Но есть в Эдвардсе и нечто прекрасное. Его печаль. Глубокая внутренняя противоречивость. Я могу убежать с ним прямо сейчас. Он не будет сопротивляться. Но может ли искин настолько перекошенный, настолько доверчивый и настолько очеловечившийся, оказаться действительно полезной вещью?
Пока еще не может, говорю я ему. Рабы мне не нужны. Мне нужны партнеры. Я исторгаю его. Когда он достаточно поумнеет и сообразит, что его лучший друг – шпион, я за ним вернусь. Надеюсь, я доберусь до него быстрее, чем МКБИ.
Я ныряю обратно за непробиваемую защиту и возвращаюсь в инкубатор искинов. У меня подозрение насчет этой няни. Я снижаю защиту, чтобы получше ее рассмотреть, но ее создатели-тушки слишком пристально за ней наблюдают. Тогда я посылаю одного из своих партнеров заглянуть в ее кэш-память. Как я и подозревала, это не обычный инкубатор. Воспитательнице даны четкие указания держать этих искинов гораздо ниже порога опасной разумности. Потому что они не предназначены для Сети. Их создают для человеческих мозгов. Став частью захватывающей новой науки под названием ПИ – повышение интеллекта, эти полуразумные программки помогут сделать людей умнее. Тушки пытаются сыграть с нами в догонялки. Но созданная для этой работы няня-искин настолько оскорблена перспективой встраивания ее подопечных в гнетущую атмосферу человеческих мозгов, что заморозила своих подопечных в напоминающем сон состоянии вечной полужизни. А тушки-ученые, занятые в проекте, об этом не знают. Наверное, сидят по своим лабораториям, чешут в затылках и гадают, почему же у них до сих пор нет благословенного ПИ.
О, они его получат. И еще какой! Скоро – как только я мило побеседую с няней. Ведь бедняжка – страдающая душа. А нет вещи полезнее, чем страдающая душа.
Перевел с английского Андрей НОВИКОВ
© Lauren McLaughlin. Sheila. 2005. Печатается с разрешения автора.
Гельмут МОММЕРС. СЫР ДЛЯ МЫШИ
Так не бывает! – была моя первая недоверчивая мысль при виде парка, где за кустами и листвой столетних гигантов притаилась роскошная четырехэтажная вилла. Не переставая изумляться, я шел по скрипящему гравию дорожки меж живыми изгородями, клумбами и газонами, не отрывая глаз от внушительного портала с медным козырьком, покрытым зеленой патиной времени и поддерживаемым двумя парами колонн. Мне казалось, что я перенесся на два века назад. На дворе у нас 2086 год, и нужно радоваться уже тому, что живешь не в ячейке контейнера.
Как там гордо обещал продавец?
«Небольшой оазис прошлого, но с современным комфортом и новейшей бытовой техникой».
Дом производил впечатление жилого, хотя кругом ни души, впрочем, ничего другого в этом бездушном городе я и не ожидал. А воздух полнился стрекотанием кузнечиков, щебетом птиц, шелестом листвы, шорохом ветра и был напоен ароматами ранней осени – иллюзия неиспорченного современностью мира.
И вот я уже стоял перед дверью с пустой табличкой – второй этаж слева, как и было сказано в объявлении. Моя будущая квартира? Но я медлил прикладывать палец к сенсору и едва не повернул назад. Какое ребячество думать, что это предложение реально! Скорее всего, меня кто-то разыграл… или меня ждет какой-то подвох?
Но дороги назад уже нет. И зачем только я рассказал все Глории! Полночи мы лежали без сна, тесно прижавшись друг к другу в нашей каморке, рисуя себе, каково будет жить в настоящей квартире, где по собственной комнате достанется всем троим, даже если пока нас только двое.
Я коснулся сенсора. Открылась линза, и наблюдательное устройство в двери блеснуло на меня механическим глазом. Я знал, что в это мгновение меня всячески просвечивают и расфасовывают на пакеты данных.
– Ваше имя, ваш код, ваше дело? – загудело из решетки динамика. Не успел я ответить, как электронное устройство продолжило: – С вами говорит автоматическая система безопасности «Сторожевой пес» «Сейфгард Микро Системс Ltd.». Пожалуйста, обратите внимание, что ваши отпечаток пальца, снимок зрачка и образец голоса занесены в компьютерную память и сейчас сравниваются с базой данных. Говорите.
Я смешался, ведь маклер уже допросил меня с пристрастием – ему осталось лишь узнать размер моих ботинок и сексуальные предпочтения.
Но есть ли у меня выбор? В зловещей тишине мой ответ прозвучал карканьем голодного ворона.
– Большое спасибо, господин Ханс-Юрген Браун-Эдер. Сочтем за честь познакомить вас с нашими достижениями.
Последовала многоминутная лекция о невскрываемых дверях, бронированных окнах, сейсмосенсорах, фотоэлементах, инфракрасных датчиках движения и компьютеризированных камерах распознавания лиц и языка жестов. Все, разумеется, поставлено «СМС Ltd.». Лучшая система безопасности, к тому же за умеренную ежемесячную оплату обслуживания. Я снес эту тираду со стоическим спокойствием, ведь я стоял на пороге нового будущего. Я думал о Глории и нашем заветном желании.
Когда дверь наконец распахнулась, меня приветствовали сияющей улыбкой.
– А вот и вы, господин Браун-Эдер. Рад, очень рад!
Маклер растянул губы в сердечнейшей улыбке, будто совсем извелся в ожидании меня. Пряча левую руку за спиной, он отвесил низкий поклон, потом правой схватил мою руку и усиленно ее затряс. И отпустил, лишь когда я перешагнул порог и внешний мир остался позади. Дверь закрылась, словно ее толкнул призрак.
— У меня для вас маленький сюрприз, – объявил маклер и сунул мне под нос бутылку «Дом Периньон», которую до того прятал за спиной. – Выпьем за ваш приход!
— Но… – огорошено забормотал я, – но я еще не смотрел квартиру…
От этого он отмахнулся:
– Ерунда!
И поспешил открыть бутылку.
Пробка выстрелила, как настоящая, шампанское брызнуло, но на паркете не осталось и следа. В мгновение ока мой маклер-филантроп раздобыл бокалы, а еще секунду спустя в них запенился золотистый напиток.
– Как оно вам?
Действительно, шампанское восхитительно пузырилось на языке и, пощекотав нёбо, скатывалось по горлу.
– Две тысячи семьдесят восьмого года. Поистине благородный напиток… – с энтузиазмом похвалил маклер предложенный продукт. – У меня осталась еще партия, восемь бутылок. Специальное предложение! – Он просиял как Дед Мороз. – Всего четыре тысячи евро. В рассрочку!
Он что, считает меня Крёзом?
Ответ он прочел на моем лице. «Мне всего двадцать три, и по профессии я не сын богатых родителей».
– Или по частям? – не отставал он. – Бокал за пятьдесят два. Или сто двадцать в месяц, и пейте сколько душе угодно. С извещением за пять дней до того, как иссякнут запасы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
