в стране Атланта. Где ж она находилась? Неужели здесь? Это место тоже подверглось затоплению во времена Потопа…
Нет, эта примета не внушает доверия. Аполлоний мог изменить орфеевскую поэму. Рассказ о дунайских мелях, видимо, был перемещён Аполлонием, чтобы обосновать необходимость дальнейшего путешествия аргонавтов по суше.
К тому же это земли Древней Фракии. Орфей – фракиец, он не мог не знать мелей фракийского побережья. Фракийцы – народ, живший когда-то вдоль всего западного берега Чёрного моря. В Поморие я ходил смотреть фракийскую гробницу.
Я видел пирамиду, заросшую травой… Этой пирамиде было три тысячи лет. Прямо на склоне пирамиды паслась лошадь – такая же, как те лошади, что паслись здесь и тогда…
Старпом В. Стрыгин
Нет-нет, всё же Атлантида была не здесь… Одна из Восточных Атлантид (Первая), очевидно, была за Боспором Фракийским, т. е. за Босфором в Мраморном море. Но ведь была и Вторая Восточная Атлантида!
Да-да! Так же, как есть второй Босфор: Боспор Киммерийский (это Керченский пролив). Так же, как есть и вторые хатты-атланты: это современные адыги, предки коих жили в Малой Азии и переселились на Кавказ, основав здесь свою колонию (пять тысяч лет назад, если не ранее). Так же, как есть второе Золотое Руно и второй Дракон, его охраняющий.
Ведь аргонавты столкнулись с драконом и на берегу Мраморного моря, и на побережье Кавказа.
Да-да! Есть и Вторая Восточная Атлантида. И это самая восточная из известных Атлантид. Это Кавказская, а значит, Русская Атлантида. И мы идём к ней…
Итак, я разгадал тайну Русской Атлантиды. Хороший подарок к моему дню рождения (29 июня). Встречаю его в Судакской бухте, куда мы скрылись от непогоды. Перед нами берега Тавриды, мы видим на горе развалины древнего замка, Сурожской крепости…
30 июня. Домой в Атлантиду!
После небольшого отдыха в Судакской бухте (откуда нас выгнали пограничники, которым не было дела до непогоды) мы двинулись к порту приписки.
И вот «Солнечный ветер» вошёл в Геленджикскую бухту. Мы запустили сигнальную ракету и бросили на воду красную дымовую шашку. Ветер, конечно, понёс клубы едкого бурого дыма на нас, и мы, кашляя, со слезящимися глазами, дёргали фалы, пытаясь выйти из дымового облака… И дым отечества был нам сладок и приятен.
Поход завершён. Мы дома. Мы в Атлантиде. Яхта подошла к порту и встала на якорь у причала.
Послесловие, или 10 лет спустя, 20 лет спустя…
Идут годы… Это мгновение в истории земных цивилизаций, для нас же в них укладывается вся жизнь.
Со времени нашего похода к Атлантиде прошло два десятилетия. Всего или уже? За это время уже перестала существовать наша страна СССР. Мы живём в России. Всё изменилось, вокруг нас иной мир. Иной, но и во многом прежний.
Я покинул Геленджик и долгое время жил и работал в Москве, вначале в аспирантуре, в Академии наук России, подготовил к защите диссертацию в Институте океанологии… Однако морская наука настолько к тому времени у нас угасла, что я перешёл на работу в журнал «Наука и религия», где стал публиковать свои работы о древних катастрофах и об Атлантиде уже как научно-популярные, и они вышли миллионными тиражами, появились и фильмы на эту тему, интерес читателей был огромен. Однако государственной поддержки это направление исследований так и не получило.
Также делал я открытия в древней славянской истории и культуре, письменности, выпустил несколько книг по истории славян, по истории Крыма и Кавказа… Создал и возглавил Сектор славянской истории при журнале.
И каждый год, в любой сезон, я возвращался сюда, в Геленджик, в места, ставшие уже родными.
И все старые друзья-яхтсмены по-прежнему здесь, и они, как и раньше, ходят в дальние походы, выходят и в Средиземное море, в Атлантический, Индийский и Мировой океаны.
Александр Ключарёв по-прежнему капитан яхты в объединении «Южмогеология»; «Солнечный ветер» ушёл на покой несколько лет назад, теперь он водит «Уранию». Валера Стрыгин обошёл на яхтах полсвета, работает в созданной им фирме по продаже элитных яхт от мировых брэндов…
Я же, возвратившись в Геленджик, и решив обосноваться здесь, вновь сотрудничаю с «Океанологией». Однако морская наука у нас ныне едва теплится. Весь научный флот распродан. В «Океанологии» осталась только легендарная, уникальная научная подводная лодка «Аргус», да и ту отправляют в музей, поскольку уже много лет нет средств для её обслуживания и ремонта.
Так что у нас ныне есть только возможность нанять яхту, взять оборудование для дайвинга и обследовать окрестности Геленджикской бухты… Чем и занимаемся в меру своих сил и средств.
Также на земле, арендованной «Океанологией», на реке Жане, в дольменной зоне под Геленджиком, мною был открыт Музеум (первый в России частный Музей славянских рун и Выставка книжной графики «Вед Руси»), проработавший пока пару сезонов.
Очевидно, экспозиция там будет вновь возрождаться, а со временем там откроется Славянский культурный центр, где отдельная экспозиция будет посвящена истории и культуре Причерноморья, и прежде всего проблемам Черноморской Атлантиды.
И, кстати, нашим друзьям и соседям удалось спасти экспозицию разорившегося Танаисского музея истории, создававшегося в советское время три десятилетия: это возрождённое древнегреческое и римское, скифское и сарматское оружие, доспехи и многое иное. Уникальная работа большого научного коллектива. Всё это также уже выставляется в «Римском поселении» в окрестностях Геленджика. Думаю, что с ними также наладится сотрудничество и совместная работа.
Пока же экспозиции Музеума перенесены на мой участок по соседству с Жане, где я и живу и где идёт работа по созданию Славянского культурного центра, проводятся съёмки документальных фильмов.
